Благие намерения - Робертс Нора - Страница 24

— Вы кого-нибудь видели, с кем-нибудь говорили?

— Когда?

— Двадцать седьмого, между пятью и семью.

— Нет. Или да? Не знаю. Разве теперь вспомнишь?

Ева подалась вперед.

— А вы постарайтесь.

— Постараюсь, если вам так нужно. Слышите? Вот теперь это миссис Миссенелли. Она с ума сойдет, когда вас увидит! Я ей все о вас рассказала.

Хилли помчалась открывать дверь. Ева крепко зажмурилась.

— Матерь Божья, — пробормотала она.

— Так и осталась в одном сапоге, — сказала Пибоди. — Нет уж, Даллас. Она кто угодно, только не наш умелый, хладнокровный, собранный убийца.

— Миссис Миссенелли и Тоби. — Сияющая Хилли появилась с пушистым белым котом огромных размеров на руках. Следом за ней вошла маленькая женщина с облепившими голову черными волосами. — А это сама Ева Даллас!

— Рада познакомиться, — смущенно пробормотала женщина.

— Невероятно, правда? Вы верите, что она здесь?

— Глазам своим не верю. Вы отнесете Тоби в кошачий салон, Хилли?

— Непременно, по дороге в суд. Мне надо в суд к десяти, я успею заглянуть в салон, — объяснила Хилли Еве. — Это как раз по пути. Хотите его подержать? У вас у самой кот.

— Нет, благодарю.

— Надо познакомить Тоби с Галахадом. Уверена, они подружатся. — Хилли пощекотала пушистого гиганта за ухом. — Мы тут вспоминали, как я проводила время через два дня после Рождества, миссис Миссенелли.

— Между пятью и семью часами вечера, — напомнила Ева. — Двадцать седьмого декабря. Кого вы видели, с кем говорили в этот промежуток времени?

— Не знаю.

— Вы встречались со мной. Господи Иисусе, Хилли, что у вас с головой? Не знаю, как вы вообще живете на свете! Ну и рассеянность! — Миссенелли уперлась руками в худые бока. — Я зашла к вам и спросила про Тоби и про салон. Как раз около шести вечера: мистер Миссенелли смотрел свое любимое шоу, а оно начинается в шесть. Вы были в пижаме — я еще ее похвалила.

— Это тетушкин подарок на Рождество.

— Вы держали бокал с вином и предложили мне составить вам компанию. Я терпеть не могу это шестичасовое шоу своего Миссенелли, поэтому согласилась. Вы уж не подведите меня с салоном. Буду очень вам признательна. Вы славная девочка, Хилли. — Миссенелли взглянула на Еву. — А в чем дело?

— Это так, для порядка, — сказала Ева.

— Да ладно вам! Это из-за убитой женщины-адвоката? Я слышала об убийстве в новостях.

— Баствик? — Хилли опять вытаращила глаза. — Леанор Баствик? Так вы здесь из-за этого убийства? Но, но, но… Я даже не была с ней знакома. Я думала, вы пришли со мной познакомиться и поговорить. Мы бы провели вместе время. А оказалось, я подозреваемая? Господи!

— Уже нет, — сказала Ева.

Хилли разрыдалась, миссис Миссенелли стала ее успокаивать, гневно косясь на гостей. Ева встала.

— Кажется, ты разбила Хилли сердце.

— Не остри, Пибоди. Мне и так стыдно.

К машине Ева возвратилась с острой головной болью.

— Говоришь, привыкла, что живешь во сне?

— День на день не приходится, — весело ответила Пибоди.

— Сны часто превращаются в кошмары, — предупредила ее Ева, нервно трогаясь с места.

Ева подъехала к роскошному двухбашенному комплексу на берегу Гудзона. Не желая иметь дело с надутым привратником, она включила полицейскую «мигалку» и вышла из машины с жетоном в руке.

Разодетый привратник — рубиновый фрак с серебряной оторочкой, серебристые штаны с красными лампасами — уставился на нее и на ничем не примечательный автомобиль.

— Это место для лимузинов, — важно сообщил он. — Мы заботимся о приличиях.

— Приличия? А расфуфыриваться, как кукла с девчачьей полки, прилично?

Он поиграл желваками.

— У нас есть подземная стоянка.

— Вот мой жетон, вот моя машина. Она будет стоять там, где я ее поставила.

— Извините, я не собирался вам мешать. Мой шурин служит в Квинсе.

— Молодец! Кармине Ателли.

Привратник сочувственно вздохнул.

— Западный пентхаус. Жетон не поможет, вам придется назвать себя, администрация позвонит мистеру Ателли и узнает, примет ли он вас. Он работает по ночам, а днем отсыпается.

— Ничего, я его разбужу.

Ева и Пибоди вошли в сверкающий холл с блестящими красными стенами и серебряными полами. Рядом с диванами высились черные вазы с цветами, сорванными, судя по их виду, на Венере.

Привратник указал Еве на столик с глянцевыми красными яблоками и гладким черным компьютером.

— Зарегистрируйтесь здесь, — сказал он. — В лифт вы сможете войти только с пропуском или после проверки.

Ева поднесла свой жетон к сканирующему устройству.

— Лейтенант Ева Даллас, детектив Делия Пибоди, Управление полиции Нью-Йорка.

«Ждите, идет проверка».

— Не включали бы вы это, — сказала она привратнику, но тот только усмехнулся, заставив Еву заподозрить, что карьера шурина в Квинсе ему совсем не дорога.

— Я не должен никого пропускать без разрешения жильца.

«Лейтенант Ева Даллас, детектив Делия Пибоди, проверка завершена. Просьба сообщить цель визита или назвать жильца, которого вы намерены посетить».

— Кармине Ателли, западный пентхаус.

«Просьба подождать ответа мистера Ателли. Цель визита?»

«В вашем холле два копа. Угадайте».

«Невозможно».

— Наверное, подземный бизнес приносит хороший доход, — сказала Пибоди привратнику, — раз Ателли живет в таком месте.

— Я не знаю. Не бывал там с шестнадцати лет, когда продулся.

Привратнику привалило работы: пришлось открывать дверь даме в синем пальто, с длинным разноцветным шарфом на шее, в шляпе с наушниками, в толстых варежках. Она вела на поводках трех тявкающих собачонок в клетчатых комбинезонах и в ботиночках — последняя деталь Еву удивила.

— Благодарю, Честер.

Она повела свою обутую тявкающую свору к лифтам. Собачонки заинтересовались Евой и Пибоди, и хозяйке пришлось призвать их к порядку.

— Простите, — сказала она, — они не кусаются.

Она вынула из кармана электронный пропуск и зачмокала, направляя троицу в кабину.

— Они обуты! — недоуменно проговорила Ева.

— Это чтобы не мерзли лапки, — объяснила Пибоди.

— Ничего себе! Кто шьет маленькие собачьи ботиночки? Кому такое вообще пришло в голову? И откуда хозяин знает, какой размер покупать? Сколько сразу возникает вопросов!

«Мистер Ателли примет вас. Ваш лифт — С. Приятного посещения и удачного дня».

Лифт плавно и бесшумно вознес их на уровень пентхауса и высадил в частный холл цвета голубиного крыла с двумя черными лакированными банкетками, между которыми на постаменте в форме обнаженной женщины была водружена крупна белая орхидея.

Противоположная стена представляла собой ниши с переливающимися сосудами и статуэтками, сплошь в виде женщин на разных стадиях обнажения.

В тот момент, когда Ева собралась нажать на звонок, дверь сама открылась, и перед полицейскими предстал Кармине в серых шелковых брюках и коротком черном халате поверх белой сорочки. Красивое волевое лицо обрамляли волны светлых позолоченных волос. Он улыбнулся и жестом пригласил гостей внутрь своего жилища. На пальце сверкнул крупный камень — того же серебристо-голубоватого оттенка, как и глаза.

— Какая неожиданная радость, леди!

— Не леди и не радость. Полиция и полицейская надобность.

— Это как посмотреть. Прошу, располагайтесь.

Гостиную с окнами вместо стен, уставленную карликовыми лимонными деревцами, заливал бледный зимний свет. Между низкими гелевыми диванами цвета морской волны и глубокими креслами в серую полоску стояли матовые никелированные столики. Красок добавляли картины — уже ожидаемые фемины в изысканных и рубленых позах, как подчеркнуто чувственные, так и беззаботно-пасторальные.

В тот момент, когда гостьи, повинуясь хозяину, сели, к ним спустилась по ступенькам живая женщина с длинными огненно-рыжими волосами, в белом распахнутом платьице, демонстрировавшем внушительную грудь и не маскировавшем того факта, что красавица обладает рыжей мастью от рождения.