Государство и анархисты (старая орфография) - Карелин Апполон Андреевич - Страница 7

Элизе Реклю объясняетъ причины неизбѣжнаго, такъ сказать, развращенія правителей. "Правителямъ, говоритъ онъ, — "предоставлены высшія должности, больше власти и больше содержанія, чѣмъ остальнымъ ихъ согражданамъ и это почти поневолѣ заставляетъ ихъ считать себя выше обыкновенныхъ людей, а между тѣмъ, всевозможныя искушенія, которымъ подвергаетъ ихъ занимаемое ими положеніе, почти фатально заставляетъ ихъ падать ниже общаго уровня".

Даже А. Менгеръ, — противникъ анархизма, — признаетъ развращающее вліяніе власти, категорически заявляя — "опытъ всѣхъ временъ говоритъ, что господствующіе классы всегда злоупотребляли своею властью, чтобы обезпечить себѣ привилегированное положеніе".

Развращенные правители не могутъ не развращать подвластныхъ, обращая ихъ въ орудія насилія. Одна изъ особенностей правительствъ заключается въ томъ, — говорилъ Л. И. Толстой, — "что они требуютъ отъ гражданъ того самаго насилія, которое лежитъ въ основѣ ихъ и поэтому въ государствѣ всѣ граждане стали угнетателями самихъ себя".

Въ самомъ дѣлѣ, правители угрозами мученій заставляютъ гражданъ служить въ солдатахъ, а этихъ солдатъ посылаютъ на усмиреніе недовольныхъ гражданъ. Правители заставляютъ гражданъ быть присяжными засѣдателями и пр.

Ужъ одно то, что и государственная власть немыслима безъ мученій, — а государство не мыслимо безъ такой принудительной власти, заставляетъ смотрѣть на государство, какъ на нежелательное учрежденіе.

Правда, правители приводятъ много доказательствъ въ пользу того положенія, что они должны мучить неповинующихся имъ людей, но тотъ фактъ, что мученіе, въ особенности же мученіе беззащитнаго (правительство лишаетъ возможности сопротивляться тѣхъ, кого мучитъ) противно нормальнымъ и не глупымъ людямъ, этотъ фактъ остается въ силѣ.

Но дѣло не въ количествѣ доводовъ, а въ ихъ убѣдительности. Самый сурьезный, не смѣшной, (какъ смѣшны ссылки на велѣнія боговъ), доводъ правителей изложенъ Л. Н. Толстымъ въ слѣдующихъ словахъ — "всѣ люди, находящіеся во власти, утверждаютъ, что власть нужна для того, чтобы злые не насиловали добрыхъ, подразумѣвая подъ этимъ то, что они-то суть тѣ самые добрые, которые ограждаютъ другихъ добрыхъ отъ злыхъ", но, — продолжаетъ Л. Н. Толстой, — "для того, чтобы захватить власть и удерживать ее, нужно любить власть. Властолюбіе же соединяется не съ добротою, а съ противоположными добротѣ качествами — съ гордостью, хитростью, жестокостью. Безъ увеличенія себя и униженія другихъ, безъ лицемѣрія, обмановъ, безъ тюремъ, крѣпостей, казней, убійствъ не можетъ ни возникнуть, ни держаться ни какая власть".

Человѣкъ, считающій себя добрѣе и лучше своихъ знакомыхъ, обычно ошибается. Считать же себя добрѣе и лучше тѣхъ, кого не знаешь, — очень не умно. Но цинизмомъ глупости надо назвать утвержденіе, что добрый человѣкъ долженъ мучить или, что еще хуже, приказывать мучить другихъ, хотя бы и злыхъ людей.

"Правительства не только военныя, — говоритъ въ другомъ мѣстѣ Л. Н. Толстой; — но правительства вообще, могли бы быть, уже не говорю — полезны, но безвредны только въ томъ случаѣ, если бы они состояли изъ непогрѣшимыхъ святыхъ людей, какъ это и предполагается у китайцевъ. Но вѣдь правительства, по самой дѣятельности своей, состоящей въ совершеніи насилій, всегда состоятъ изъ самыхъ противоположныхъ святости элементовъ, изъ самыхъ дерзкихъ, грубыхъ и развращенныхъ людей.

Всякое правительство по этому, а тѣмъ болѣе правительство, которому предоставлена военная власть, есть ужасное, самое опасное въ мірѣ учрежденіе".

Цѣпи, которыми сковываютъ руки и ноги человѣка, а иногда приковываютъ на долгіе годы къ стѣнѣ или къ тачкѣ, розги и плети, (между прочими странами и въ будто-бы цивилизованной Англіи), удушеніе путемъ стягиванія веревкой горла, отрѣзаніе головы или сожженіе живьемъ электрическимъ токомъ, запрятываніе человѣка на многіе годы въ желѣзную клѣтку или въ каменный мѣшокъ и многое множество другихъ болѣе слабыхъ и болѣе страшныхъ мученій обрушивается правителями на нарушающихъ ихъ приказы лицъ.

Къ числу мученій правители давно уже присоединили то томленіе, въ которое они повергаютъ осужденнаго человѣка, ожидающаго неизбѣжнаго задушенія веревкой или отрѣзанія головы. Правители называютъ это варварское свое дѣйствіе осужденіемъ на смертную казнь. Но всякая смертная казнь является ничѣмъ инымъ, какъ предумышленнымъ убійствомъ съ рядомъ отягчающихъ обстоятельствъ, при чемъ судья-правитель, по приказу другихъ правителей, даетъ въ этомъ случаѣ приказъ одному человѣку убить другого человѣка; въ этомъ случаѣ непосредственному убійцѣ даются за убійство деньги и ему обезпечивается ненаказуемость совершеннаго имъ преступленія.

Ясно, что правители — не только преступники, но и лица, создающія преступниковъ. Но это — такіе преступники, которымъ почти всегда гарантирована безнаказанность, хотя ихъ преступленія невѣроятно тяжки. Они изводятъ людей томленіемъ въ разныхъ тюрьмахъ, — въ томъ числѣ, въ одиночныхъ, въ тюрьмахъ принудительнаго молчанія, обязательной и часто безсмысленной работы, въ тюрьмахъ-клѣткахъ, гдѣ вся жизнь человѣка проходитъ на виду, въ тюрьмахъ-подвалахъ, то есть въ тюрьмахъ, ужаснѣе и подлѣе которыхъ не выдумалъ бы и соборъ дьяволовъ.

Низость людей, причиняющихъ такія мученія очевидна. Замѣтимъ только, что легко убить человѣка: достаточно, чтобы одинъ или нѣсколько нравственныхъ идіотовъ приказали другимъ нравственнымъ идіотамъ перетянуть веревкой или перерѣзать ножемъ горло связанному по рукамъ и ногамъ человѣку. Но всѣ эти идіоты, собравшись со всѣхъ концовъ свѣта, не сумѣютъ возвратить убитому человѣку жизни.

"Никогда — пишетъ Л. Н. Толстой, — никакимъ злодѣямъ изъ простыхъ людей не могло придти въ голову совершать всѣ тѣ ужасы костровъ, инквизицій, пытокъ, грабежей, четвертованій, вѣшаній, одиночныхъ заключеній, убійствъ на войнахъ, ограбленій народовъ и т. п., которыя совершались и совершаются всѣми правительствами и совершаются торжественно. Всѣ ужасы Стеньки Разина, пугачевщины и т. п. суть только послѣдствія и слабыя подражанія тѣхъ ужасовъ, которые производили Іоанны, Петры, Бироны и которые постоянно производились и производятся всѣми правительствами. Если дѣятельность правительства Заставляетъ воздерживаться, — что очень сомнительно, — десятки людей отъ преступленій, то сотни тысячъ преступленій совершаются людьми только по тому, что люди воспитываются для преступленій правительственными несправедливостями и жестокостями."

"Вся исторія древнихъ и современныхъ государствъ, — писалъ М. А. Бакунинъ, — есть ничто иное, какъ рядъ возмутительныхъ преступленій… настоящіе и бывшіе короли, правители всѣхъ временъ и всѣхъ странъ, государственные люди, дипломаты, бюрократы и воины, если ихъ судить съ точки зрѣнія простой нравственности и человѣческой справедливости, сто разъ, тысячу разъ заслужили висѣлицы и каторги. Потому, что нѣтъ ужаса, жестокости, святотатства, клятвопреступленія, лицемѣрія, безчестной сдѣлки, циничной кражи, постыднаго грабежа и грязной измѣны, которые не были бы совершены и не совершались бы ежедневно представителями государства, безъ какого бы то ни было извиненія, кромѣ эластичнаго одновременно и удобнаго и ужаснаго слова — государственная польза".

Своими угрозами и муками государство поддерживаетъ современныя невыгодныя для рабочихъ массъ порядки, какъ поддерживало рабовладѣльчество и крѣпостничество, служило и служитъ въ мало почетной роли палача богатымъ группамъ населенія.

Казалось бы, что эти люди — властители, все себѣ берущіе и все себѣ позволяющіе, — могли бы стать полубогами. Въ дѣйствительности же передъ нами сборище жалкихъ, но свирѣпыхъ и лицемѣрныхъ нравственныхъ идіотовъ, хороше вымуштрованыхъ, удивительно низменныхъ людей.

И эти нравственные идіоты не только причиняютъ намъ матеріальный ущербъ, но и губятъ насъ — своихъ подданныхъ умственно и "морально. "Всякое правительство есть зло, — писалъ В. Годвинъ, — оно лишаетъ насъ собственнаго сужденія и совѣсти".