Северный ветер - Кочубей Анна - Страница 27

Галар повел жену в соседнюю комнату, где их поджидал стол, накрытый на двоих.

— Еда — настоящая? — спросила Амаранта и прикрыла рот ладонью, боясь сказать лишнее.

— Эти вопросы — твоя новая прихоть? Она мне не нравится!

Кривое зеркало Сириона не вызывало у Галара сомнений. Как запах кушаний, как солнечный свет, как любовь жены. Вздумай Моран его обидеть — и маг обидится, причинить боль — и он ее почувствует. Но эта пытка предназначалась не Галару, она — наказание для Амаранты. «В сердце леса время течет по своим законам, объединяя прошлое, настоящее и будущее», — так сказал Мастер. Но старый эльф не знал, что Сирион еще и придумывает то, чего не было. Сливочное масло и воздушные булочки, клюквенный джем и творог, тающий во рту… И они утоляют голод — неведомый мучитель идет до конца, воссоздавая жизнь до мельчайших деталей. Это стало для Моран последней каплей — она закрыла лицо руками и разрыдалась. Галар вскочил.

— Только не подходи ко мне! Не дотрагивайся, я этого не вынесу!

Эльф знакомо приподнял брови. В глубине его синих глаз жило наивное ожидание чуда, что должно произойти вот-вот, но никак не случится. Наверное, Хан запомнил Галара таким. «Я хочу, чтобы меня любили. Разве много?» Много! Невозможно завоевать любовь всего мира сразу!

— Все, все, я успокоилась! — Амаранта до боли закусила губу и предостерегающе подняла руку, отказываясь от помощи, — не обращай внимания. Так не все Хранители живут в городе?

Галар сел на место и некоторое время молчал, наблюдая, как Моран вытирает лицо салфеткой.

— Хранители живут в цитадели ордена. Пока нет заданий.

— И не выходят? Вам запрещено создавать семьи?

— Нам не запрещается. Но какая девушка согласится на мужа-убийцу с малым сроком жизни, который никогда не придет ночевать домой и исчезает на целые месяцы? Хранители выходят в город по особому разрешению и только в дневное время.

— Тебе разрешили.

— Я маг. А орденом сейчас заправляет венденский анклав ассасинов и Айворт ланн Айдан. От нас на улицах шарахаются.

— Ханлейт живет в цитадели? — осторожно спросила Моран.

— Да, у него свои покои, как у старшего по званию. И у меня есть.

— А я… Мы можем его повидать?

«Как подло я поступаю!» — подумала Амаранта, неприятно пораженная собственным эгоизмом. Но Галар остался спокоен.

— Хан уехал, дорогая.

— Куда, почему? Ты же здесь!

Галар задумчиво потер лоб ладонью и вздохнул.

— Не знаю, куда. Мне такого не докладывают. Я беспокоюсь за него. Ханлейта окружают жестокие люди, а его путь ведет к еще большим страданиям. Но я не в силах помочь.

— Откуда ты это знаешь? — шепотом спросила Моран, — Галар, ты ненавидишь Хана!

Эльф недоуменно пожал плечами и взял бутылку вина.

— Что? Я ненавижу своего лучшего друга? Какое чудное утро, Амаранта! И почему бутылка закупорена?

— Амаранта? Почему ты меня так назвал? Я не говорила тебе свое настоящее имя, — Моран поежилась от озноба, внезапно пробравшего ее до костей, — а еще ты терпеть не можешь красное вино! Посмотри, это же тиверское. Не открывай его! Галар, не надо!

— Никогда не поздно попробовать и передумать! — он улыбнулся и выдернул пробку.

Маг не рассчитал силы — красная жидкость выплеснулась через горлышко и залила ему грудь. Амаранта подбежала к Галару и обняла, словно в ее силах было удержать иллюзию, разваливающуюся на куски, как истлевшая материя.

— Я впервые так неосторожен! Не переживай, моя дорогая — это всего лишь вино.

* * *

Моран открыла глаза и смотрела в темноту потолка несколько секунд, не сразу осознав, где находится. Ее спина затекла до бесчувствия на холодных плитах пола. Камин прогорел — угли едва светились красным. Правая ладонь влипла в вязкую жидкость, — лампа опрокинулась, и масло вытекло, напоминая своими очертаниями лужу крови в подвале Галадэна. «Ты убила Галара», — обвинял Сирион в который раз, и впервые Амаранта не стала возмущенно оправдываться. Она со стоном перевернулась на бок.

— Сколько прошло времени? Ночь или утро?

Непонятно. На нижнем этаже борделя нет окон, а наверху они закрыты ставнями изнутри. Моран добрела до входной двери и отодвинула засов, показавшийся ей в два раза тяжелее, чем с вечера. Утро. Дождь. Потемневшие от влаги черепа внушают еще большее отвращение, чем сухие. Туман и запах леса, шорох капель и сырой промозглый ветер. Амаранта остановилась в проеме, вглядываясь в серость непогоды.

— Венденский анклав ассасинов. Айворт. При поддержке королевы севера этот жестокий эльф стал Верховным советником ордена. Я — убийца, как и Хан. Кровь Галара на наших руках, а не на твоих, верно, Сирион? Ты это хотел доказать? Что предательство, пусть и невольное, может разрушить чью-то судьбу? Мне ли не знать! Ты уверен, что я — бесчувственная сволочь? Не буду тебя разубеждать, не вижу в этом смысла! Ты рассчитываешь мучить одержимую, пока существует мир? Не выйдет. Однажды мое тело перестанет бороться, и душа станет свободной. Ты не властен над ней, хозяин цитадели, и никто не властен! Как долго я буду разговаривать сама с собой? Что ты такое? Демон? Астарот не боялся показаться, он — честнее!

Ответа не было. Моран тщательно вытерла вымазанную в масле ладонь о мокрый мох и пошла по дороге, ступая прямо по головам безымянных жертв. Миновав площадь трех тронов, широкая мостовая повернула к огромному дому. Он стоял обособленно, окруженный дорогой со всех сторон и мертвенно чернел голыми ветвями деревьев.

— Заброшенное жилище — неприятное зрелище, а умершее — вдвойне. Только почему все деревья высохли? Что их убило?

Незапертые двери жуткого дома поскрипывали, покачиваясь от сквозняка. Амаранта вошла внутрь, широко распахнув обе половинки. По обонянию ударила застарелая тошнотворно-въедливая вонь. Моран показалось, что она летит в пустоту, так закружилась голова. Но виноват в этом был не только запах, но и пол, имеющий форму воронки, все более крутой к центру. Ее отверстие закрывал плоский металлический люк.

— Что это? Кладовая для припасов? Вход в подземелье? — осторожно двигаясь по краю, Моран обошла помещение, заставленное ларями с массивными крышками, как попало окрашенными в бурый цвет. Ни печки, ни мебели, зато наверх ведет лестница, а со второго этажа сочится тусклый свет.

— Не надо сюда подниматься! — прошептала Амаранта, но ее ноги помимо воли продолжали отсчитывать ступени, — откуда вонь? Почему погибли деревья? Это — нехороший дом! Надо уйти, пока не поздно!

Поздно! Она замерла на пороге, не смея двинуться дальше, желая убежать, но продолжая стоять, мечтая закрыть глаза, но не отводя взгляда. Существует ли ад? Многие верующие утверждают, что — да. Место, где мифические пытатели накажут за грехи каждого, кто не следовал священным заповедям. Но все боги врут, утверждая, что в ад попадают после смерти! В чем провинились эти люди и эльфы, чтобы подвергнуться пыткам при жизни?

— Да как цитадель до сих пор не провалилась под землю целиком! Кем вы были? Что же вы делали?!

Моран попала в лабораторию любознательного чудовища, познающего секреты творения на своих ближних. Останки подопытных еще лежали на столах, неестественно вывернутые, скованные по рукам и ногам; время стерло следы страданий с их тел, уничтожило признаки пола и расы, но даже оно не силах было развеять зловещую атмосферу страшной комнаты.

А ведь те, кто проводили опыты, имели руки и лица, и не обязательно — уродливые. У них были души, рождались дети. Они, наверняка, снискали страх, почет и уважение у своих современников. Возможно, алхимики лгали, что терзают бездыханные трупы, а крики, что слышны через высокие окна, принадлежат демонам. А эти наручники и зажимы на столах и в креслах предназначены, чтобы препарировать было удобнее. Приборы вдоль стен служат лишь украшением, а жидкости, что получены с их помощью — лекарства, спасающие жизни. И смелые врачеватели опробовали их на себе и своих близких! Рисунки, разбросанные повсюду — не больше, чем фантазии, а части тел, сохранившиеся в прозрачных сосудах, — забавные детали интерьера.