Акселерандо - Стросс Чарлз - Страница 66

«Но мне необходимо было... Постой. У тебя есть собственная воля. Ты только что это продемонстрировала!» Он умоляюще смотрит на нее, тяжело дыша. «Прости... Прими мои извинения! Мне было нужно убедиться - ты очередной зомби, или все-таки нет?»

«Зомби?» Она оглядывается и видит, что в двери стоит еще одна живая кукла - вся, за исключением промежности, завернутая в обтягивающую кожу. Она маняще машет Садеку. У ее ног мурлыкает, ожидая внимания, еще одно тело, на котором из одежды – только стратегически расположенные полоски резины. Амбер с отвращением поднимает бровь. «Ты думал, что я - одна из них?»

Садек кивает. «Недавно они стали умнее. Некоторые из них могут говорить. Я почти принял одну за...» Он судорожно дергается. «Нечисть…»

«Нечисть». Амбер задумчиво смотрит на него. «Так значит, получается, это не твой личный рай, да?» Поколебавшись, она протягивает ему руку. «Пошли отсюда!»

«Прости меня за то, что я подумал, будто ты зомби» - повторяет он.

«Думаю, что в таких обстоятельствах я тебя прощаю» - говорит она. И тогда дух вытаскивает их обоих во вселенную снаружи.

***

Новые воспоминания воссоединяются с настоящим.

Империя Кольца – гигантское скопление самовоспроизводящихся роботов, питаемое кинетической энергией и массой маленькой луны Ю-47 (Барни). Амбер собрала ее на низкой юколоюпитерианской орбите, чтобы обеспечить стартовую площадку для межзвездной экспедиции, которую помогают ей запустить деловые партнеры ее отца - но здесь заседает и ее двор, ведущий институт юриспруденции во внешней Солнечной системе. Амбер здесь – Королева, арбитр и правитель. А Садек – ее судья и советник.

Истец, которого Амбер знает только как пятнышко на радаре в тридцати световых минутах отсюда, отправил в ее двор иск, утверждающий, что некая полуразумная корпорация-финансовая пирамида, прибывшая в околоюпитерианское пространство двадцать миллионов секунд назад, использовала злоупотребление корпоративным положением, подкупы, а так же еретические действия с целью заполучить все другие интеллекты в системе в состав собственного мем-набора. Целая вязанка контратакующих многопоточных встречных исков, утверждающих в свою очередь, что данное световое пятнышко виновно в нарушении авторских прав, патентов и кодекса коммерческой тайны, требует теперь повышенного приоритета в ее внимании, и рассмотрения вопроса о намерениях вторгнувшегося.

Прямо сейчас Амбер нет дома в Кольце, и она не может рассмотреть это дело лично. Она оставила Садеку мороку с норовистыми механизмами ее законодательной системы - которая была сконструирована как раз для того, чтобы корпоративные извороты сопровождались болью в пятой точке - и, утащив с собой Пьера, отправилась с визитом в другую юпитерианскую колонию, в Республику-Приют. Республика, семенем которой был корабль-приют Сообщества Франклина Эрнст Сангер, за четыре года выросла в шипастую снежинку трех километров в ширину, и из ее сердцевины выглядывает медленно растущий цилиндр О-Нейлла[188] Большинству обитателей космической станции меньше двух лет от роду, но, несмотря на это, они уже пополнили ряды борганизма Сообщества.

Там, на склоне холма, неустойчиво прилепившегося к краю цилиндра, есть площадь, замощенная самой натуральной шероховатой галькой. Небо над головой – черный окоем, медленно вращающийся вокруг направленной на Юпитер центральной оси. Амбер лежит в плетеном кресле, вытянув ноги перед собой и закинув руку за голову. На столах разбросаны останки неописуемого обеда, а она гладит лежащую у нее на коленях кошку, погруженная в сытость и расслабление. Пьер куда-то делся – наверное, гуляет по какой-нибудь из экосистем-прототипов, которые испытывают специализированные ветви сознания борганизма; закрытая экоинженерия - его особый интерес. Амбер наслаждается безмятежностью. Она только что восхитительно поела, у нее нет исков, о которых надо тревожиться, и дома все идет в установленном порядке - редко когда удается урвать кусок времени и провести его так хорошо.

«Ты поддерживаешь связь с отцом?» - спрашивает Моника.

«М-м-м». Кошка тихо мурчит, и Амбер гладит ее бок. «Мы пишем друг другу по электронной.. Иногда».

«Я тут вспоминала…» Моника для местных боргов - царица логова, она гибка, кареглаза, и у нее обманчиво медлительный слог – помесь йоркширского английского с наречием Силиконовой долины. «Мы перекидываемся с ним парой слов, бывает… Теперь, когда Джанни на пенсии, ему мало что осталось делать на дне колодца. Он упоминал, что собирается к нам».

«Что? Во имя Юпитера, в перийовий?» Амбер, встревожившись, открывает глаза. Айнеко перестает мурчать и обвиняюще смотрит на Монику.

«Не беспокойся». Видно, Монику этот диалог немного забавляет. «Думаю, он не испортит тебе вечеринку».

«Но сюда, в такую даль...» Амбер выпрямляется. «Черт!» - говорит она тихо. «Что на него нашло?»

«Непоседливость среднего возраста, говорят мои братья снизу». Моника пожимает плечами. «В этот раз Аннетт его не остановит. Но он не собрался еще запускаться».

«Это хорошо. Может, он не...» Амбер прерывается. « “Запускаться” - что именно ты имеешь в виду?»

Улыбка Моники поддразнивает ее несколько секунд, но потом старшая женщина сдается. «Он поговаривает о выгрузке».

«Тебя смущает это, или что-то другое?» - спрашивает Ан. Амбер, немного задетая, глядит на нее, но Ан смотрит у сторону. Вот_тебе_и_друзья, думает Амбер. Быть королевой всех своих начинаний – хороший способ порвать равные отношения.

«Он не осилит» - предсказывает Амбер. «Папа выгорел».

«Он думает, что сумеет зажечь огонек снова, если оптимизируется, а потом вернется». Моника продолжает улыбаться. «Я не устаю ему твердить, что именно это ему и нужно».

«Не хочу, чтобы папа совал свой нос. Или мать. Или Тетя Нетти и Дядя Джанни. Запись иммиграционному контролю: не давать визу Манфреду Максу и остальным упомянутым лицам без согласования с секретариатом Королевы».

«Чем он так тебе досадил?» - лениво спрашивает Моника.

Амбер вздыхает и сдается. «Ничем. Не то, чтобы я была неблагодарна, или что-то еще, но просто он настолько экстропианец, что от этого неуютно. Это же все считалось концом света в прошлом столетии… Помнишь?»

«Как думаю я, он очень, очень дальновидный орг» - уверяет борганизм Франклина устами Моники. Но Амбер отводит взгляд. Вот_Пьер_бы_понял – думает она. Пьер понял бы, почему ей не по душе возможное появление Манфреда. Ему тоже хочется устроить свой собственный уголок, где предки не следили бы за каждым его шагом, хотя у него на то совсем непохожие причины. Она видит, как кто-то мужского пола и более или менее взрослого возраста - Никки, наверное, хоть она и не встречала его уже долгое время – идет к площади, абсолютно обнаженный и красиво загоревший.

«Родители... Да чем они вообще хороши?» - спрашивает Амбер со всей язвительностью, присущей семнадцатилетним. «Они теряют гибкость, даже когда остаются неотеничными[189]. А палеолитическая традиция детского рабства никуда не подевалась. По-моему, это бесчеловечно».

«Сколько тебе было лет, когда тебя можно было оставить дома одну?» - подначивает Моника.

«Три года. Когда у меня появились первые импланты». Амбер улыбается идущему к ним юному Адонису, и он улыбается в ответ. Да, это Никки, и очевидно, ему приятно видеть ее. Хорошо_живется – думает она, праздно раздумывая также, говорить ли об этом Пьеру.

«Времена меняются» - замечает Моника. «Не списывай со счетов свою семью, может настать такое время, когда ты захочешь, чтобы они были рядом»

«Ха». Амбер строит гримасу старому борг-компоненту. «Вы все так говорите!»

***

Как только Амбер шагает на траву, она ощущает, как перед ней раскрываются возможности. Здесь она имеет права управления, и вселенная широка, велика и раскрыта перед ней – совсем не как экзистенциальная ловушка Садека. Всплеск активности подпроцесса - и к ней возвращается прежний облик, удобная одежда и короткая прическа. Запускается еще один всплеск - и приносит ей целую кипу диагностических сведений. У Амбер есть мерзкое чувство, что ее запустили в песочнице с тестом на совместимость – судя по некоторым признакам, ее доступ к интерфейсу контроля сим-пространством осуществляется через прокси – но по меньшей мере, он теперь есть.