Акселерандо - Стросс Чарлз - Страница 64

Это ее последний день на свободе в биосфере, что эволюционирует волей случая.

В этом десятилетии все самое интересное происходит в Китае. Здесь горячо и тесно, прямо как в ядре звезды, а с устаревшим и отставшим здесь обходятся безо всякой жалости. Рвение националистов догнать Запад передало эстафету рвению потребителей достать самые свежие и модные штучки, какие только есть в мире - здесь нарасхват идут и самые оригинальные туристические сувениры с причудливо-старомодных улиц Америки, и самые горячие, быстрые и умные обновления для тела и души. А Гонконг жарче и быстрее почти любого другого места в Китае, что значит - и во всем мире тоже. Это такое место, где туристы из Токио таращатся с разинутыми ртами, пораженные блеском и великолепием высокотехнологичной жизни, оторопелые и футурошокированные…

Амбер идет по Жардин-Базару (скорее_Жардин_Безумной - думает она), погрузившись во влажный ветер и шум. На крышах дорогих торговых центров и роскошных отелей из стекла и хрома растут геодезические купола, такие ажурные, что кажется, они вот-вот уплывут прочь, подхваченные горячим бризом с моря. Из Кай Тека больше не доносится рев аэробусов, и не плывут больше по небу штормовые тучи полированного алюминия, проливающиеся дождем бледнолицых туристов на торговые центры и рыбные рынки Кулуня и Новых Территорий. Идут последние напряженные дни Войны Против Неразумия, и в небе проплывают невероятные формы. Амбер пялится, задрав голову, на Шень-Ян F-30, набирающий высоту почти под вертикальным углом. Мешанина недоступных пониманию несущих поверхностей, которые сходятся в точке перспективы, отрицающей пространственное мышление, а заодно и взгляд радаров. Китайский... Истребитель? Ракетная платформа? Суперкомпьютер? Он уходит вдаль над Южно-китайским морем, чтобы присоединиться к неусыпному патрулю, стоящему на страже капиталистического мира -гаранту уверенности, что все защищены от Войск Отрицания[186] и Напасти от Вакхаба.

Вдруг Амбер на мгновение становится просто не по годам развитым человеческим ребенком. Ее подсознание отключается - цензор-боты Китайского правительства, вездесущие силовые процессы-демоны инфовойны, явились воспрепятствовать ее когнитивным способностям возможность получить сведения об их наиболее грозном оружии. И воспользовавшись этими секундами, пока ее сознание пусто, как выеденное яйцо, человек с тонкими чертами лица и синими волосами резко толкает ее в спину и сдергивает с плеч рюкзак.

«Эй!» - кричит она, пытаясь устоять на ногах. Ее разум расфокусирован, а оптика не повинуется - она отказывается фиксировать биометрическую модель нападающего. Миг оцепенения – слепая зона для устройств ведения журнала реального времени и время, потраченное на попытки удержать равновесие, а не на погоню - и вор уже убегает. А с отключенными дополнениями она не знает, как закричать «Держите вора!» на кантонском.

Спустя несколько секунд истребитель уходит из поля зрения и цензор-поле отпускает. «Держите его, растяпы!» - кричит она. Но любопытные покупатели только разглядывают невоспитанного ребенка-чужестранца. Пожилая женщина направляет на нее камеру одноразового телефона и что-то кричит через плечо. Амбер берет ноги в руки и бежит. Она уже чувствует, как отдается где-то во внутренностях инфразвуковой сигнал тревоги рюкзака. Если она не успеет вовремя, рюкзак устроит сцену. Покупатели бросаются врассыпную, женщина с коляской пытается оказаться подальше, но вместо этого чуть не сбивает ее с ног.

К тому моменту, когда Амбер находит перепуганный рюкзак, вора и след простыл. Ей понадобилась почти минута утешений, чтобы рюкзак перестал вопить и втянул шипы достаточно, чтобы его можно было снова надеть. И к этому времени рядом уже показывается робокоп. «Идентифицируйте себя» - скрежещет он на синтетическом английском.

Амбер в ужасе смотрит на рюкзак: в его боку огромная дыра, и он слишком легкий. Она_потерялась, понимает она в отчаянии. Он_украл_ее. «Помогите» - тихо говорит Амбер, протягивая сумку полисмену, сидящему где-то и смотрящемуна нее через глаза робота. «Украли».

«Какая вещь отсутствует?» - спрашивает робот.

«Моя Хеллоу Китти» - говорит она, хлопая ресницами, включив умение притворяться на полную, заставляя совесть подчиниться и прекрасно понимая, что если полиция узнает истинную природу ее кошки, последствия будут печальными. «Моего котенка украли! Вы можете помочь?»

«Конечно» - говорит полицейский, кладя уверяющим жестом руку ей на плечо. Рука тут же превращается в стальной нарукавник, подталкивает ее к фургону, и полицейский объявляет ей важным официальным тоном, что она арестована по подозрению в краже из магазина, и что от нее требуется предъявить сертификат личности и отчетность, подтверждающую в установленном порядке право владения на все имеющиеся при ней вещи, если она хочет доказать свою невиновность.

К тому моменту, когда биологический мозг Амбер осознает, что ее вежливо арестовали, некоторые из внешних ее ветвей уже вопят во весь голос, призывая о помощи, а отслеживатели мобильной коммерции определяют отделение, куда ее везут. Это несложно, ведь здесь используют только лицензионные программы; запуская их, нельзя не нажать определенные кнопки на экране, а нажимая их, не можешь не оставлять следов. Внешние ветви генерируют агентов и отправляет их доложить о случившемся Сообществу Франклина, организации “Международная Амнистия”, Партии Пространства и Свободы, и адвокатам ее отца. Когда немолодая женщина-полицейский доставляет ее в пункт временного задержания для расследования дел несовершеннолетних (с вишневыми и бирюзовыми стенами), телефоны на столе дежурного уже галдят вызовами от приставов, продавцов фаст-фуда и (особенно часто) - от расторопного журнала о жизни знаменитостей, котоый увлекается отслеживанием дел ее отца. «Вы можете помочь мне вернуть мою кошку?» - упорно выспрашивает она у полицейского.

«Имя» - читает офицер. В ее глазах поблескивают строчки мгновенного перевода. «Пожалуйста, отпечатать ваша идентичность надежно».

«Мою кошку украли» - тянет свое Амбер.

«Ваша кошка?» Полицейский озадачена. Она начинает сердиться: иметь дело с подростками-чужестранцами, несущими тарабарщину в ответ на вопросы – не ее амплуа. «Мы спрашивать ваше имя?»

«Дело не в этом!» - твердит Амбер. «А в моей кошке! Ее украли. У меня украли мою кошку».

«А-а. Ваши бумаги, пожалуйста».

«Бумаги?» Амбер начинает волноваться. Она не чувствует внешнего мира - вокруг камеры установлена клетка Фарадея, и внутри такая тишина, что ее одолевает клаустрофобия. «Я хочу свою кошку! Сейчас…»

Полицейский щелкает пальцами, засовывает руку в карман, достает карточку-идентификатор, и демонстративно показывает на нее свободной. «Бумаги» - повторяет она, “Или...”

«Я не знаю, о чем вы говорите» - причитает Амбер.

«Подожди». Полицейский как-то странно смотрит на нее, поднимается, выходит, и минуту спустя возвращается с человеком с тонкими чертами лица, в деловом костюме и слегка светящихся проволочных очках.

«Ты устроила тут представление» - говорит он грубо и резко. «Как твое имя? Скажи мне честно, или тебе придется провести тут ночь».

Амбер начинает рыдать в голос. «Мою кошку украли!» - выдавливает она.

Очевидно, ни детектив, ни полицейский не знают, что делать с этой сценой. Она щедро сдобрена эмоциональными обертонами и зловещими дипломатическими вовлечениями, и это вышибает их из колеи. «Жди здесь» - говорят они и убираются из камеры, оставив ее наедине с аниматронной пластиковой коалой и дешевой ливанской кофеваркой.

До Амбер в полной мере доходит, что означает потеря кошки, и она плачет громко и отчаянно. С потерями и предательствами сложно иметь дело в любом возрасте. А кошка целый год была ей лучшим другом. Компаньоном, шутником и утешителем. И островком уверенности, давшим ей силы вырваться из плена сумасшедшей матери… Кошка могла просто отправиться в магазин тел, где ее разберут на печатные платы или пустят на суп, и это слишком ужасно, чтобы думать об этом. Амбер плачет навзрыд в комнате для допросов, полная отчаяния и безнадежной тоски, а запертые снаружи ветви ее сознания ищут способы синхронизироваться.