О природе человека - Уилсон Эдвард Осборн - Страница 36

Из этой сложной неопределенности, связанной с разделением ролей между полами, можно сделать четкий вывод: одни лишь свидетельства биологической природы не помогут определить идеальный образ действий. Однако они могут помочь нам выбрать варианты и оценить каждый из них. Мы должны учитывать затраты на усвоение и подкрепление, а также вероятность подавления личной свободы и потенциала.

Давайте трезво посмотрим в лицо реальности: поскольку каждый вариант имеет свою цену, а конкретные этические принципы редко находят всеобщее признание, сделать выбор нелегко. В таких случаях разумно будет последовать мудрому совету Ганса Моргентау: «Сочетанием политической мудрости, моральной смелости и морального суждения человек примиряет свою политическую натуру с моральной судьбой. Такое примирение — не что иное, как modus vivendi[28], непростой, причудливый и даже парадоксальный. Это может разочаровать только тех, кто предпочитает всегда блистать и искажать трагические противоречия человеческого существования утешительной логикой обманчивого согласия»^{149}. Я полагаю, что противоречия коренятся в дошедших до наших дней пережитках прошлой генетической истории. И один из самых неудобных и бессмысленных, но при этом неизбежных, — умеренная предрасположенность к определению различий в половых ролях.

Другим таким пережитком, который следует взвесить и оценить в рамках биологической социальной теории, является семья. Нуклеарная семья, основанная на долгосрочных сексуальных отношениях, географической мобильности и женской хозяйственности, в настоящее время в Соединенных Штатах переживает спад^{150}. За период с 1967 по 1977 год количество разводов удвоилось, а количество домохозяйств, возглавляемых женщинами, увеличилось на треть. В 1977 году каждый третий школьник жил только с одним родителем или родственником. Более половины матерей, имеющих детей школьного возраста, работали вне дома. Многим работающим родителям приходится отправлять детей в детские сады. Более старшие дети образуют целый слой «беспризорников», то есть с момента окончания уроков до возвращения родителей с работы они полностью предоставлены сами себе. Рождаемость в Америке тоже резко снизилась. Если в 1957 году она составляла 3,8 ребенка на семью, то в 1977 — всего 2,04 ребенка. Подобные социальные сдвиги в самой технологически развитой стране мира, связанные с освобождением женщин и их выходом на рынок рабочей силы, являются событием, имеющим весьма серьезные долгосрочные последствия. Но означает ли это, что семья — это культурный артефакт, обреченный на исчезновение?

Я так не думаю. В широком смысле слова семья — это ряд связанных родственных узами взрослых с детьми. И семья остается одной из самых универсальных форм социальной организации человека. Даже общества, которые, казалось бы, нарушают это правило, такие как индийские найяры и израильские кибуцники, не являются абсолютно автономными социальными группами. Это особые подгруппы, которые живут в рамках большого общества. В истории семья, в нуклеарной или расширенной форме, переживала бесчисленные стрессы во многих обществах, но каждый раз выходила из них укрепленной. В Соединенных Штатах семьи рабов часто разбивали — их членов попросту продавали. Африканские обычаи никто соблюдать не собирался. Ни брачные, ни родительские узы не имели никакой правовой защиты. И все же родственные группы сохранялись на протяжении нескольких поколений. Люди знали свое происхождение, дети получали семейные фамилии, а табу на инцест свято соблюдалось. Привязанность африканцев к своим семьям оставалась глубокой и эмоциональной. Сохранилось множество рассказов и письменных свидетельств, как, например, это письмо, отправленное в 1857 году рабами, отправленными на плантацию Джорджии и разлученными со своими ближайшими родственниками:

Как пишет историк Герберт Г. Гутман, рабовладельцы зачастую даже не догадывались о существовании подобных родственных связей, опутывавших весь Юг^{151}. Сегодня они почти в таком же состоянии сохранились в самых бедных гетто. Кэрол Стак в замечательной книге «Весь наш род» показала, что знакомство со всеми родственниками и абсолютный кодекс взаимной верности является основой выживания беднейшего черного населения Америки^{152}.

В некоторых американских коммунах 60—70-х годов делались попытки (преимущественно представителями белого среднего класса) организации эгалитарных обществ и группового воспитания детей. Но, как установили Джером Коэн и его коллеги, традиционная нуклеарная семья снова и снова оказывалась предпочтительной^{153}. В конце концов матери в таких коммунах высказывали желание воспитывать собственных детей — и желание это было еще более сильным, чем у матерей, живущих в обычных семьях. Треть женщин в коммунах отказывались от коллективного родительства и переходили к семейному укладу с двумя родителями. В более традиционных сообществах все больше пар предпочитают жить вне брака и откладывают рождение детей. Тем не менее формы их социальной жизни весьма сходны с классическими брачными узами. И многие со временем рожают детей и воспитывают их в абсолютно традиционном духе.

Предрасположенность человека к семейному образу жизни проявляется даже в самых ненормальных обстоятельствах. Роза Джалломбардо обнаружила, что в федеральной женской тюрьме в Алдерсоне, штат Западная Вирджиния, заключенные создали некое подобие семей, в центре которых находилась сексуально активная пара, которую называли «мужем» и «женой»^{154}. К такой «семье» добавлялись женщины, которые исполняли роли «братьев» и «сестер», а более старшие заключенные были «матерями», «отцами», «тетушками», «дядями» и даже «бабушками». Женщины исполняли в точности те же роли, что и во внешнем гетеросексуальном мире. Тюремные псевдосемьи обеспечивали своим членам ощущение стабильности и защиты. В «семье» можно было получить совет, а во время тюремных наказаний — пищу и наркотики. Интересно, что заключенные мужских тюрем организуют более свободные иерархии и касты, в которых главную роль играют доминирование и статус. Среди таких мужчин достаточно распространены сексуальные отношения, но более пассивные партнеры, которым отводятся женские роли, обычно заслуживают всеобщее презрение.

Самая характерная черта сексуальной связи, имеющая важнейшее значение для социальной организации человека, заключается в том, что она выходит за границы чистого секса. Физическое наслаждение от сексуального акта служит обеспечению генетической диверсификации, то есть исполнению высшей задачи секса, и превосходит по значимости процесс репродукции. Сексуальная связь служит для наслаждения и выполняет другие роли, причем некоторые весьма отдаленно связаны с размножением. Разнообразные функции и сложные цепи причинно-следственной связи и являются основной причиной того, что сексуальное сознание пронизывает самые разные сферы человеческого существования.

Полигиния и сексуальные различия в темпераменте можно предсказать, опираясь на общую теорию эволюции. Но невозможно предсказать иные, менее очевидные функции сексуальной связи и семьи. Необходимо учитывать истории других видов, связанных с нашим, а также действительные направления эволюции. Некоторые другие приматы, в частности мармозетки и гиббоны, ведут очень сходную с человеческой семейную жизнь. Взрослые образуют пары на всю жизнь и вместе воспитывают потомство до достижения им зрелости. Зоологи полагают, что особые условия окружающей среды в лесах, где обитают эти виды, дают сексуальной связи и семейной стабильности дарвиновское преимущество. Они предполагают, что человеческая семья также сложилась в рамках приспособления к определенным условиям окружающей среды, хотя подтверждений такой гипотезе немного.