Сын Сталина - Земляной Андрей Борисович - Страница 49

– Очень, – виновато улыбнулась она. – Слона бы могла съесть!

– Ну, извини, – деланно огорчился Сашка. – Со слонами у нас напряженка. В Московском зоопарке всего два, да и пока привезут, пока приготовят – совсем оголодаешь.

В этот момент подавальщица вкатила в кабинет сервировочный столик, на котором стояли чайник, сливочник, сахарница, два стакана в подстаканниках и тарелки с горками бутербродов и пирожных. Глаза Ирмы загорелись…

– Сойдёт вместо слона? – спросил Белов.

– Умгу… шойдет… – прочавкали в ответ.

Александр с лёгкой улыбкой следил за тем, как насыщается его случайная гостья. Впрочем, случайная ли? Он повторил в памяти весь рассказ Ирмы. М-да, милая моя, а концы с концами у тебя не сходятся… Например, рядом была целая тьма кабинетов, в которых имелись люди. Так что ж ты не спросила у них? Хорошо, там могут не знать немецкого языка, но фамилию «Тельман» там всяко-разно знают. И что, не нашлось бы никого, кто проводил бы симпатичную девчонку к её отцу? Конечно, не нашлось! И солнце сегодня встало на западе, и США сообщили, что передают Федеральную резервную систему в подчинение СССР, и маленькие зелёные человечки прилетели в летающей супнице и приземлились на Старой площади…

Он взял стакан, отхлебнул чаю и улыбнулся. Ай-яй-яй, товарищ Тельман, как же так можно? Дочку свою подсовывать под нужного человека? Как-то не по-коммунистически, не по-большевистски!.. А впрочем…

– Но что ни говори – жениться по любви не может ни один, ни один король… – промурлыкал он себе под нос и взял с блюда последний эклер. Ирма сметала пирожные со скоростью шестиствольного «вулкана», так что стоило позаботиться и о себе…

Конференция лидеров социалистических государств открылась восьмого ноября, на следующий день после торжеств, посвящённых восемнадцатой годовщине Великого Октября. И сразу же после приветственных речей встали крайне неприятные вопросы. Во-первых, Германия находилась в состоянии необъявленной войны с Польшей и Францией, которые до сих пор удерживали части её территории. Во-вторых, в состоянии войны находилась и Италия. Правда, эта война не угрожала её территориальной целостности – все-таки это была война в Африке, с Абиссинией, но всё же она представляла собой достаточно серьёзную проблему. Итальянские войска под руководством бездарных генералов прочно завязли в труднопроходимых местностях – пустынях и горах, и растрачивали силы в бесконечных стычках с партизанами, да и положение на фронтах не получалось назвать спокойным. Невзирая на техническую отсталость и фактическое отсутствие регулярной армии, эфиопы то и дело переходили в наступление, и кое-где им удалось потеснить потомков римлян, не ожидавших такого яростного противодействия.

Но и в тылу в Германии и Италии не всё было гладко. В Германии вот-вот остро встанет вопрос о рабочих местах для тех, кто вернётся из Ротевера по домам.

– Может, вам стоило бы подождать с демобилизацией? – поинтересовался Муссолини.

– Нет такой возможности, – отрезал Тельман. – Германия ещё не в силах в одиночку содержать большую и невоюющую армию. Даже если задействовать солдат на строительстве дорог или объектов народного хозяйства, все равно – нам не прокормить эту голодную ораву.

– Есть мнение, – веско добавил Сталин, – что немецкая промышленность совершенно необходима для нашего общего дела. Вот у меня тут есть сводки по производству новейших видов вооружений на советских предприятиях, – он положил руку на нетолстую стопку машинописных листков. – Здесь говорится о тех сложностях, с которыми столкнулась наша промышленность, осваивая новые образцы. Нам до сих пор не удалось поставить на поток дизельные двигатели мощностью в семьсот пятьдесят лошадиных сил. Не считать же серийным производство, при котором из десяти собранных двигателей девять идут в брак?

Он слегка прихлопнул ладонью по столу и повернулся к Тельману:

– А вы, товарищ Тельман, сообщали нам, что у вас производство этих двигателей легко вышло на заданные объемы. Это верно?

Председатель ЦК КПГ утвердительно кивнул и потянулся к папке с документами, услужливо поданной секретарём. Но Сталин остановил его нетерпеливым жестом:

– Не надо. Мы вам верим и без бумажек. Так что, товарищ Муссолини, нам необходима промышленность народной Германии, работающая на сто – нет! – на двести, на триста процентов! А нам с вами придется решать вопросы с питанием для этой промышленности.

Муссолини склонил упрямую лобастую голову:

– Видите ли, товарищи, – произнес он медленно, выделив интонацией последнее слово. – Сейчас ситуация в Италии такова, что основные сельскохозяйственные районы, которые расположены, как известно, на юге нашей страны, только начинают переходить под контроль правительства в Риме. Там, – он поднял глаза на Сталина и Тельмана, – исстари сильны традиционные связи сеньор-арендатор. Плюс – мафия. Сейчас мы не можем с уверенностью сказать, что даже города подчиняются нашей власти, – закончил он неожиданно энергично. – Днём в городах – власть коммун,[151] ночью – бандитов и контрреволюционеров. А в сельских местностях бывают районы, где власти коммуны нет и днём.

– Может, тогда вам, товарищи, стоило повременить с войной? – спросил, помолчав, Тельман. – Прежде чем воевать в далёкой Африке, надо бы порядок дома навести…

Муссолини посмотрел на Сталина, но тот сидел неподвижно, не отрицая, но и не подтверждая слов немецкого лидера. Первый секретарь народной коммунистической партии Италии тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой:

– Нельзя было ждать. И нельзя было больше терпеть. Мы начали строить социализм в Эритрее и Сомали,[152] но абиссинцы не дают нам этого делать. Они – дикари и рабовладельцы. За тридцать четвертый год абиссинские банды более восьмисот раз вторгались на нашу территорию, грабили поселения, уводили людей в рабство.[153] Абиссинский негус игнорировал наши ноты и жалобы. Нас принудили дать разбойникам достойный ответ.

– И ответ был достойным? – спокойно поинтересовался Иосиф Виссарионович.

Муссолини снова вздохнул и ничего ответил, лишь сокрушенно помотал головой.

Повисла короткая пауза.

– Значит, вы хотите от нас помощи, – подвел итог Сталин. – Это справедливо. Вы помогли немецким товарищам и нашим добровольцам одержать победу, и имеете полное право рассчитывать на нашу подмогу. Но есть мнение, что итальянским товарищам надо сперва определиться с очередностью стоящих перед ними задач.

С этими словами он бросил быстрый цепкий взгляд на Тельмана, который согласно кивнул.

– Если бы мы могли рассчитывать на… – начал Муссолини, осторожно подбирая слова, – э-э-э… устранение от активной политической деятельности Хайле Селассие…[154] э-э-э… желательно вместе с его двоюродным братом Ымру…[155] и Сейюмом Мэнгаша,[156] это, конечно, облегчило бы наше положение на фронтах.

– А если бы кто-то ещё устранил маршала де Боно и генералов Грациани и Бадольо,[157] – бухнул Тельман, буравя взглядом итальянца, – то вы и победить могли бы!

– Но у нас слишком мало генералов, перешедших на сторону коммунистического будущего Италии! – вскинулся Муссолини. – Где мы возьмём других генералов?

– Их надо не брать, а растить, – наставительно произнес Сталин. – Маршал Будённый не был не только генералом, но даже офицером, но прекрасно командовал армией. Товарищ Фрунзе ни дня не служил в старой армии, но оказался великолепным командующим армией и фронтом.

– Нашим механизированным корпусом, а теперь – и всем Саксонским фронтом – командует подполковник Роммель, – поддержал Вождя Тельман, – и прекрасно справляется!