Хроники Бейна (сборник) - Клэр Кассандра - Страница 29

– Бейн, – сказала Татьяна и придержала дверь, чтобы Магнус мог войти.

Он прошел в переднюю и невольно вздрогнул, услышав за спиной звук, будто кто-то заколотил крышку гроба. Он обернулся, но это все-навсего клацнул дверной замок.

Над его головой раздались чьи-то торопливые шаги, и вскоре он увидел, как по широкой резной лестнице спускается девушка. Магнус разбирался в красоте, красота этой девушки его поразила. Среди руин, в которые превратился особняк, он не ожидал увидеть ничего подобного. Волосы девушки были жемчужными, с золотистым отливом, матовая розовая кожа светилась, за пеленой густых, темных ресниц прятались серые, какие-то неземные глаза.

Магнус охнул. Татьяна взглянула на него с победоносной улыбкой:

– Она восхитительна, не правда ли? Это моя Грейс. Я ее опекунша.

Грейс.

Магнуса молнией пронзила догадка. Ну конечно! Джеймс Эрондейл отнюдь не взывал к прощению и не стремился к благословению Небес. Его отчаяние было связано с более земными вещами.

Но почему он держит это в тайне? И почему ему никто не может помочь?

Когда девушка подошла и протянула руку, Магнус приложил все усилия, чтобы лицо его оставалось бесстрастным.

– Здравствуйте, – прошептала она. Своим пристальным взглядом Магнус ввел ее в смущение.

– Магнус Бейн, – хрипло вымолвил он.

Не смотреть на нее он не мог. В ней все было совершенным, все притягивало взор. В глазах девушки, казалось, застыло обещание. Она была застенчива, но в то же время все ее внимание было сосредоточено на госте, будто она никогда не видела никого более пленительного. Вырез ее платья был низковат, но это отнюдь не вызывало возмущения, поскольку глаза светились невинностью, свидетельствующей о том, что она еще не познала желания. Хотя, подумал Магнус, оценивая соблазнительный изгиб мягких губ, в хороших руках она добьется самых лучших результатов… Грешные мысли заставили его отступить на шаг назад, но девушка не выглядела ни обиженной, ни сердитой, ни даже испуганной. Она перевела вопросительный взгляд на Татьяну и с любопытством в голосе спросила:

– Мама, что-то случилось?

Татьяна скривила губы.

– Этот не такой, как другие, – сказала она. – Я имею в виду, что он, конечно, любит девушек, а по слухам, и мальчиков, но Сумеречные охотники ему не по душе. К тому же он бессмертен и слишком долго живет, чтобы ждать от него нормальной реакции.

Магнус прекрасно представлял, какой должна быть «нормальная» реакция – скажем, реакция такого юноши, как Джеймс Эрондейл, с детства окруженного заботой. А заодно представил, какой будет «нормальная» реакция этой девушки, каждый жест, каждый изгиб тела которой кричали: любите меня, любите меня, любите меня!

Чтобы избавиться от наваждения, он потряс головой и, отвесив поклон, сказал:

– Очарован вашей красотой. Если вам больше по душе какие-то другие слова, считайте, что я их уже произнес.

Грейс смотрела на него с холодным интересом, но Магнус, тонкий наблюдатель, видел другое. Девушка напомнила ему Камиллу, его самую последнюю и, пожалуй, самую сильную любовь. Много лет ему казалось, что за холодностью Камиллы скрывается огонь, и это дарило надежды. Но на самом деле ни одна из надежд не сбылась. Он любил в Камилле лишь иллюзию. Он был как мальчишка, наблюдающий за облаками и придумывающий разные истории.

Но Грейс… Грейс в своем бело-голубом платье в этом мрачном доме выглядела как видение рая.

Бейн отвел от нее глаза и взглянул на Татьяну. Глаза женщины презрительно сузились.

– Пойдем, колдун, нам нужно обсудить одно дельце.

Вслед за Татьяной и Грейс Магнус поднялся по лестнице и прошел по длинному коридору. Под ногами хрустели осколки стекла, по углам поспешно разбегались какие-то тени. Нет, это не крысы, понял он, приглядевшись.

– Находясь здесь, Бейн, даже не пытайся шарить по ящикам, – донесся до него голос Татьяны. – Отец оставил после себя стражей, которые теперь охраняют наше имущество.

Она открыла дверь в одну из комнат. В центре комнаты лежал опрокинутый стол, вдоль окон, словно тела повешенных, болтались пыльные шторы, деревянный пол был засыпан обломками и забрызган пятнами крови – следами давнего сражения, которые никто не потрудился убрать.

Картины на стенах висели криво, холсты кое-где оторвались от рам. Преобладали морские сюжеты, и Магнус поморщился – после злополучной попытки пожить жизнью пирата он питал к морю отвращение.

Нетронутым остался один-единственный портрет. Он был написан маслом и хранился под стеклом, пыльного налета на нем не было. На портрете был изображен юноша лет семнадцати, ужасно бледный и тощий. Он сидел в кресле, откинув голову на спинку, словно у него не было сил держать ее самостоятельно. Глаза юноши были темно-зеленые, словно вода в лесном озерце, покрытом листьями, на лоб спадали темные прямые волосы, тонкие пальцы вцепились в подлокотники. Такие портреты Магнус видел и раньше – родственники стремились запечатлеть на них обреченных на смерть близких. Он даже представил, скольких усилий стоило позировать этому юноше, чтобы после его смерти портрет служил утешением живущим.

Магнус вспомнил Джеймса Эрондейла – если тот был полон сил, хотя и пребывал в хандре, то юноша на портрете был красив хрупкой красотой свечи, способной угаснуть в любую минуту.

На изодранных обоях, когда-то зеленых, но теперь приобретших серо-болотный оттенок, были начертаны слова. Магнус был вынужден признать, что чернилами послужила кровь, пролитая много лет назад, но так и не отмытая.

Обои свисали со стен лохмотьями. На разрозненных кусках Магнус видел лишь отдельные слова: ЖАЛОСТИ, СОЖАЛЕНИЙ, АДСКИЕ.

Последнее предложение все еще можно было прочесть. ДА СЖАЛИТСЯ ГОСПОДЬ НАД НАШИМИ ДУШАМИ, гласило оно. Ниже была еще одна фраза: БОГ НЕ ЗНАЕТ ЖАЛОСТИ, НЕ БУДУ ЗНАТЬ ЕЕ И Я. Она была не написана кровью, а процарапана на стене через обои, причем, как подозревал Магнус, совершенно другой рукой.

Татьяна села в кресло с вытертой от времени, покрытой пятнами обивкой. Грейс опустилась на колени рядом с приемной матерью. Проделала она это изысканно, порхнув юбками, как лепестками цветка. Магнус подумал, что девушка, должно быть, привыкла плюхаться в грязь, не оставляя на одежде ни единого пятнышка. И как это ей удается?

– Давайте к делу, мадам, – сказал Магнус, а про себя добавил: «Чтобы побыстрее убраться из этого дома». – Скажите мне, для чего конкретно вам понадобились мои непревзойденные способности, чего вы от меня ждете.

– Полагаю, – сказала Татьяна, – ты уже заметил, что моя Грейс прекрасна и без всяких заклятий.

Магнус снова посмотрел на Грейс, опустившую глаза на лежавшие на коленях руки. Вполне возможно, что без заклятий не обошлось, но не исключено, что ее красота была естественной. Природа ли, магия ли – Магнусу было все равно.

– Уверен, что ее уже по праву можно считать колдуньей.

Грейс промолчала и лишь бросила на него из-под ресниц поразительный в своей кротости взгляд.

– От тебя, колдун, мне нужно нечто иное, – усмехнувшись, произнесла Татьяна. – Я хочу, чтобы ты убил пятерых Сумеречных охотников. Я расскажу тебе, как это нужно будет сделать, и очень щедро заплачу.

Магнус был ошеломлен и даже решил, что ослышался.

– Убить? – переспросил он. – Сумеречных охотников?

– Неужели моя просьба кажется такой странной? Я не люблю Сумеречных охотников.

– Но ведь вы, моя дорогая, тоже Сумеречная охотница.

Татьяна Блэкторн сложила на коленях руки и буркнула:

– Ничего подобного.

Колдун окинул ее долгим взглядом.

– Ах да, – промолвил он. – Прошу прощения. Э-э-э… Не будет ли с моей стороны бестактным поинтересоваться, кем вы себя считаете? Вы, может, вообразили себя тенью от лампы?

– Твоя веселость мне претит.

– Еще раз великодушно прошу меня извинить, – спокойным тоном продолжал он, – но, может, вы чувствуете родство с фортепиано?

– Попридержи язык, колдун, и не распространяйся о вещах, в которых ты ровным счетом ничего не смыслишь. – Пальцы Татьяны вдруг судорожно впились в выцветшее платье. – Сумеречный охотник рождается, чтобы искоренять зло. Так гласит легенда. Эти же истины мне вдалбливал и отец. Но он учил меня и другому. У него и в мыслях не было готовить из меня Сумеречного охотника. Он говорил, что мне нужно быть покорной дочерью воина, а со временем стать спутницей жизни воина, матерью славного поколения Сумеречных охотников…