Генерал в Белом доме - Иванов Роберт Федорович - Страница 63

• Предыдущая
• 63/122
• Следующая

Мэми производила благоприятное впечатление на журналистов и избирателей в первую очередь своей простотой и непосредственностью. Когда ее спросили, желает ли она победы своему супругу, Мэми ответила вопросом на вопрос: «А какая американка не хотела бы, чтобы ее муж стал президентом?»[566].

Эйзенхауэр держался непринужденно. Находясь во время избирательной кампании в Абилине, кандидат в президенты вдруг куда-то исчез в день отъезда из города. Оказывается, он ушел навестить старого друга детства, который стал инвалидом и не мог выходить из дома. Такие факты в погоне за голосами избирателей широко рекламировались руководителями избирательной кампании Эйзенхауэра. Он был гордостью и славой Абилина. Но в городке не было ни его бюстов, ни школ, названных его именем. Кандидат в президенты не был склонен к столь распространенному в США стремлению политических деятелей к паблисити, зачастую довольно безвкусного характера.

Представители прессы внимательно следили за каждым жестом, взглядом, репликой республиканского кандидата в президенты. Из ответов Эйзенхауэра на бесчисленные вопросы невозможно было извлечь ничего компрометирующего. Он любил повторять: «Никогда не упускайте возможности держать язык за зубами».

Целая армия журналистов, сопровождавшая Айка во время избирательного турне, была удивлена простотой его обращения, внимательным и заботливым отношением к журналистской братии. Прожженные мастера политических репортажей были достаточно опытны, для того чтобы разобраться, где кончается демагогия и начинается подлинная человечность. У генерала все получалось просто и естественно.

Используя перерыв на ланч между двумя предвыборными выступлениями, он мог надеть кухонный передник и, блеснув незаурядным кулинарным мастерством, приготовить завтрак для своих спутников. Во время перелета из одного города в другой Эйзенхауэр и руководители его кампании, утомленные напряженными избирательными баталиями, решили подкрепиться в самолете. Айк первым обратил внимание, что журналистка Меримэн Смит, сопровождавшая его в поездке, не принимает участия в трапезе. Он не успокоился до тех пор, пока она не разделила общую компанию[567].

Из подобных, может быть, и мелких штрихов и деталей, умело преподносимых публике, постепенно складывался облик кандидата республиканцев – заботливого, общительного, обаятельного человека. Это тоже был немаловажный фактор, которому предстояло сыграть не последнюю роль в день выборов. В ходе избирательной кампании Эйзенхауэра были не только острые дебаты по вопросам внутренней и внешней политики, по коренным проблемам его избирательной программы, но и попытки личной дискредитации республиканского кандидата в президенты. Все это делалось в классических традициях американской политической борьбы, когда удары ниже пояса не являются запрещенными приемами. Так, например, журналистами был поднят вопрос о том, что Айк якобы нарушил налоговые законы, получая гонорар за свою книгу «Крестовый поход в Европу»[568].

Это были совершенно необоснованные попытки подрыва авторитета Эйзенхауэра. Сильная сторона кандидата республиканцев была в том, что он не был замечен в коррупции и финансовых злоупотреблениях, которые являются столь распространенным явлением на политическом Олимпе США.

Будучи Главнокомандующим вооруженными силами союзников, а позднее президентом США, Айк получал многочисленные подарки от руководителей многих стран. Некоторые из них являются уникальными ювелирными изделиями. Ни одной из этих вещей он не взял в свое личное пользование. Все они были переданы в государственную собственность, и многочисленные туристы, посещающие Абилин, могут видеть эти подарки на периодически обновляющихся стендах Музея и Библиотеки Эйзенхауэра.

На пути в Белый дом генерала подстерегали и более серьезные неприятности. Кандидат в вице-президенты Ричард Никсон, пользовавшийся, несмотря на свою молодость (ему было тогда 34 года), неограниченным политическим кредитом в правых кругах республиканцев, был с полным основанием обвинен в коррупции.

Это был неожиданный и тяжелый удар. Эйзенхауэр вспоминал, что «республиканская избирательная кампания столкнулась с серьезными проблемами»[569].

Ричард Никсон отмечал в своих мемуарах, что хотя обвинение было ложным, однако оно оказалось для участников избирательной кампании «подобным бомбе, а для …Эйзенхауэра – ядерным взрывом»[570].

К реабилитации кандидата в вице-президенты подключилась даже мать Ричарда Никсона. Как он пишет в мемуарах, без его ведома, но мать послала телеграмму Эйзенхауэру: «Уважаемый генерал, я верю, что правда восторжествует в том, что касается нападок на Ричарда, и, когда это произойдет, убеждена, Вы примете верное решение и доверитесь его честности и благородству. Наилучшие пожелания от той, кто знает Ричарда дольше всех на свете. Его мать»[571].

Кандидат в вице-президенты предпринял титанические усилия, чтобы оправдаться в глазах избирателей. Никсон использовал для этого специальную телевизионную программу, которую смотрели и слушали девять миллионов телезрителей – половина из всех, имевшихся тогда в стране. Никсон продемонстрировал незаурядный актерский талант, без смущения отвечая на перекрестные вопросы телекомментаторов, но от его выступления все же остался неприятный осадок.

Отклики на выступление Никсона были самые разноречивые. Но его больше всего волновало мнение одного из этих девяти миллионов телезрителей – Дуайта Эйзенхауэра, который тоже с напряженным вниманием прильнул к телеэкрану. Ближайший помощник и доверенный человек Эйзенхауэра, один из руководителей его избирательной кампании Шерман Адамс, вспоминал в своих мемуарах: «Даже внешне было заметно, что на Эйзенхауэра произвело глубокое впечатление драматическое появление Никсона на телеэкране. Когда передача кончилась, он повернулся к своей жене и сказал, что, по его мнению, Никсон – честнейший человек»[572].

Чужая душа – потемки. Милтон Эйзенхауэр вспоминал: «У Дуайта была необычайная лояльность к своим помощникам. Он всегда старался прийти им на помощь в глазах общественности… Эйзенхауэр необычайно доверительно относился и к Никсону. Он настолько ценил вице-президента, что не замечал его отрицательных качеств»[573].

В ходе моей беседы с братом президента последний дважды возвращался к вопросу об отношениях между президентом и вице-президентом. Это естественно. В течение восьми лет Никсон был вице-президентом в администрации Эйзенхауэра и пользовался его безграничным доверием. Дочь Никсона вышла замуж за внука Эйзенхауэра, и беспрецедентный в истории США Уотергейтский скандал больно задел всех Эйзенхауэров.

Обвинения в коррупции, выдвинутые против Никсона в ходе избирательной кампании 1952 г., поставили Эйзенхауэра в очень щекотливое положение. «Эйзенхауэр знал о Никсоне не больше того, что он был капитан-лейтенантом военно-морского флота, а потом конгрессменом-антикоммунистом. Он не знал даже возраста Никсона». Обвинение против кандидата в вице-президенты ставило под угрозу результаты всей предвыборной кампании. Эйзенхауэр колебался. Он откровенно заявил Никсону: «Вы знаете, что это чудовищно трудное для меня дело – принять решение. Я пришел к выводу, что только вы сами должны решить, как поступить»[574].

Решение Никсона известно. На этот раз он сумел доказать свое алиби и успешно взял один из труднейших барьеров в своей политической карьере.

Касаясь сложных взаимоотношений между Эйзенхауэром и Никсоном, Милтон Эйзенхауэр говорил: «Я указывал выше, что мы с братом не имели расхождений. Это не совсем верно: мы расходились в оценке Никсона… У меня всегда оставалось впечатление, что у Ричарда Никсона не было устойчивого мировоззрения, которое могло бы определять его поведение… Но я не мог подозревать, что он имел столь серьезные моральные изъяны. Никсон лгал американскому народу целый год об Уотергейтском деле. Морально устойчивый человек не вел бы себя таким образом. Однако восхищение моего брата Никсоном было подлинным. И я рад, что Эйзенхауэр умер раньше, чем разразился скандал с Никсоном. Это потрясло бы брата»[575].

• Предыдущая
• 63/122
• Следующая