Очерки истории российской внешней разведки. Том 4 - Примаков Евгений Максимович - Страница 14

Первую диверсию осуществили ленинградские чекисты Александр Сидорчук, Александр Соколов и местный подпольщик Федор Воробьев. Фашисты тогда потеряли 15 автомашин с оборудованием и техникой, 20 тонн горючего и несколько десятков солдат и офицеров. А ведь всего за пару дней до диверсии, выступая в Берлине по радио, Розенберг назвал Николаев «одной из жемчужин русского Причерноморья, где немецкие солдаты чувствуют себя как на курорте».

В январе 1942 года лягинцы вновь провели диверсию в парке имени Петровского, доказав, что усиленные меры охраны не спасают оккупантов от возмездия патриотов. На этот раз гитлеровцы недосчитались 20 автомашин с военной техникой и больших запасов горючего.

Наступившие холода вынудили германское командование завезти в Николаев запасы теплого обмундирования для войск. Узнав об этом на железной дороге, где действовал Александр Соколов, чекисты решили уничтожить склад, где хранились теплые вещи. Забросав склад с обмундированием бутылками с горючей жидкостью и вызвав пожар, лягинцы предусмотрительно перекрыли препятствиями с шипами все подъездные пути для пожарных машин, и склад сгорел дотла.

Проведенные в городе диверсии вызвали огромный резонанс среди населения. И хотя карательными мерами оккупанты рассчитывали запугать жителей города, действия подпольщиков вселяли уверенность, что немцы — не хозяева на чужой земле.

Миф о непобедимости гитлеровской армии был развеян разгромом немцев под Москвой. Удары по врагу в глубоком тылу вселяли в советских людей уверенность в победе над непрошеными захватчиками.

Разведывательно-диверсионная группа под руководством Ля-гит значилась в Центре как резидентура «Маршрутники». Тяжелые условия, в которых действовали разведывательно-диверсионные группы в тылу врага, особенно в первый период войны, сказывались на обеспечении бесперебойной связи с Центром. К сожалению, некоторые резидентуры быстро лишались связи. Не миновала эта участь и резидентуру «Маршрутники». Вышедшая из строя рация не позволяла осуществлять связь с Центром. Это сильно осложняло положение резидентуры.

Разведывательно-диверсионная группа Лягина укрепила свои связи с городским подпольем. Виктор Александрович вошел в руководящее ядро Николаевского подполья, но, соблюдая конспирацию, поддерживал контакты только с ограниченным кругом лиц.

Много еще диверсий совершили бойцы группы Лягина. В городе уничтожались гитлеровские склады, были пущены под откос три эшелона с солдатами и военной техникой. На небольшом аэродроме у села Широкая Балка удалось сжечь два самолета и 4 тонны авиационного топлива.

Каждая операция тщательно готовилась и контролировалась руководителем группы, а потому обходилась без потерь. Но быстро таяли запасы взрывчатки, заложенные в тайники еще перед отступлением советских войск из Николаева. Новых поступлений взрывчатки и оружия не было. Попытка выйти на партизан не увенчалась успехом. И Лягин принял решение направить через линию фронта одного из членов своей группы. Резидент остановил свой выбор на Петре Платоновиче Луценко.

6 апреля 1942 года Луценко с донесением по намеченному Виктором Александровичем маршруту двинулся в путь. Петр Платонович чудом уцелел в пекле войны, и о многом поведал потом журналисту Лисову, собиравшему материал о героях Николаевского подполья.

Скажем лишь, что Луценко сумел добраться до своих. Донесение, которое он доставил, ушло в Центр. Но затем часть, на которую вышел отважный чекист, попала в окружение, и Луценко прошел через все муки ада фашистского концлагеря. И все же ему удалось вырваться из гитлеровского плена и преодолеть неимоверные трудности на пути в Николаев, куда он решил возвратиться любой ценой. Только помощь советских людей, томившихся в фашистской неволе, да неукротимая воля позволили Петру Платоновичу 18 декабря 1942 года доложить руководителю группы о возвращении в город.

Луценко влился в состав группы и продолжал борьбу с врагом до освобождения Николаева частями Красной Армии. На этом не кончилась боевая эпопея ленинградского чекиста. Новое задание привело его 7 сентября 1944 года уже в качестве комиссара специального разведывательно-диверсионного отряда на земли Чехословакии, где за семь месяцев отряд, постоянно пополнявшийся словацкими патриотами, оказал неоценимую помощь Словацкому народному восстанию.

Отсутствие связи с Центром и невозможность рассчитывать на помощь извне заставляли Лягина искать возможности для пополнения таявших запасов взрывчатки и оружия. Выход был один — снабжаться за счет противника. И как ни было трудно, лягинцы творили буквально чудеса.

Разведчики резидентуры «Маршрутники» отметили, что значительную поддержку немецкие войска, сражающиеся на фронте, получают со стороны авиационной части, базировавшейся на Ингулин-ском аэродроме под Николаевом. Было решено попытаться найти подходы к аэродрому для осуществления диверсии.

Главная задача по поиску выхода на аэродром была возложена на Александра Петровича Сидорчука, заместителя руководителя группы. По совету Лягина Сидорчук устроился на квартиру к «русской немке». Хозяйкой оказалась Галина Адольфовна Келем из семьи немецких колонистов. Воспитанная в советском духе, Галина мечтала об авиации и перед войной получила комсомольскую путевку в николаевскую летную школу.

Вскоре Сидорчук нашел общий язык с хозяйкой квартиры, а через некоторое время они поженились. Галина Адольфовна заставила мужа усиленно изучать немецкий язык, и это во многом помогло решить задачу по Ингулинскому аэродрому.

Галине Адольфовне удалось устроиться официанткой в офицерскую столовую 4-й воздушной армии немцев. Установив контакты с офицерами летной части, базировавшейся на Ингулинском аэродроме, Келем удалось войти к ним в доверие. Прошло время, и Галина Адольфовна порекомендовала офицерам аэродромной службы взять на работу ее мужа. Узнав, что Сидорчук сносно владеет немецким языком, аэродромная администрация приняла на работу советского чекиста в качестве кочегара. Так была решена первая часть задачи, обеспечен первоначальный доступ на аэродром. Теперь требовалось скрытно доставить и накопить в достаточном количестве взрывчатку. Усилиями членов группы удалось вначале сосредоточить запасы взрывчатки в овраге вблизи аэродрома, а затем Сидорчук ухитрился перетащить опасный груз и на территорию аэродрома.

Мины и взрыватели изготовлял Луценко, а доставляла их в котельную Сидорчуку его заботливая жена Галина Адольфовна. Первую мину, как она потом вспоминала, она положила в кастрюлю с супом, а затем укладывала на дно корзины под продукты. Часовые привыкли к ней и досмотром не досаждали.

Учитывая, что кочегар помогал авиационным техникам разогревать в холодное время масло, Сидорчук получил возможность свободно передвигаться по аэродрому.

Все подготовив и рассчитав с Лягиным по разработанной схеме план минирования самолетов, Александр Петрович сказался больным и несколько дней не выходил на работу. В ночь на 10 марта 1942 года, когда в кочегарке дежурил сменщик, Сидорчук пробрался на аэродром и приступил к работе. Он укладывал мины в дренажные колодцы у взлетно-посадочных полос и соединял их электропроводами. Перед самым рассветом закончил Александр Петрович тяжелую и требующую большой точности работу. Установив часовой механизм на расчетное время и удостоверившись, что вся цепь замкнута, отважный профессионал покинул аэродром.

Ровно в полдень сильный взрыв потряс воздух. Горели ангары с самолетами, взрывались цистерны с горючим, рвались снаряды. Через некоторое время от аэродрома осталось одно воспоминание.

Благодарные жители Николаева установили после войны громадный камень в память о подвиге Сидорчука. Надпись на камне гласит: «На этом месте 10 марта 1942 года чекист-разведчик Александр Сидорчук совершил одну из крупнейших диверсий против немецких оккупантов».

Несмотря на алиби, гестаповцы схватили Сидорчука, но ничего не выбив из него, вынуждены были отпустить на свободу.

Он устроился сторожем на склады горючего в николаевском порту. В канун 25-й годовщины Октября было принято решение уничтожить эти склады. В ночь на 5 ноября 1942 года Александр Петрович, забросав бензохранилище бутылками с зажигательной смесью, побежал к складским помещениям. И тут помешала нелепая случайность: Сидорчук споткнулся, и самодельная мина от толчка взорвалась. Так погиб смелый и мужественный чекист, свято выполнивший свой долг.