Вечерняя звезда - Макмуртри (Макмертри) Лэрри Джефф - Страница 13

— Если ты хочешь поразвратничать, нам лучше подняться наверх, — произнес Паскаль с улыбкой. — Они пусть побудут внизу: говорить о Литве можно где угодно. Мы могли бы провести наверху всю ночь.

— В твоем возрасте — всю ночь? — удивилась Аврора, сознавая, что аппетиты ее ухажеров начинают подходить к той черте, за которой начинается конфликт. Паскаль попробовал доесть свой «камамбер», продолжая крепко держать ее за руку. Пожалуй, стискивал он ее чересчур сильно, если в его мыслях и в самом деле было соблазнить ее. Она ощутила давно знакомое беспокойство — несомненно, побуждать его к этому было совершенно аморально с ее стороны, и все же именно этим она и занималась сейчас. Это происходило в ее жизни не раз — с крупными мужчинами и мелкими. Ей всегда было интересно посмотреть, что будет дальше? Сумеет ли Паскаль Ферни сокрушить ее оборону или отступит в пользу сыра и вина?

— Если бы мы оказались наверху, ты удивилась бы, — сказал Паскаль. — Я не весь такой уж старый.

— Да и во мне не все еще умерло. Как ты правильно заметил, говорить о Литве можно где угодно, но я считаю, что где угодно можно заниматься и тем, о чем ты говоришь. В сущности, достаточно часто оказывалось так, что я сама занималась этим в самых разных уголках дома и даже на улице, когда у меня было соответствующее настроение. Паскаль, если ты не возражаешь, я бы сказала так: представление о том, что все это может происходить лишь на втором этаже моего дома — это несвойственное галлам представление, согласись? Я как-то усвоила миф о том, что французы могут заниматься этим где угодно и когда угодно. Как жаль, что это только миф!

Паскаль сидел, будто громом пораженный. Хотя он и был убежден, что все до одной женщины его хотят, сейчас он просто не верил своим ушам. Эта женщина, никогда не позволявшая ему ничего, кроме редких поцелуев да мимолетных объятий, обвиняет его в том, что в его отношении к сексу было слишком много тривиального!

— Кроме того, мы ведь не на соревнованиях по армрестлингу, — продолжила она, пока он собирался с мыслями. — Прекрати сжимать мою руку. По-моему, раздавленные пальцы — это не совсем то, что называют прелюдией к любовной игре.

Паскаль залился краской, отпустил ее руку и тут же попытался вновь схватить ее. Аврора отдернула руку. Паскаль сделал было глоток вина, но при этом ее движении выплеснул вино себе на галстук. Аврора не спускала с него озорного взгляда — такого он еще не видел. Он струсил, этот бесшабашный взгляд превратил его в труса.

— Паскаль, мне кажется, что ты вот-вот рассыплешься на части, — засмеялась Аврора. Бес играл ею, у нее сейчас было такое настроение, что сокрушить его не составило бы никакого труда — ведь с ним ничего не происходило. — Ну вот, все сразу — и мое вино вылил, и свой галстук испортил. Это не тот ли галстук, что я купила тебе в Париже?

Паскаль в ярости вскочил.

— Я брошу тебя на кушетку! — сказал он. — Посмотрим, что будет!

— Ой, все слова! Не верю. Никуда ты меня не бросишь, и смотреть будет не на что.

Паскаль чувствовал, что ярость ослепляет его. Он забегал вокруг стола, намереваясь схватить ее за горло и заставить этот безжалостный язык замолчать навсегда. Он и вправду схватил ее за горло, но тут откуда-то из-под его локтя раздался молодой голос.

— Ой, что это вы делаете? Паскаль, ведите себя прилично!

Он в ужасе увидел, что рядом стоит Мелани с серебряной супницей в руках.

Он мгновенно снял руки с горла Авроры.

— О, мадемуазель, слава Богу, что вы пришли. Я просто перестал понимать, что делаю.

— Э нет, ты совершенно определенно понимал, что делаешь. Ты хотел задушить меня! — сказала Аврора, растирая шею. Вообще-то она была довольна таким поворотом событий. Она вскинула брови и искоса улыбнулась Мелани.

— О нет, это был какой-то припадок, — проговорил Паскаль робко. — Такая любовная шалость.

— Можешь ничего не объяснять моей внучке. Ей известно, что за скоты эти мужчины. Один такой жестоко избил ее час назад.

— Ой, бабуля, никто меня зверски не избивал. Меня просто толкнули, и я перелетела через стул. Чем это ты так вывела Паскаля из себя?

— Да тем же, чем всегда! — воскликнул Паскаль. — Этими своими издевками — она вечно издевается надо мной. Она ничего серьезного не имеет в виду. А я ее люблю. Ну, так и…? Так, что ли, вы, молодежь, теперь говорите?

— Это меня лукавый попутал, а вот этого француза он, наверное, решил сожрать на ужин, — усмехнулась Аврора. — Паскаль, смотри, какой отличный пирог. По-моему, мы могли бы на время отложить обсуждение вопросов страсти. Могу я предложить тебе прогуляться в ванную и сполоснуть холодной водой галстук, который ты облил вином? Хотя это и не мое дело, но если ты при этом обольешь себе холодной водой и голову, на мой взгляд, тебе это не повредит. Потом возвращайся и доешь пирог.

Паскаль был слишком смущен и ничего не смог возразить. Он засеменил прочь.

— Господи, бабуля, что случилось? — спросила Мелани. Она знала, что в жизни было полно неожиданностей, но никак не ожидала, что, спустившись вниз, она увидит, как ее бабушку душат в ее собственном кабинете.

— Да так, мелочи, — ответила Аврора. Она перегнулась через стол и взяла бокал Паскаля, в котором оставалось еще немного вина. — Я просто хотела заставить его взять меня на кушетке. В свое время я со многими это проделывала много раз, и мне пришло в голову попробовать это еще разок. К несчастью, Паскаль решил, что меня лучше задушить.

Она пригубила вина. Ее гнев прошел, и она чувствовала себя несколько растерянной.

— Вот урок, который и тебе следует хорошенько усвоить, — сказала она, глядя на толстушку внучку.

— Какой урок? — недоумевала Мелани. Мысль о том, что ее бабушка захотела, чтобы Паскаль взял ее вот тут на кушетке у нее в кабинете, ошеломила ее.

Она знала, что бабуся была эксцентрична, но не до такой же степени!

— Дай мужчине возможность выбирать, и он скорее убьет тебя, чем ляжет с тобой, — продолжала Аврора. — Есть, конечно, исключения, но довольно редкие.

— Бабушка, ты собиралась заниматься этим — с Паскалем — вот на этой кушетке? А если бы генерал спустился и застал вас?

— Я бы страшно рассердилась. Гектор знает меня достаточно хорошо и понимает, что есть моменты, когда ему лучше оставить меня наедине с собой — ну, почти наедине. И это напоминает мне еще вот о каком выводе: неразумно заживо заточить себя с мужчиной, который почти на пятнадцать лет старше тебя. Я же именно так и поступила и теперь стараюсь выйти из положения наилучшим образом, — откуда я знаю, может быть, Паскаль-то и есть это самое наилучшее. Поразмысли над этим на досуге, — добавила она, повеселев. Она заметила, что внучка ее делает невероятные усилия, силясь воспринять эту шокировавшую ее информацию.

— Я буду размышлять над этим долгие годы, — сказала Мелани.

В это время в комнату вернулся Паскаль. Он выглядел совершенно расстроенным, и с галстука у него капало.

— Глазам не верю, — засмеялась Аврора. — Когда я отправила тебя сполоснуть галстук холодной водой, я, естественно, предполагала, что ты сначала снимешь его. Мне казалось, что у вас, французов, хватает на это здравого смысла. Что случилось с твоим здравым смыслом, дорогой?

— Сегодня такой странный вечер, — попытался оправдаться Паскаль. — Я просто сам не свой.

Он сел и начал есть пирог с грецкими орехами. Мелани отнесла супницу на кухню. Она на минутку вернулась в кабинет, поцеловала бабушку и удалилась. Ей не терпелось рассказать Тедди и Джейн о том, что она только что видела, — у них просто крыша поедет!

— До свидания, дорогая, — сказала ей вслед Аврора. — Не забывай о маленьком Энди и постарайся не курить.

Паскаль молча доедал пирог, и с галстука у него все еще капало на брюки. Аврора молча наблюдала за ним. Казалось, она не сердится.

— Сейчас-то с тобой что происходит? — спросила Аврора. — Я надеюсь, ты не собираешься печалиться и рыдать?

— Почему бы тебе не приехать как-нибудь ко мне? — не ответил на ее вопрос Паскаль. — У меня в квартире никого, кроме нас, не будет.