Проклятье старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/39
• Следующая

Боня стоял по щиколотки в воде, слегка покачиваясь. Меч он держал над собой, как дровосек занесенный топор; невидящие глаза рыцаря слепо смотрели сквозь Тима. Облачный тюрбан шевелился на голове Хозяйственного киселем, выплескивая во все стороны тонкие нити щупалец.

– Шутик, надо действовать быстро, – одними губами прошелестел Тимыч. – Помнишь, как ты облако глотал? Немедленно слизни эту пакость с Бони. Не драться же нам с ним! Я отвлеку его внимание, а ты действуй.

Шут кивнул, быстро соскочил с лошади, отошел в сторону. Рыцарь повернулся к нему всем туловищем, угрожающе качнул мечом. Тим нарочно громко закашлял, Боня повернул белое как мел лицо к мальчику.

– Уважаемый слуга Лурды, – мальчик вежливо поклонился, хотя его била дрожь, – меня зовут Тим. А вас?

– Я. безымянный… – не двигая губами, проскрипел рыцарь, – …продолжай.

– Мы просто едем по своим делам, путешествуем для собственного удовольствия, – Тим старался не глядеть на Шута, чтобы Безымянный не заметил его осторожные перемещения, – к вам попали совершенно случайно. Мы немедленно уедем и не будем вам мешать. Летайте себе над болотом, порхайте.

– Нельзя ехать… – Безымянный говорил с трудом: Боня мешал ему, пытаясь овладеть своим телом. – Лурда… приказала тебя задержать… доставить к ней в замок.

– Зачем я ей? – поинтересовался Тимыч; Шут прокрался за спину Боне, предупреждающе взмахнул рукой. Рыцарь жестяным голосом приказал: – Повинуйся… иди к Лурде…

И тут Шутик львом прыгнул на Хозяйственного, обхватил его сзади руками и ногами, сильно ткнулся лицом в затылок. Мощный поцелуйный звук испугал Люпу, она попятилась: серый кисель с хлюпаньем исчез внутри Шутика. Резиновый человечек бессильно упал на землю и закатил глаза – внутри него что-то ощутимо металось, билось, как кошка в мешке. Шут зажал руками рот, чтобы Безымянный ни в коем случае не выскочил на свободу.

Боня плашмя, вместе с занесенным мечом, упал лицом в болотистую жижу. Пузырьки воздуха забулькали возле его ушей.

– Держись! – крикнул Тимыч Шуту, одним прыжком слетел с повозки, подбежал к рыцарю – не хватало еще утонуть в вонючей луже! Тим перевернул Хозяйственного на спину, усадил, придерживая за плечи, сильно наклонил его вперед. Из носа и рта Бонифация хлынула мутная вода, Хозяйственный мучительно раскашлялся; Боня перевалился на четвереньки, замотал головой.

Тим нещадно колотил его по спине, выбивая воду из легких.

– Хва… хватит меня ду… дубасить, – невнятно пробормотал рыцарь и на четвереньках побрел к сухому месту. Поняв, что с Боней пока можно повременить, Тимыч кинулся к Шуту. Резиновый человечек уже стоял на ногах и быстро озирался, по-прежнему зажимая рот руками.

– Не знаешь, куда выплюнуть? – озабоченно спросил Тим. Шут кивнул. Тимыч кинулся к повозке, раскидал сверху все, нашел большую стеклянную банку с сахаром, отвинтил крышку, небрежно высыпал сахар на землю.

– Плюй, – мальчик быстро сунул посудину под нос Шуту, тот жадно приник к ней ртом. Серая масса мигом заполнила банку, забурлила внутри нее; Тим ловко приладил на место крышку, осторожно отнес емкость в кусты. Шутик принялся ожесточенно работать насосом, часто открывая рот как пойманная рыба – вентилировал себя. Из его рта вылетали мелкие шарики кисельного тумана и тихо плыли к болотцу, против слабого ветерка.

– В жизни ничего противней не глотал, – пожаловался Шут, когда его внутренности полностью очистились, – отвратительно, просто невозможно!

– Вкусом на что похоже? – Тима заело любопытство. Шутик кивнул в сторону банки:

– Глотни, узнаешь.

Хозяйственный в это время потихоньку пришел в себя. Нетвердо ступая, он подошел к Люпе, ухватил ее за уздечку и молча повел лошадь прочь от опасного места. Тим переглянулся с Шутом, они поспешили за повозкой.

– Банку возьмем? – на ходу спросил Шут, прыгая рядом с Тимом. – Отмоем, сахару насыпем.

– Да черт с ней. – Тим ускорил шаг, догнал Боню. – Как ты, все нормально?

– Кха-кха. Вроде бы ничего. – Боня опасливо оглянулся назад. – Где эта дрянь? Та, что мне на голову села. Лурдина заморочка.

– Заморочка? – переспросил Тимка.

– Ну да, да, – нетерпеливо подтвердил Хозяйственный, – куда вы ее дели? Заморочку никак нельзя отпускать на волю. Она теперь про нас слишком много знает и все Лурде доложит.

– Как так? – все еще не мог понять Тим. – Как доложит? Оно что, живое, что ли? Я-то подумал – какой-то болотный отравляющий газ. Иприт, например… Лучше расскажи все по порядку, не торопясь.

– Да-да, – поддакнул Шут, привычно устраиваясь на лошадку, но задом наперед – чтобы рыцаря видеть. – Обязательно по порядку, а то я запутаюсь.

– Ох, – Боня осторожно потер затылок, поморщился, – голова у меня болит, страсть! Когда заморочка – вам она назвалась безымянным – меня оседлала, я сначала ничего не почувствовал. Холодно только голове стало и сыро, словно снега насыпали. Хотел я маковку потереть, а рука не поднимается. Иду к вам и с каждым шагом как Чос становлюсь – ничего не чувствую, прям весь деревянный, честное слово. И мысли в голове такие злые бродят! Так и хочется кого-нибудь придушить, замучить. Изничтожить! Тут я к вам подошел, ну и… Сами знаете. Главное, я кое-что запомнил от этого «безымянного». Лурда после войны везде вокруг Сторожевой горы ловушек понаставила, теперь никто к ее жилищу незаметно не подберется. Здесь она болотце наколдовала, придумала из гнилого тумана вылепить себе слуг и назвала их заморочками. Налетит такая заморочка на случайного путника, высосет у него из головы все новости и к Лурде с докладом: так, мол, и так, вот что в мире творится. А путника… – Боня вздохнул. – Эти твари умеют у людей сердце останавливать. Если бы не Шут, я б уже в болоте на дне лежал. Совсем мертвый. Эх, не хочу даже об этом говорить… Да, так вот. Лурда прослышала про тебя, Тимка, про то, что ты не из нашего Королевства – кстати, она и про меня знает, и про Шута… Забеспокоилась колдунья! Чем-то напугал ты ее, Тим, вот только чем? Короче, ищет она нас… пока что слуг своих погнала на поиски. Но я уверен, скоро и сама нами займется. Лично! – Боня опять закашлялся, схватился за грудь. – Стоп, надо отдышаться.

Отряд остановился, как раз возле трухлявого указательного столба. Шут залез на столб, огляделся.

– Погони нет, на дороге пусто.

– Вот и хорошо. – Боня сел на колесо, не обращая внимания на грязь. – К сожалению, заморочка тоже кое-что из меня вытянула. Не знаю, что именно, важное или ерунду какую, но вытянула. Надо было ее не отпускать, куда-нибудь запрятать, что ли.

– Мы ее и запрятали, – Тимыч похлопал Хозяйственного по плечу, – надежно! В банку из-под сахара. А банку в кустах укрыли, сто лет искать будут – не сыщут.

– Молодцы, – похвалил рыцарь, – там крышка винтовая, заморочка сама оттуда никогда не выберется. А сахар куда пересыпали?

– Выкинул я его, – равнодушно ответил Тим.

– Сахар? – ужаснулся Боня. – Выкинул?

– Так тебя же спасали, – оторопел Тимыч, – не до сладостей.

– Можно было сначала аккуратненько ссыпать сахарок в кулечек, а потом спасать! На дне повозки их десяток лежит. Два десятка! Вот растяпы, вот бестолковые, – возмутился рыцарь, – как теперь чай пить прикажете? В лесу сахар не купишь, между прочим!

Тим растерянно смотрел на Хозяйственного. Странное дело – чем больше распалялся Боня, тем смешнее становилось Тимычу. Словно его изнутри что щекотало. И когда Хозяйственный сказал про лес, Тим захохотал. Так захохотал, что упал на землю и начал кататься, словно очумелый енот, аж икать стал. Хохочет и икает, икает и хохочет. Боня сконфузился:

– Чего я смешного сказал? Ишь как вас разобрало.

Шут надувал щеки, сдерживая смех, но не смог, захихикал. Так и сидел на Люпе, хихикал и себя подкачивал.

– Ну вы даете, – рыцарь высморкался, – нашли себе клоуна. Сахар, он, между прочим, для мозгов очень полезен. Вам его сейчас не меньше десяти столовых ложек за раз надо было бы съесть. Как лекарство. А то поглупели прямо на глазах. Хохочут, понимаешь, когда им дело говоришь. Ох, горе мне! Чай без сладкого… – Боня замолчал, принялся бесцельно перекладывать вещи в повозке, искоса поглядывая на Тима.

• Предыдущая
• 28/39
• Следующая