Проклятье старой ведьмы - Бабкин Михаил Александрович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/39
• Следующая

Под утро собралась гроза. Собиралась она долго, незаметно: не порыкивала дальними громами, не засвечивала небо всполохами зарниц, не шумела предгрозовым ветром. Налетела внезапно и с ходу принялась молотить громом по лесу, плеваться молниями. Дождь холодным душем обдал деревья, зашумел в кронах деревьев – вмиг стало сыро, промозгло. Но под разлапистой елью было сухо и просторно, под ней даже Люпа поместилась: лошадь высовывала лохматую морду из-под колючих веток, ловила языком крупные капли.

Шут, раскинув руки и задрав к небу голову, бродил под дождем. Капли стучали по его тугой резиновой коже и надувной человечек гудел наподобие большого полкового барабана. Шуту очень нравились гроза, ветер и ослепительные небесные вспышки. Так хотелось взлететь, ввинтиться штопором в тучу и, как когда-то, поиграть с трескучими молниями. Увы, нельзя! Ветер сразу унесет его неизвестно куда, попробуй после найти в лесу ель, под которой ночуют друзья. Шут весело хлопал себя по животу, добавляя грохота к дождевому шуму, и по-военному маршировал между деревьями туда-сюда. Бонифаций проснулся от того дробного барабанного боя, минут десять наблюдал, как Шут вперевалку ходит строевым шагом по ночному лесу, и не выдержал, захохотал от души, до слез. Вытирая глаза, он пробормотал себе под нос:

– Обязательно надо Шута с Каником познакомить. Военная парочка! Они просто созданы друг для друга: резиновый поварешкой по себе барабанить будет, а дракон атьдвакать кругами по пещере, с подскоком. Ха-ха!

Скоро проснулся и Тим. Быстренько перекусив, удалая компания поехала дальше. Гроза перешла в мелкий дождик, который туманом висел над дорогой; опавшие листья, сбитые с веток грозой, шуршали под колесами. Пахло грибами, осенью. Птицы попрятались от непогоды, и лес сейчас стоял тихий, скучный.

Из молочного тумана проступили контуры указательного столба – он стоял аккурат на развилке, деля дорогу на два рукава. Указатель давно сгнил от старости, прибитая к нему деревянная табличка почернела и разбухла; прочитать на ней что-либо было совершенно невозможно. Люпа подошла к столбу, остановилась и обернулась поглядеть на Боню. Хозяйственный неторопливо достал карту, развернул ее на коленях.

– Тэк-тэк, – бормотал он, водя по карте пальцем, – мы ехали, ехали и наконец приехали. Ребята, должен вас порадовать – карта немного устарела. Нет здесь никакой развилки. Точнее, не было, когда карту составляли. Куда поедем?

– Налево! Направо! – одновременно сказали Тим и Шут, и уставились друг на друга.

– Налево! – завопил Тим.

– Направо! – еще громче завопил Шут. Победил Тимыч, потому что резиновый мгновенно сдулся от собственного крика.

– Налево так налево, – флегматично кивнул рыцарь, тряхнул вожжами:

– Но, Люпа! Вертай влево. – Путники миновали указательный столб.

Ехали неспешно, без суеты. Тим сидел на вещах, увлеченно играя в необычную игрушку, которую нашел в повозке: что-то вроде кубика Рубика, но местного изобретения. От знакомого кубика игрушка отличалась лишь тем, что на ее гранях были не цвета, а лица. Вращая кубик, переставляя так и сяк его фрагменты, Тим создавал такие забавные рожицы, что со смеху можно было упасть. Один раз Тим и упал с повозки, не удержался.

Боня молча чавкал сапогами по раскисшей земле. Лес редел, дорога стала глинистой, скользкой; с лошадиных копыт ошметками слетала грязь.

Шут сидел верхом на Люпе, ему очень нравилось чувствовать себя лихим всадником. Иногда Шут затягивал странные нерифмованные песенки, подкачивая сам себя насосом. Что-то вроде: «…вот мы едем, а дождь идет, а я сижу на лошади, а насос у меня бамбуковый…» – и прочую ерунду.

Вскоре дорога кончилась, закончился и лес. Впереди расстилалась заболоченная равнина, поросшая осокой и высоким камышом. Над камышовыми зарослями низко-низко плавали маленькие плотные облачка, словно порожденные болотистыми испарениями; где-то вдалеке заунывно плакали лягушки, жалуясь на холод.

– Бр-р-р, гнусное местечко, – вздрогнул Хозяйственный. – Куда ты нас привел, Тимыч? На замок, даже разваленный, ничуть не похоже, согласись.

– А я чего? Я ничего, – Тим заерзал на месте, – не специально ведь. Сам виноват, надо было Шутика слушать.

– Правильно, верно, – закивал Шут, – впредь слушайтесь меня. Я умный.

– С кем я связался, – застонал рыцарь. – Ну и компаньончики мне достались, – он решительно направился к болотцу. – Пойду, разведаю дорогу. Если не найду, поедем назад, деваться некуда. Ждите меня здесь, я скоро.

Бонифаций шагнул в мелкую воду. Высоко задирая ноги, он осторожно пошел в глубь топи, громко хлюпая в тишине сапогами; лягушки мигом замолкли, все разом. Камыши тут же скрыли рыцаря и только по покачиванию их длинных сигар можно было определить, где теперь находится Хозяйственный.

– Смотри, – Шут ткнул рукой в сторону болотца, – что это? Ты видишь?

Тимыч пристально вгляделся, но ничего подозрительного не обнаружил: ну, камыши, эка невидаль!

– Ты о чем? Ничего особенного не вижу.

– Не то высматриваешь. Ты на облака погляди!

Тим перестал выискивать Бонифация, перевел взгляд выше. Над тем местом, где раскачивались сигары камышей, странные облачка затеяли непонятную игру: образовав кольцо, они хороводом кружили над Бониной головой, изредка мелькавшей поверх зарослей.

– Что происходит? – Тимка привстал на повозке, сложил ладони рупором, встревожено крикнул:

– Боник, осторожно! Над тобой облака крутятся. Вон, одно к тебе спикировало! Возвращайся скорей, ну ее, дорогу эту. Поехали назад!

В тишине был слышен только далекий треск ломаемого Боней камыша. Облачка, сделав круг, разлетелись в разные стороны, словно потеряли интерес к происходящему под ними; вновь заквакали лягушки.

– Возвращается, – заметил Шут, – топает как слон.

– Давно пора, – мальчик сел на место, – нехорошо тут. Тревожно мне, не по себе как-то.

– Это грипп, – авторитетно сказал Шут, – или малярия. Когда кто в болото попадет, то с непривычки обязательно этими болезнями болеет. Мне так один болотный отшельник говорил, а он врать не будет. Может, конечно, я что и перепутал, но чем-то болеют, факт.

– Да ну тебя, отстань, – нервно отмахнулся Тим, – вон Хозяйственный идет. Сейчас поедем.

Действительно, фигура рыцаря показалась из камышей. Деревянно переставляя ноги, он неуклюже приближался к повозке. Не дойдя пяток шагов, Боня остановился, медленно огляделся. Взгляд у него был странный, словно замороженный.

– Кто… вы… такие? – механическим голосом спросил он. – Я… слуга… великой Лурды. Кто вы?

– Боня! – отчаянно вскрикнул Тим. – Что с тобой?

– На голове, вон, – прошептал Шут, – смотри, чего там появилось!

Голову рыцаря, словно серый тюрбан, плотно охватывало облачко, одно из тех, что кружили над Боней в камышах – оно слегка шевелилось, словно живое.

– Отвечайте… – скрипучим голосом произнес Хозяйственный и достал из ножен меч, – иначе я… – и замолчал, прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Помогите! – задушено просипел он. – На помощь! Со мной что-то случилось. – Но тут голос Бонифация вновь стал механическим:

– …иначе я… вас убью…

– Батюшки! – залепетал Шут. – Мне страшно. Я сдуваюсь!

– Только попробуй, – пригрозил Тим, – нашел время! Боню спасать надо, а не трусить.

– Отвечайте! – Хозяйственный замахнулся мечом.

• Предыдущая
• 27/39
• Следующая