Между двух стульев (Редакция 2001 года) - Клюев Евгений Васильевич - Страница 62

– Должность? – Петропавел все-таки нашел к какому слову придраться.

– Ну, не должность, не должность!.. – плаксиво затянул Пластилин, а Воще Таинственный, взглянув Петропавлу прямо в глаза Слономоськи, тихо взорвался:

– Все-таки ужасно трудно с Вами! Как с мертвецом…

Петропавел не успел отреагировать надлежаще строгим образом, поскольку все обернулись на страшный шум. Какие-то гонцы доложили о поступлении новых сведений – в том числе и по поводу Спящей Уродины. Последнее сильно взволновало Петропавла: Спящая Уродина всё еще оставалась его последней надеждой!

– Где ее нашли? – он едва протиснулся к источнику информации. Им оказался Гуллимен, которого, наверное, наконец кто-то отгвоздил от борта арены, как пришлось предположить Петропавлу. Гуллимен имел вид повесы и был явно под хмельком.

– Ее не нашли , – уточнил он, глядя на Петропавла так, словно ничего не случилось во время той памятной им всем корриды. – Просто о ней прошел слух.

– Как это – «прошел слух»?

– Ну, так, как говорят «прошел дождь» или «прошел год», – дружелюбно отвечал Гуллимен.

Между тем Гуллимена уже ставили в курс актуальных событий: повесу под хмельком живо заинтересовала вакансия Слономоськи.

– Нет никакой вакансии! – из последних сил упорствовал Петропавел.

– Вот настырный! – вздохнул Ой ли-с-Двумя-Головами. – Ну, хорошо: хочешь, мы посмертно объявим тебя Почетным Спономоськой, если тебе так дорог этот образ? Будешь Безмозглым Почетным Слономоськой!

– Не буду, – с последней решительностью заявил Петропавел. – Я вообще ухожу отсюда.

– Очень сожалеем, но это уже абсолютно исключено. – Хор голосов прозвучал как никогда слаженно. И как никогда окончательно.

– А в чем дело? – как никогда окончательно испугался Петропавел.

– Дело в позиции. Еще одной позиции, занимаемой конкретно Вами. Без которой уже не обойтись. – Такими короткими фразами объяснил суть дела Остов Мира. – Количество возможных комбинаций напрямую зависит от количества имеющихся в распоряжении позиций.

Петропавел не понял – тоже как никогда окончательно, в чем и признался.

– Не понял – не надо, – не мудрствуя ответил Остов Мира. – Тем более что Воще Безмозглому и не обязательно что бы то ни было понимать.

– Безмозглому – кому?..

То, что выяснилось впоследствии, Петропавел отказывался переваривать. Как из тумана всплывали перед ним доводы: что-то насчет пресловутой вакантной позиции Безмозглого, которая, дескать, вынужденно вакантна, а кроме того, насчет усталости Воще Таинственного быть настолько Таинственным и желания его стать Белым Таинственным, ибо позиция Белого вакантна случайно , или по недосмотру, и наконец насчет освобождения таким образом позиции Воще, на которую пока воще никто не претендует. В силу каковых обстоятельств Петропавлу и предлагалось теперь сделаться Воще Безмозглым .

Ничего более отвратительного, чем Воще Безмозглое , он себе не представлял. И именно этим ему полагается быть теперь?

– Я свободная личность! – декларировал он.

– Это понятно, – поняли его. – Но обстоятельства… Они стеклись таким образом, что в данной точке пространства и времени для данной свободной личности существует только одна свободная позиция и таким образом только одна возможность воспользоваться своей свободой.

Петропавел принялся немотивированно выкрикивать отдельные звуки.

– Ну, что тут скажешь! – дружно развели руками присутствующие. – Воще Безмозглое!

Придя в себя, Петропавел спросил:

– А готовить меня к этой новой… должности не будут?

– Да нет, – сказал Воще Таинственный, начиная понемногу белеть. – У тебя и так все славно получается. Тебя будто сама природа создала быть Воще Безмозглым!

– И на пень меня сажать не надо?

– Так это Белое Безмозглое на пне сидело… на какой-то поляне, забыл название, – объяснил Грамм Небесный, на мгновение случившись возле, – а ты же Воще Безмозглое. Тебе зачем на пне сидеть?

– Да вроде незачем, – согласился Петропавел. – А где я тогда буду сидеть?

– Сиди тут, если хочешь, – разрешили ему. – А мы побежали передавать из уст в уста миф о Спящей Уродине, о которой прошел слух .

– Я тоже хочу передавать, – альтруистично проявился Петропавел.

– Ну, передавай… – Срываясь с места дружного гурьбой, на бегу разрешили ему и тут же коллективно развили необратимую скорость.

– Как это делается – из уст в уста ? – чуть не насмерть задохнулся на бегу Петропавел.

– А вот так! – Гуллимен подпрыгнул и заорал во все горло; – Как известно, прошел слух!

Ему ответил дружный раскат (впрочем, тут же и закат) хохота.

– Так вот, слух прошел – и опять ни слуху, ни духу. – Гуллимен развел руками. – И все снова выглядит так, как будто этот миф придуман не нами. Очень смешно.

– Очень смешно, – серьезно подтвердили остальные, продолжая нестись с необратимой скоростью.

– А этот миф придуман вами ? – еле выдохнул Петропавел.

– Теперь уже неважно кем!.. Когда что бы то ни было уже придумано кем бы то ни было, вопрос об авторстве теряет всякий смысл, – по-быстрому объяснил Пластилин Бессмертный. – Продолжайте передавать из уст в уста, – обратился он к улепетывавшему Гуллимену,– ужасно интересно!

– Так вот! Миф обрастает свежими подробностями. Поговаривают , что Спящая Уродина все это время не столько спала, сколько…

– …бодрствовала? – не выдержал Петропавел.

– Экий Вы… конкретный! – Гуллимен словно в первый раз увидел Петропавла. – Раз не спала – так обязательно бодрствовала? Да нет… насчет того, бодрствовала она или нет, ничего неизвестно. Поговаривают же, что она не столько спала , сколько снилась.

– Снилась… кому? – схватился за соломинку Петропавел. Соломинка тут же и обломилась – Гуллимен развёл руками и поинтересовался:

– Не слишком ли много вопросов, если учесть, что у Вас мозгов совсем нет?

– Это… просто так говорится , что нет, – той же монетой отплатил Петропавел.