Любовь всесильна - Бритт Кэтрин - Страница 17

• Предыдущая
• 17/41
• Следующая

Мартина не могла оторваться от дворца, представив себе неудачливую Маргариту, которая предпочла самоубийство разлуке с любимым человеком. Облако, слегка закрывшее луну, придавало еще большую таинственность теням, притаившимся в стенах дворца. Она поежилась от всего этого и подумала, что, к сожалению, красота, жестокость и безжалостность существуют повсюду.

— Бедная Маргарита, — сказала она почти про себя. — Она, должно быть, сильно его любила. Она его ранила?

Забавляясь, он поднял брови.

— Вас это волнует? Ему удалось убежать, она поранила ему только палец руки. Вам легче? — Он засмеялся в своей обычной легкой манере. — Только что вы обвиняли меня в том, что я предпочитаю Байрона Браунингу. А теперь вас беспокоит Байрон. Между прочим, вы так и не спросили, как умер Роберт Браунинг.

— Он умер в возрасте семидесяти лет из-за горячки. Он действительно никогда не жил в Венеции и не писал здесь стихи?

— Да, говорят, что он приехал на несколько недель во дворец Резоникко, чтобы повидать сына. — Небрежно он достал из кармана портсигар, щелкнул крышкой и предложил Мартине:

— Сигарету?

Мартина вежливо отказалась, наблюдая за тем, как он сам закурил и положил обратно в карман сигареты и зажигалку. Прищурившись, он выпустил спиральную струйку дыма в сторону, противоположную той, где сидела Мартина, и продолжал молча курить. Казалось, ему нечего было больше сказать.

Роберто продолжал тихонько напевать, и Мартина чувствовала, что это что-то знакомое. Однако она была слишком поглощена своим спутником, чтобы думать о чем-то другом. Как легко завоевал он ее сердце, разбудив такое страстное чувство! Она так мало знала о нем, этом ушедшем в себя человеке, а его ироническая независимость подчеркивала, что она одинока в своих чувствах. Как всякая женщина, она спрашивала: почему? Она продолжала размышлять над этим, когда они подошли к дому Бруно.

Роберто развернул гондолу к причалу, Доминик встал, выбросив остаток сигареты, и протянул ей руку, чтобы помочь выйти. Нервничая, Мартина сделала слишком быстрое движение и поскользнулась. Она бы упала, если бы Доминик не подхватил ее.

— Равновесие! — Его голос нежно прозвучал ей на ухо.

Мартина была убита тем ироническим смыслом, который выражало это слово. Она могла вести себя как угодно, только не сохранять равновесие. Ее сердце часто билось в груди, нервы напряглись из-за его близости. Он крепко держал ее в своих объятиях. Почти потеряв сознание и чувствуя только мучительное прикосновение его рук, она на мгновение счастливо приникла к нему.

Он ли не хотел ее отпускать, она ли прильнула к нему, желая во имя всего небесного этих рук? Она не отдавала себе в этом отчета. Но затем она уже стояла на платформе, и холодный ночной воздух, проникавший до самого сердца, охладил ее.

— Извините, — тихо произнесла она. — По моей вине мог бы произойти несчастный случай.

Он тут же успокоил ее, сказав, что ничего не произошло.

— Вы поскользнулись. Самое главное, что с вами все в порядке. — Он озабоченно смотрел на ее покрасневшее лицо. — Вы не растянули ногу или что-нибудь еще?

— Нет… нет. — Мартина нерешительно улыбнулась. Он приблизился к ней. — Спасибо за великолепный вечер.

На его лице появилась чудесная улыбка. Он протянул руку.

— Нет, это я должен благодарить вас за то, что вы составили мне компанию. Спокойной ночи, мисс Флойд. Выспитесь как следует.

Затем наступило молчание, и его пальцы сильно сжали ее маленькую руку. Мартина отдала бы все на свете, если бы вместо этого он обнял ее.

Собираясь в Венецию, Мартина была настолько поглощена приготовлениями, что совершенно не раздумывала о возможных последствиях. Как она и ожидала, все было более чем великолепно. Неожиданным было одно — ее такая внезапная и такая безнадежная любовь. Самонадеянный и неприступный, он легко пленил ее чувства с самой первой встречи. Она, Мартина Флойд, неуязвимая, легко справляющаяся со всеми своими увлечениями, отдала свое сердце без борьбы. Вся трагедия заключалась в том, что он не знал этого. Все, что он сделал, он сделал бессознательно. Не было никаких влюбленных взглядов, никаких ласковых слов или обещаний, только холодное равнодушие, которое вызывало у нее досаду и возбуждало интерес.

Стоило ей только прикрыть глаза, как перед ней возникала картина великолепной гондолы, и Доминик в ней — загорелый, двигавшийся с грацией, какой ей не доводилось до сих пор встречать ни в одном мужчине. Дрожь пронизывала ее насквозь при воспоминаниях о тех мгновениях, когда она была в его объятиях. Способность глубоко воспринимать представителей противоположного пола спала в ней до сих пор. Сейчас же это выплеснулось наружу, как будто разжалась пружина. Ей вдруг стало страшно от глубины ее чувства.

В тот вечер, когда Доминик проводил ее домой, Мартина не могла заснуть в течение нескольких часов. Первое, что она увидела, открыв глаза на следующее утро, была роза, которую Доминик подарил ей. Она поставила ее в вазу на туалетном столике. Долго смотрела она на нее, испытывая одновременно чувство радости и печали. Затем постепенно здравый смысл взял верх. Какой же надо быть дурочкой, чтобы так думать о небольшом подарке, который хозяин преподнес своей гостье!

— Мисс Флойд! Синьорина? Тоненький голосок неуверенно дрожал. Она услышала его и улыбнулась.

— Я здесь. Марко, — позвала она успокаивающе. — Иди сюда.

В дверях появилась маленькая фигурка в пижаме, с медвежонком в руках. Он немного приостановился на пороге.

— А Тито? — спросил он, показывая на свою старую игрушку.

Она кивнула, и у нее похолодела кровь. Одно ухо у медвежонка было совершенно сожжено. С болью в сердце она смотрела на игрушку, зная, что именно за ней побежал Марко во время ночного пожара и именно из-за нее погиб его отец. Слезы подступили к ее горлу, потому что только сейчас она начала осознавать теперешнее отношение Майи к сыну. Марко вместе с его любимой обожженной игрушкой был постоянным напоминанием о ее потере.

Будто в тумане, она видела, как Марко вскарабкался на ее кровать и уютно устроился на сгибе ее руки. Она собралась с мыслями и вдруг поняла, что не видит змейки, которую они купили вместе и которую он постоянно носил с собой. Она крепко обняла его.

— А где же Руссо? Она все еще спит? — пошутила Мартина.

Марко посмотрел на нее серьезно большими темными глазами.

— Тито не любит Руссо. Медведи не переносят змей, так сказала тетя Юнис. Поэтому, она сказала, Тито убежал, когда у меня появилась Руссо, и мы не могли найти его. Он испугался.

Она нежно откинула его кудри со лба.

— Когда тетя Юнис сказала об этом?

— В тот день, когда купили Руссо. А когда я пошел спать, я не мог найти Тито. Тетя Юнис сказала еще, что Тито никогда не вернется из-за Руссо и посоветовала мне играть только с Руссо. — Он с нежностью посмотрел на медвежонка. — А я знаю, что Тито никогда не оставит меня. Правда ведь, Тито? А дядя Бруно нашел его. — Маленькое личико Марко засветилось от гордости за своего дядю.

С улыбкой глядя в его темные глаза, Мартина поняла, что Юнис пыталась спрятать игрушку, которая стоила Паоло жизни. Она делала это для Майи.

Конечно, Марко попросил игрушку, когда его постель перевели в комнату рядом с комнатой Мартины. Руссо только на время отвлек его внимание. Она могла догадаться, что, когда она ушла в тот вечер, Марко проснулся и спросил про Тито. Юнис, по всей вероятности, отказалась дать ему его, но Бруно настоял на том, чтобы она вернула медвежонка. Он, должно быть, даже плакал, засыпая и прижимая к себе игрушку, потому что на лице его были следы слез. Бедный Марко! Мартина надеялась, что Юнис с Бруно не поссорились из-за этого.

Она наклонилась к нему и поцеловала в кончик носа.

— Когда-нибудь, Марко, — сказала она с нежностью, — ты найдешь что-нибудь, что заменит тебе Тито. Но это когда ты будешь, конечно, большим.

— Я не понимаю, синьорина. Мартина улыбнулась. Марко переходил на свой язык, когда что-то не понимал.

• Предыдущая
• 17/41
• Следующая