Одиночество не для них - Браунинг Дикси - Страница 7

• Предыдущая
• 7/27
• Следующая

— Если ты ждешь аплодисментов, — заговорил он полминуты спустя, — то напрасно. Может быть, поможешь мне встать?

— Почему бы не полежать немного? Тебе нужен отдых.

— Потому что мне нужно нужду справить, пардон за такие подробности! — рявкнул он.

Жасмин покраснела. Слава богу, на опухшем и грязном лице смущенный румянец незаметен.

Поставить Лайона на ноги оказалось не легче, чем затащить в лодку, с той лишь разницей, что на сей раз никому из них не грозило выпасть за борт и утонуть.

— Ты плавать умеешь? — поинтересовалась Жасмин. Она привалилась к дереву, держа руки на весу и рассматривая стертые в кровь ладони.

Лайон в это время осторожно хромал к сплетению плюща, отделяющему вырытую вчера выгребную яму от остального лагеря.

— Да, а что?

Он не любил отвечать на вопросы. Ни на какие. Даже на дурацкие вопросы стройных и длинноногих женщин.

— Да ничего, просто спросила.

— Не надо, Жасмин. Хочешь уйти — иди. Здесь я на своей территории, и твоя помощь больше не требуется.

— У тебя там… э-э… ванная комната? — Жасмин кивнула на переплетение плюща и кустарника. — Когда ты закончишь, я… я хотела бы освежиться.

— Хорошо, я повешу чистое полотенце, — невозмутимо отозвался Лайон.

Девушка снова покраснела, на этот раз он заметил ее смущение. Заметил и ухмыльнулся во весь рот — так, словно и не был с ног до головы покрыт толстым слоем пота и грязи, словно при каждом вздохе в позвоночник ему не вонзалась дюжина тупых ножей.

— Тебе не нужно меня дожидаться. Просто отойди ярдов на пять в любую сторону и исчезни из виду. Могу предложить бумагу, мыло и полотенце, если нужно. Руки вымоешь в ручье. Водопровод сюда еще не провели.

Жасмин кивнула и двинулась через полянку. Руки она держала на весу, словно любое движение причиняло им боль. Собственно говоря, так оно и было.

— Волдыри промой хорошенько, с мылом! А потом я их забинтую.

Жасмин последовала его совету. Минут пять спустя со стороны ручья раздался плеск воды, а затем громкий вопль:

— Ой, мамочки, больно-то как! Мыло на свежую рану — это, знаете ли, не большое удовольствие!

Ну ладно, подумал Лайон. До лагеря добрались благополучно. Дальше что?

Прежде всего надо поесть, решил он. Со вчерашнего дня у обоих не было во рту ни крошки, если не считать полплитки растаявшего шоколада. Лайон вымыл руки в дождевой воде, которую собирал в пустое ведро, и, шагая медленно и осторожно, время от времени хватаясь за спину и разражаясь проклятиями, пошел осматривать свои запасы.

Обедали сосисками по-венски, холодным чили из банки и теплым пивом.

— Извини, содовой у меня нет. Я к ней и не притрагиваюсь — сплошная химия.

Жасмин сморщила нос и рассеянно почесала щеку забинтованной рукой.

— Отлично. Всегда мечтала выработать в себе вкус к пиву.

— Есть еще вода из ручья. Возможно, она и чистая, но на твоем месте я бы не рисковал.

Жасмин кивнула. Она сидела на бревне, скрестив ноги; между коленями у нее покоилась консервная банка с сосисками Несколько минут оба молчали.

— Ты так и не объяснил, что делаешь здесь, в глуши, — начала прощупывать почву Жасмин.

— Точно, не объяснил. Как щека? Чешется?

— Не чесалась, пока ты не спросил.

— Хочешь кофе на десерт?

— Из теплого пива?

— Нет, пивом я дорожу. У меня здесь всего дюжина упаковок.

— Почему?

— Что почему?

Да она хитрюга, эта мисс Стройные Ножки! Болтает о пустяках, задает вроде бы ничего не значащие вопросы, стараясь усыпить его бдительность, а сама только и ждет, когда он проболтается! Ну нет, не выйдет. С этой игрой он знаком. В академии проходили.

— Почему ты привез с собой столько пива?

— Ну… нравится оно мне.

Она вздохнула громко, выразительно возведя глаза к небу, но без дешевой театральщины. В один-единственный вздох умудрилась вложить столько чувств, сколько у большинства женщин уходит на три истерики. Скрепя сердце Лайон вынужден был признать: эта девчонка все больше и больше ему нравится.

А впрочем, не все ли равно? Он избавится от нее, как только сможет, а затем переберется на другую стоянку. Что-что, а заметать следы он умеет.

Но, пока она еще здесь (и, видимо, пробудет здесь дольше, чем им обоим хотелось бы), Лайон может быть спокоен: о его местонахождении никто не узнает. Если только дамочке не придет в голову разжечь сигнальный костер или бросить в реку бутылку с запиской.

— Замечательно, — пробормотала она, соскользнув с бревна на устланную листьями землю, и похлопала себя по плоскому животу. — Спасибо за еду и за первую помощь. От кофе я, пожалуй, откажусь и попрощаюсь, а то не успею вернуться в мотель до темноты.

Лайон разглядывал ее из-под прищуренных век. Наблюдать за человеком так, что тот нипочем об этом не догадается, — этому искусству его также обучили в академии. Боже, на кого она похожа! Взлохмаченная копна каштаново-рыжих кудрей, грязь, комариные укусы, расчесы, алые следы ядовитого плюща… Страшилище, да и только! Должно быть, Лайон рехнулся, иначе почему его так и тянет уложить эту страхолюдину на ложе из опавших листьев и предаться иному искусству, которому его не обучал никто, кроме матери-природы?

Непонятно, что он в ней нашел? Совсем не в его вкусе. Лайон предпочитает невысоких грудастых блондинок, непритязательных подруг на одну ночь. А Жасмин — длинноногая, рыжая, с небольшой грудью и, похоже, крепкий орешек.

Да если бы она и сгорала от желания, что проку? Он и шевельнуться толком не может. Постельные игры сейчас не для него.

А жаль. Есть в этой Жасмин что-то такое, что при иных обстоятельствах могло бы разжечь в нем огонь. Лайон не понимал, чем она его зацепила. И знал, что не успокоится, пока не поймет.

— Мне нужно будет перебраться через речку?

— М-м? — Он думал о другом. О том, что не стоит разжигать пламя, если все равно не можешь довести дело до логического конца.

— Чтобы выйти на дорогу.

Она хмуро взглянула на свои забинтованные руки. Бинты потемнели от крови. Лайона изумляло, что женщина не произнесла ни слова жалобы ни на стертые ладони, ни на февральскую ночь, проведенную под открытым небом и даже без одеяла.

Будь в нем хоть капля рыцарства, он сорвал бы с себя свитер и отдал ей. Такая мысль приходила Лайону в голову во время ночевки. Как и множество других мыслей.

Но он никогда и не притворялся рыцарем.

И все же интересно, сумел бы он ее согреть, если б…

Лайон смягчил голос, стараясь говорить непринужденно:

— А куда тебе, собственно, торопиться? На самолет ты уже опоздала. Почему бы не расслабиться и не насладиться общением с дикой природой? Только представь, какую историю ты расскажешь друзьям в Лос-Анджелесе: «Как я выжила в одиночку, заблудившись в Великой Восточной Унылой Трясине!»

— Но я здесь не одна.

— Так будет увлекательнее.

— Хм… — задумчиво протянула она. Интересно, думал Лайон, на кого она будет похожа,

когда спадет опухоль? А еще интереснее, что она здесь делает? Придется при первой возможности заглянуть к ней в сумочку. Не слишком по-джентельменски, но он сейчас не в том положении, чтобы разводить церемонии.

— Но я ведь на самом деле не заблудилась? — с тревогой спросила Жасмин.

Лайону мгновенно захотелось сжалиться и отпустить ее на все четыре стороны. Ведь по-настоящему она ему не нужна. Черт, да она в нем нуждается куда больше, чем он в ней!

Но отпускать ее нельзя. Пока.

— Нет, не заблудилась. Я прекрасно знаю, где мы находимся.

Чтобы осознать, во что она вляпалась, Жасмин понадобилось несколько часов. Лайон ее не торопил. Пусть дойдет до всего своим умом. Тогда ей не в чем будет его винить.

— Так ты знал, что со стертыми руками я не смогу пробираться через заросли? — воскликнула Жасмин.

Лайон, не подумав, пожал плечами и поморщился, когда в спину ему словно вонзилась дюжина ножей.

— Зависит от того, насколько ты чувствительна к боли.

• Предыдущая
• 7/27
• Следующая