Одиночество не для них - Браунинг Дикси - Страница 22

• Предыдущая
• 22/27
• Следующая

— Познакомься с Хортоном. Его прислала Клемми.

— Ну да, — заговорил парень, — Клемми из мотеля. Она моя тетка. Когда вы не вернулись, она забеспокоилась и связалась по радио с шерифом. А мистер Уэбстер услышал их разговор и рассказал, где вас встретил. Вот она и прислала за вами меня. Ну что, поехали?

Минут десять, не меньше, Лайон ждал, пока к нему вернется рассудок. Издалека доносилось еле слышное жужжание моторки. Парень делал не больше полутора узлов в час — должно быть, опасался поцарапать свою новенькую игрушку о какой-нибудь торчащий из воды корень или камень.

Рассудок так и не вернулся, и Лайон понял, что дольше ждать нет смысла. Торопливо свернув лагерь и побросав в лодку самое необходимое, он оттолкнулся от берега и погреб вверх по течению. Догонять Жасмин он не собирался, но не хотел и слишком отставать.

Зачем?

Откуда ему знать, зачем? Он не хотел искать причин своего поступка.

У него кончаются припасы. Вот зачем.

Отправляясь на болото, он запасся едой на две недели. Едой на одного. А потом появилась она. Если бы не Жасмин, Лайону не было бы нужды пополнять запасы. Он привык обходиться немногим. Однажды, еще в первый год обучения, его сбросили с парашютом в непроходимых горах Колорадо с одним компасом и складным ножом. Восемь дней спустя он вышел к людям — сильно исхудавший и многому научившийся.

Лайон может жить на «подножном корме». Может по несколько дней обходиться вообще без пищи. Так что же влечет его прочь из убежища?

Поднимаясь вверх по течению ручья, Лайон пытался понять, что с ним происходит. Уже дважды он едва не дал застать себя врасплох. Он теряет бдительность — для человека его профессии это непозволительно. В его деле без риска не обойтись, но бывает риск, которого лучше избегать.

К такому виду риска относится общение с Жасмин Кленси.

Через некоторое время речка расширилась, образовав нечто вроде озерца. На берегу его стоял обычный четырехномерной мотель. У причала Лайон заметил розовую моторку Хортона.

Возле мотеля Лайон увидел две машины: одна изъеденный ржавчиной джип с местными номерами, вторая — прокатная. Прокатная стояла напротив коттеджа номер три.

Входная дверь была приоткрыта. Остановившись у крыльца, Лайон услышал шум льющейся из душа воды и женские голоса. Подойдя поближе, разобрал и слова:

— Полотенце я принесла. Вещички ваши сейчас выстираю. Вы, наверно, хотите поесть?

— Конечно! Умираю от голода! И, Клемми… спасибо вам.

Судя по голосу, не слишком-то она рада своему возвращению на большую землю. Что ж, Лайон готов увезти ее обратно. Ей стоит только попросить.

Женщина по имени Клемми вышла на крыльцо. Заметив Лайона, подняла брови:

— Вы меня ищете? Я буду в конторке, только брошу вещи в стирку.

Жасмин принимала душ долго и с наслаждением. Уже почти неделю она не мылась по-настоящему. Ибо торопливое ополаскивание в холодной речной воде при всем желании нельзя назвать полноценным мытьем.

А когда, завернувшись в полотенце, открыла дверь — охнула и прижала сползающее полотенце к груди.

— Ты что здесь делаешь? Ты должен быть в лесу!

— На болоте, — поправил он. — Приехал за продуктами.

— Сюда? Не уверена, что здесь можно что-нибудь купить, но ты спроси у Клемми.

— В городе остался мой грузовик. Не подбросишь меня?

Жасмин закатила глаза.

— Ну, началось! Если я повезу тебя в Колумбию или где ты там оставил машину, то что ты будешь делать с лодкой? Оставишь здесь? И как же тогда доберешься до лагеря?

Вместо ответа он прислонился к стене, скрестил руки на груди и уставился на нее удивительными синими глазами, которые так мало подходили к его суровому, словно высеченному из гранита лицу. Она заметила, что он причесался. Однако так и не побрился. На героя фильма он совсем не тянул; и все же Жасмин не сомневалась: если в ее жизни должен быть герой, то это он, и только он.

Точнее, он мог бы стать ее героем, если бы по-другому сложились обстоятельства…

— Знаешь, Лайон, — заговорила она, старательно выдерживая равнодушно-беззаботный тон светской беседы, — ты ведь так и не рассказал, кто ты такой, чем занимаешься и что делаешь на болоте.

— Как так? Рассказал, конечно. Ищу свои корни. Разве не помнишь?

— Это мистер Уэбстер рассказал, а не ты. Разве не помнишь? — передразнила она.

Лайон пожал плечами, даже не моргнув. Интересно, подумала Жасмин, когда у него на самом деле прошла спина? В первый день он ее не обманывал, а вот потом…

— Мое имя и фамилия тебе известны.

— Опять-таки не по твоей милости, — напомнила она.

— Постоянного адреса у меня нет. Что же касается работы, в данный момент я безработный.

— Не верю.

Он вздернул бровь.

— Твое право. Я не лгу.

Жасмин не стала спорить. Что толку? Все мужчины ей лгали. И ее отец. И Эрик. Словами, делами, умолчаниями — врали все.

Лайон врет и тем, и другим, и третьим способом. Врет и тут же нагло отпирается. Мало того ему все равно, раскусит она его ложь или нет.

— Ладно, я отвезу тебя. Но обратно в мотель возвращаться не буду.

— Если у меня будет грузовик, — ответил он терпеливо, словно увещевал очень маленького и очень глупого ребенка, — обратно я доберусь и без посторонней помощи.

Это разъяснение стало последней каплей.

С самого утра, когда Жасмин проснулась в объятиях Лайона и услышала загадочное жужжание, события развивались слишком быстро и у нее не было времени подумать.

Но теперь она вдруг почувствовала, что больше так не может. Ну почему у нее все наперекосяк? Почему она такая неудачница? Почему не понимает самых простых вещей? Почему вечно вляпывается в какие-то идиотские истории? И так — всегда, за что бы она ни взялась! Всю жизнь! Всю жизнь!

И с чего она взяла, что теперь все изменится?

Ее глаза заволокла радужная пелена, и по щекам хлынули слезы. Жасмин охнула и прижала к глазам угол полотенца.

Скрипнули деревянные доски пола, и послышался деликатный щелчок закрываемой двери. Это окончательно подкосило ее. Она зарыдала в голос, всхлипывая и захлебываясь слезами, словно двухлетний ребенок.

Лайон сел в кресло, осторожно усадил ее к себе на колени и принялся ласково поглаживать ее по обнаженной спине — полотенце у Клемми оказалось короткое, на все тело его не хватило.

— Ну, не надо, не надо, — бормотал он, и Жасмин подумала, что ему, наверное, никогда еще не приходилось утешать плачущую женщину.

— Все хорошо, — успокоила она человека, который пытался успокоить ее. — Я тебе рубашку намочила…

— Ничего страшного, ее давно пора стирать.

— Попрошу Клемми, чтобы выстирала ее вместе с моими вещами.

Она выдавила из себя смешок.

Лайон спустил ее с колен, а в следующий миг, сами не понимая как, оба они оказались на кровати. Жасмин по-прежнему обеими руками прижимала к себе полотенце. Лайон провел рукой по ее едва прикрытому полотенцем бедру.

— У тебя мурашки по коже.

— Холодно.

— А что ты думала? На дворе февраль. Оба они готовы были говорить что угодно только не то, что просилось на язык. Жасмин потянулась за одеялом.

— Скоро март. Уже почти весна.

— Ты спрашивала, чем я занимаюсь. Работаю на федеральное правительство.

— Кем? Почтальоном? Сборщиком налогов?

— Разбираюсь с разными неприятностями.

— Вот как? И с чем ты разбираешься на болоте?

— Жасмин, тебе незачем знать все неприглядные подробности моей работы, — ответил он, натягивая на нее одеяло.

Вот так. «Незачем». Иными словами: «Валика ты отсюда!»

— Понимаю, — отвернулась она. — Спасибо, что напомнил, где мое место.

Лайон сжал кулаки. Жасмин почувствовала, как напряглись его мускулы, и уже хотела напомнить, чтобы он не забывал о спине.

— Черт побери. Жасмин! Я не собираюсь ставить тебя на место! Просто хочу объяснить, почему у наших… нашего… ну, в общем, почему у всего этого нет никакого будущего.

— Хорошо. Не надо ничего объяснять. Я все понимаю.

• Предыдущая
• 22/27
• Следующая