Тысячелетие - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 31

— Надо было мне надавить на них посильнее.

— Ну и до каких пределов ты можешь давить?

Мы говорили о совещании, состоявшемся полгода назад. Из-за перегрузки компьютера в районе Бостона возникла ситуация, которую разбирали у нас в комитете. Самолеты не столкнулись-они отделались легким испугом, ибо один из пилотов успел-таки рвануть машину вверх. И мы в который уже раз подняли вопрос о замене компьютеров.

Большинство компьютеров Федерального авиационного управления были куплены и установлены в 1968 году. Кого-то осенила казавшаяся по тем временам блестящей идея: не арендовать компьютеры, а купить их. И правительство Соединенных Штатов вскоре приобрело на несколько миллионов долларов целый компьютерный парк и пользовалось им, а также обслуживало своими силами.

Шли годы.

Каждый, кто хоть немного разбирается в компьютерах, знает, что машина десятилетней давности с таким же успехом могла быть выпущена в каменном веке. Пусть она в хорошем состоянии, пусть она отлично исполняет то, на что была рассчитана, — грош ей цена. Если вам удастся продать ее на металлолом, считайте себя счастливчиком. Кому нужна громоздкая махина, не способная выполнять и половину тех функций, с которыми запросто справляется современный компьютер в сто раз меньших размеров?

Компьютеры ФАУ превратились в хлам. Они работали, но на пределе, а в результате- сбои да простои. Мы их понемногу заменяли, но стоят они дорого, а бюджет у нас не резиновый. Так что-погодите, ребята, не все сразу.

А чего ждать? С компьютерами вечно одна и та же история: только ты успел его распаковать и воткнуть в сеть, как на рынке уже появились модели вдвое лучше и вполовину дешевле. Вот комитет и тянул волынку- а вдруг через год появится что-то стоящее, может, имеет смысл повременить немного?

Не имеет смысла, по-моему. Я хотел, чтобы все компьютеры заменили в течение года, и черт с ними, с будущими моделями. Но решил, что ради этого не стоит переть напролом с риском потерять работу.

Если как следует покопаться, виновные всегда найдутся.

Когда мы вернулись в зал, копия пленки РС с «боинга» была уже готова к прослушиванию.

Мы собрались в кучку- я заметил, что нашего полку прибавилось. Не знаю почему, но люди слетаются на расследование, как мухи на мед. Пленка завертелась, то и дело противно шипя, однако голоса звучали довольно отчетливо.

В кабине 747-го находилось четверо. Все в хорошем настроении, шутят, балагурят, смеются.

Я сразу узнал голос Гила Крейна, командира. Во-первых, я был с ним знаком, а во-вторых, у него ярко выраженный южный выговор. Натуральный, между прочим. Половина пилотов коммерческих авиалиний говорят по радио с протяжным западно-виргинским акцентом, вошедшим в моду в 50-е годы с легкой руки Чака Йигера.[5] Другие монотонно, со скукой, бубнят себе что-то под нос- я прозвал их вьетнамскими реактивными жокеями. А бывает, и не поймешь: то ли это летчики разговаривают, то ли шоферюги-дальнобойщики, ведущие колонну тягачей. Но Гил Крейн родился и вырос на земле Дикси.[6] Скоро его в ней и похоронят.

Он много говорил о своих детях. Слушать это, зная, что с ним случится через несколько минут, было тяжко. Помнится, на пленке из Сан-Диего пилоты обсуждали страховку- даже не предполагая, как сильно она им понадобится в ближайшие мгновения.

Лойд Уайтмор, бортинженер, то и дело посмеивался. У Джона Сианиса, второго пилота, был легкий иностранный акцент, вроде бы ближневосточный, и ясная, четкая дикция.

Четвертый — Уэйн де Лизл — числился наблюдающим, а точнее говоря, ехал «зайцем». Один из пилотов «Панам», он пристроился в кабину 747-го на откидное место, поскольку завтра ему предстоял рейс из Сан-Франциско в Гонконг. Сидел он далеко от микрофона, но без устали молол языком, так что я скоро наловчился узнавать его голос среди остальных.

Неприятности начались примерно так же, как и на «десятке». Крейн попытался оспорить приказ Джанса, показавшийся ему бессмысленным, но я знал, что долго упорствовать пилот не будет. Ясное дело, наземному диспетчеру виднее: он глядит на радарный дисплей, а Крейну и глядеть-то некуда- за окном сплошные облака да туман.

В кабине стало по-деловому тихо.

Крейн сказал: «Хотел бы я знать, что у него на уме?» Потом начал говорить что-то еще- и умолк. Послышался шум удара. Летчикам, наверное, не удалось даже увидеть другой самолет; по крайней мере, никто о нем не упоминал.

Кто-то что-то крикнул, а затем они занялись делом, пытаясь удержать падающую машину в воздухе.

Мы слушали, а трое летчиков работали. Четко и по инструкции. Крейн проверял состояние «боинга», докладывая о результатах проверок; постепенно в голосе у него прорезались оптимистические нотки. Самолет снижался, но пилоту удалось задрать кверху нос, и он надеялся выровнять машину. Я бы на его месте тоже надеялся, да только мне, в отличие от Крейна, было известно, что руля направления у него уже нет и что впереди по курсу- горная вершина, от которой он не сможет увернуться. И тут я услышал голос де Лизла.

— А ну-ка, прокрутите немного назад! — велел я. — Что он сказал?

— Что-то вроде «посмотрите на пассажиров», — предположил кто-то из толпы.

С пленки вновь раздался голос Гила, говорящего о руле направления. Я весь напрягся, силясь разобрать следующую реплику де Лизла, как вдруг прямо у меня над ухом прозвучало:

— Хотите чашечку кофе, мистер Смит?

Я повернулся, злой как черт, готовый заорать, чтобы эту идиотку убрали куда подальше… и столкнулся взглядом с моей кинозвездой-стюардессой из ангара. Улыбка у нее была обворожительная и в то же время невинная и безмятежная, словно у ангела, — что выглядело, мягко говоря, немного странно, если вспомнить, как поспешно она удирала от меня несколько часов назад.

— Что вы делаете здесь, в конференц-зале?..

— Он сказал: «Пойду посмотрю на пассажиров», — прервал меня сидевший сбоку Джерри. — Почему он… Билл! Ты меня слушаешь?

Часть меня слушала, но другая была поглощена созерцанием женщины. Я разрывался надвое. Посмотрел на Джерри, потом опять на нее- но она уже удалялась вместе с подносом.

— Почему он решил уйти из кабины? — продолжал Джерри. — Ведь дело принимало плохой оборот.

— Я бы на его месте не стал отстегивать ремни, — подал голос кто-то из окружающих.

Я наконец сосредоточился.

— Почему он так решил? — сказал я. — А не все ли равно? У него не было никаких обязанностей в этом рейсе, так что винить его не в чем. В кабине он был лишним грузом, вот и решил, наверное, помочь стюардессам в салоне.

— Все равно странно. Что-то уж больно быстро он туда намылился, — сказал Крейг.

— А что тут странного? — вмешалась Кэрол. — Посудите сами. Он пилот, но в кабине то него никакого проку. Каждой своей клеточкой он ощущает потребность делать что-нибудь, но все пилотские обязанности выполняют другие люди. Однако он ведь тоже летчик, он чувствует ответственность за пассажиров. Поэтому он покидает кабину, где в его помощи не нуждаются, и уходит в салон, где может кому-нибудь пригодиться.

Я кивнул. Звучало вполне правдоподобно. Том, по-видимому, тоже так подумал.

— Похоже на то, — сказал он. — Хотя, с другой стороны, он все-таки должен был сидеть и ждать приказа от командира, а не самовольничать.

— Крейну было не до приказов.

Они поспорили на эту тему еще немного, а потом я ее закрыл.

— Крутите вторую сторону.

Вторая сторона показалась мне длиннее первой. И в каком-то смысле хуже. Ясно было, что Гил поверил-таки в удачу. Он зачитал показания альтиметра, и они действительно давали повод для надежды. Машина выравнивалась. Гил обсуждал со вторым пилотом места вынужденной посадки: может быть, им удастся дотянуть до отмелей залива, или реки Сакраменто, или еще чего-нибудь… они говорили о полях, шоссейных дорогах… как вдруг завыла сирена предупреждения о близости земли. И перед ними выросла гора.