«Вымпел» — диверсанты России - Болтунов Михаил Ефимович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/86
• Следующая

Если есть в том необходимость, вьетнамец 100 метров будет идти неделю. Но он придет незамеченным, рядом с ним будут ходить, по нему будут ходить, но он выполнит боевую задачу. А у нас хочешь не хочешь, можешь не можешь — уложись в норматив. Так что же важнее в конечном итоге — выполнение боевой задачи или время норматива?

Немало интересного группа Ермакова привезла с Кубы. Вымпеловцы закончили школу полевого спецназа и прошли стажировку в городской школе. Что очень важно, тут они отработали программу проведения специальных операций в городе.

Вот как о своей стажировке на Кубе рассказывает сам Виталий Ермаков:

«— Нас интересовало, конечно же, сама специфика работы. Сначала нам давали теорию, потом были семинары. Смотрели тематические фильмы. Например, по теме „саботаж“, у них наш советский фильм. В главной роле Белявский.

Он играет одесского артиста, который минировал корабли.

Мы обсуждали эту киноленту, раскладывали, что называется, по косточкам.

После теоретического цикла нам ставили задачу в городе, непосредственно в Гаване. Был конкретный человек, «объект», он двигался по маршруту. Ездил, например, на машине, как обычно, с работы и на работу.

Мы изучали его образ жизни, привычки, график движения и реально похищали.

В качестве «объекта» действовал преподаватель этой школы, настоящий профессионал.

У них в этих вопросах подход несколько иной, чем у нас. Там педагог — «играющий тренер», чтобы он нюха не терял, его забрасывают с заданием. Он выполняет и по возвращении снова преподает. Так что нам противостоял не разжиревший теоретик, а практик высокого класса, участник чилийских событий.

Требования к игре исключительно высокие. С одной стороны, чтобы изучить объект, мы вынуждены были появляться на маршруте, и в тоже время он не должен нас видеть. Заметит — нас сразу отстраняют.

Наш «визави» — интересный мужик, много недостатков накопал. Вроде бы и несущественных, но весьма болезненных.

У кубинцев перед каждой операцией заседает так называемый «трибунал».

Мы докладываем ход операции, а они задают каверзные вопросы. Разумеется, применительно к этому месту, времени, характеру действий. Если не готов, могут и отодвинуть. Трудная, но весьма полезная практика.

А вообще хочу сказать, что кубинцы, на мой взгляд, самые опытные по нашей линии специалисты».

Думаю, что с Валерием Альбертовичем нельзя не согласиться. Недавно я прочел в прессе интересное сообщение: убит последний из палачей Эрнесто Че Гевары.

Понимаю чувства журналиста — поскорее покончить с палачами. Однако справедливости ради надо сказать: убийцы Гевары еще гуляют по земле, хотя за три десятка лет их стало значительно меньше. Те, кто непосредственно истязал и убил Че, погибли при весьма странных обстоятельствах.

Нет никаких данных о причастности кубинских спецслужб к расправе над палачами, но тем не менее кто-то долгие годы выслеживал и уничтожал их. Этот «кто-то» безусловно патриот своего народа.

Можно спорить о подходе к исполнению приговора, но это уже тема отдельного разговора. И он впереди.

Однако возвратимся к подразделению «Вымпел» и к тактико-специальному занятию по «подрыву» моста на реке Клязьме.

Скажу сразу: результат для охраны оказался весьма плачевным. Несмотря на всю бдительность часовых, взрыв таки прогремел под одной из опор моста.

Как это случилось, Ермаков рассказал участникам учений позже.

Трое пловцов за поворотом реки, откуда они были не видны охране моста, вошли в воду. Выстроились углом. Диверсант, который находился в острие угла, двигал перед собой небольшой плотик, на котором была укреплена учебная мина.

Плотик имел так называемую нулевую пловучесть, то есть он плыл под водой, ниже уровня поверхности. От плотика в стороны расходились две веревки, концы которых держали пловцы, идущие впереди.

До излучины реки диверсанты плыли по поверхности, а с выходом в зону видимости погрузились в воду и применили способ плавания «по-вьетнамски». То есть двигались ногами вперед, с трубочкой во рту.

Этот стиль теперь почему-то называется «вьетнамским», но он известен на Руси еще с древних времен. Русские дружинники, преодолевая водные преграды, использовали для дыхания камышовые трубочки.

При подходе к опоре моста пловцы осторожно, без всплеска, показывались из воды, один держал заряд, а два других ходили по кругу, обматывая веревки вокруг опоры. Сделав свое дело, по общей команде диверсанты под водой уходили незамеченными от моста.

Заряд взрывался ровно в намеченный срок, когда пловцы уже были вне зоны досягаемости охраны.

Это лишь один из примеров успешного обретения «закордонного» опыта, который необходим бойцам спецподразделения. Хотя следует сказать, что профессиональные контакты бойцов «Вымпела» с коллегами из других стран, в отличие от той же американской «Дельты», были значительно ограничены. Они выезжали, как правило, на Кубу, во Вьетнам.

Порою сотрудникам подразделения самим казалось, что они ходят по кругу. Тот же Ермаков рассказывал мне случай, когда в кубинском генерале, начальнике управления спецопераций, «под крышей» которого вымпеловцы стажировались, он узнал гостя их десантного училища. Тогда их спецназовский взвод показывал кубинской делегации десантирование, действие из засады. Виталий напомнил об этом генералу на заключительном банкете, и они оба долго смеялись. Действительно, выходило по всему — круг замкнулся.

Это было так и не так. Да, мы учились друг у друга. Однако каждый применял опыт другого не бездумно, а сообразуясь с собственными условиями, обычаями, образом жизни.

Кроме того, кубинцы, в отличие от наших бойцов, много действовали за границей, набираясь по-настоящему боевого опыта.

Отсюда их умение стрельбы. Когда вымпеловцы впервые попали на кубинское стрельбище, то поняли: коллеги шли на несколько шагов вперед. У них был принципиально другой подход. Ведя огонь, они много двигались, меняли оружие, перезаряжали. Удивляло большое количество мишений, установленных на разных уровнях.

И самое главное, огромное внимание уделялось стрельбе ночью. Верно: какой смысл ходить в тир днем, если воевать придется ночью.

С горькой улыбкой вспоминали бойцы «Вымпела» их прежние стрельбы: тир, стойка, ну и основное — кучно положить пули.

Стажировка на Кубе опрокинула все представления о стрельбе, а встреча с никарагуанскими стрелками заставила напрочь уйти от порочных методов советского подхода обучения стрельбе. Однако об этом подробнее в другой главе.

Возвратившись с Кубы и из Вьетнама, вымпеловцы стали по-иному смотреть на проблему маскировки. Лицо, руки научились покрывать соком растений. Брали траву, толкли ее в посудине, потом в сок добавляли золу из костра — и никакой «помады», как показывают в кино. Ибо даже самая лучшая помада дает блеск.

Научили коллеги-вьетнамцы умело использовать руки. «Впереди идущий, номер один, — рассказывали мне бойцы, — руками ищет мины и разминирует их. У него должны быть очень чувствительные руки, как у хирурга.

Ведь ошибиться нельзя, дорога, которая идет за ним, — это дорога жизни. Он ставит метки.

В сторону противника они черные или зеленые, в обратную, то есть в свою, — светлые. Человек, который ползет следом, должен видеть метки.

Колючая проволока бесшумно разрезается, и мы проползаем, как змеи. Светит прожектор, но каждый из нас всего лишь кочка.

Требования к спецгруппе очень высокие. При нападении, например, на батальон, потери группы — нулевые, даже ни одного раненого, у противника — полное уничтожение».

А вьетнамские «схроны»! Это вообще поразительное искусство, ведь война за долгие десятилетия научила жить вьетнамцев под землей.

Бывали случаи, когда вьетнамские партизаны устраивали «схрон» под американским аэродромом...

Ночью они выходили и ставили мины на самолеты. Звучал взрыв! Вокруг беготня, переполох, американцы бросаются преследовать диверсантов, а те находятся рядом. Живут три-четыре дня, пока все успокоится, и незамеченными уходят.

• Предыдущая
• 17/86
• Следующая