Средиземное море - Блон Жорж - Страница 42

• Предыдущая
• 42/59
• Следующая

«Вскоре, – пишет ее дочь Горация, – ее характер испортился, она пристрастилась к спиртному». У Горации черствое сердце, она всегда отвергала отцовство Нельсона, но признает, что даже в минуты жестокой нищеты Эмма не тронула ни пенни из небольшой ренты, оставленной адмиралом на воспитание дочери. Горация вышла замуж за пастора и умерла в 1881 году в возрасте восьмидесяти лет.

– Дорогая Эмма, я вытащил вас из Кингс-Бенч, но вам нельзя оставаться в Англии. Вас преследуют и другие кредиторы, они могут снова бросить вас в тюрьму.

Эти слова произнес ее последний щедрый друг – Смит. И женщина, которую обожествлял Нельсон, вынуждена бежать из спасенной им Англии. Бесстрастная история написала последние строки ее необычной судьбы. Эмма с дочерью живут в Кале – вначале в скромном отеле, затем в дешевом семейном пансионе и, наконец, в лачуге на Французской улице. Там в середине января 1815 года, в возрасте пятидесяти лет, и скончалась Эмма Гамильтон. Перед смертью ее исповедовал католический священник, а похороны состоялись на кладбище Кале. Некогда она выразила желание быть похороненной между мужем и Нельсоном в соборе святого Павла в Лондоне. Несбыточная мечта. Но разве не напоминает вся ее жизнь несбыточный сон?

18 февраля 1815 года, ровно через месяц после смерти Эммы Гамильтон, Наполеон, изгнанник на Эльбе, объявляет Друо о своем решении, которое снова потрясет Европу:

– Франция требует моего возвращения. Через несколько дней я покину остров – нация призывает меня!

Несколькими днями раньше он намекнул о своем намерении в разговоре с Понсом де л'Эро, директором шахт острова.

– Сир, – ответил Понс, – возвращение вашего величества во Францию может вызвать гражданскую, а может быть, и европейскую войну.

– Ни того, ни другого не случится.

Наполеон принимал решение не самолично. Преданные ему люди писали, являлись к нему. «Бурбоны непопулярны, их ненавидят...» Кроме того, император знает о заговоре: на Венском конгрессе предложено отнять у него остров Эльба и отправить в ссылку, подальше от Европы. Но забудем об истории империи, вернемся к человеку, который сорок шесть лет назад родился на одном из островов Средиземного моря, а теперь стал пленником на другом острове этого моря.

16 февраля Наполеон начал отдавать первые приказы, касающиеся бегства. Друо приказано отремонтировать бриг «Энконстан», погрузить на него пушки, ружья, патроны; казначею Пейрюссу – отправить на борт сундуки с золотом и книгами и т. д. Эти приказы отданы тайно, один не знает, что поручено другому. Император хитрит, чтобы скрыть свои истинные намерения. Затем предосторожностей становится все меньше, а через несколько дней подготовка уже носит официальный характер.

Разве Наполеон не находится под наблюдением? Конечно, находится. Союзники поручили неофициальный надзор английскому полковнику Кемпбеллу. Сухой, дисциплинированный и флегматичный человек имеет лишь одну слабость – он любит женщин. Кемпбелл увлечен очаровательной итальянской графиней Мимачи и часто отправляется на материк на предоставленном ему фрегате «Патридж». С 14 февраля 1815 года Кемпбелл развлекается в Ливорно.

В воскресенье 24 февраля приготовления к бегству ведутся настолько открыто, что все население острова знает об отъезде императора. В порту собралась флотилия из самых разнообразных судов: бриг «Энконстан» (двухмачтовое судно с квадратными парусами, 400-500 регистровых тонн); эсперонада «Каролина» (небольшой мальтийский парусник для каботажного плавания типа тартаны, 30 регистровых тонн); две шебеки – «Этуаль» и «Сен-Жозеф» (узкие парусники малого водоизмещения, снабженные веслами); полакра «Сент-Эспри» (квадратные паруса, 190 регистровых тонн). Армия – тысяча человек и польские уланы с лошадьми – покидает казармы и грузится на суда.

В семь часов вечера уже темно, город освещен лампионами с цветными стеклами. Появляется Наполеон в костюме охотника. Он едет в открытом экипаже в порт под приветственные крики толпы. Когда он выходит из экипажа, восторженная толпа на руках доносит его до «Каролины», которая должна доставить его на «Энконстан».

– Жители Эльбы, благодарю вас за любовь и преданность. Вы были добры ко мне...

Ему целуют руки. Он с трудом высвобождается из объятий. От этого человека исходит необыкновенная притягательная сила. Поражает удивительное непостоянство толпы: годом раньше эти люди были союзниками Бурбонов.

С брига «Энконстан» доносится пушечный залп – сигнал к отплытию. Все суда получили один приказ: «Взять курс на Гольф-Жуан, двигаясь как можно дальше от берегов Италии и Корсики. Идти сначала на северо-северо-запад до широты острова Горгона, затем лечь курсом на запад».

Прекрасная погода, спокойное море, благоприятный, но слишком слабый юго-восточный ветер. Всю ночь и весь следующий день флотилия плывет с ужасающей медлительностью. Все решилось 27 февраля.

Первая встреча: далеко на востоке показался «Патридж». Кемпбелл, предупрежденный шпионом, поспешно покинул объятия возлюбленной. Солнце только-только взошло над горизонтом. «Патридж» движется медленно, меняя галсы, чтобы быстрее оказаться на юге. Наблюдатели «Патриджа» менее внимательны, чем наблюдатели на «Энконстане». Они ничего не заметили.

– Надо во что бы то ни стало ускорить ход, – приказывает Наполеон.

«Энконстан» избавляется от двух шлюпок, которые тянул на буксире, однако скорости почти не прибавилось: по-прежнему дует слабый ветер. Тянутся часы. Все молчат. К вечеру наблюдатель брига замечает два фрегата, идущих на юг по левому борту.

Позже выясняется, что то были королевские суда «Флер-де-Лис» и «Мельпомена». Солнце стоит над самым горизонтом. С фрегатов их не заметили.

Третья встреча носит водевильный характер. Почти на широте острова Горгона прямо к «Энконстану» направляется парусник под французским флагом. Наполеон приказывает гренадерам лечь на палубу, чтобы их не заметили с приближающегося судна. Будет ли бой? Парусник приближается; Тайад, один из офицеров, говорит:

– Это «Зефир». Я знаю его капитана. Его зовут Андрье.

«Зефир» медленно проплывает рядом с бригом.

– Куда направляетесь? – спрашивает его капитан.

Голос разносится над спокойным морем. Наполеон, спрятавшись позади лейтенанта Тайада, подсказывает: «Скажите, мы идем в Ливорно».

– В Ливорно. А вы?

– В Геную. Как чувствует себя император?

– Превосходно.

Гренадеров никто не видел. «Зефир» удаляется. Когда он исчезает из виду, капитан «Энконстана» приказывает взять курс на запад, на Францию.

Море спокойно. Звездное небо. Ветер чуть усилился, а ночью еще посвежел. 28 февраля на заре новая тревога: в западной части горизонта появляется парус. Он растет, поскольку «Энконстан» движется навстречу ему. Стоит ли менять курс, терять время, рисковать? Капитан разглядывает судно в подзорную трубу.

– По меньшей мере шестьдесят пушек. Но он идет на юг.

Парусник величественно удаляется к югу. Море спокойно и пустынно, ветер наполняет паруса флотилии. Наполеон указывает на сияющее голубое небо.

– Взошло солнце Аустерлица!

Последний подарок Средиземного моря, ни разу не предавшего своего сына. Теперь, вдали от него, Орел полетит навстречу своей мрачной судьбе...

Однажды, весенним утром 1833 года, вице-консул Франции в Александрии, сидя за своим столом, внимательно слушал посетителя, человека лет тридцати пяти с открытым и умным лицом. Правда, одет тот был необычно – морская тужурка, открытая рубашка, узкие длинные брюки, свисающий до колен шелковый шарф. На тужурке вышито крупными буквами: «LE PERE» (Отец).

– Примите его, если желаете, – сказал перед тем генеральный консул своему заместителю. – Я листал его дело. Сумасшедший. Недавно выпущен из тюрьмы. Я распоряжусь, чтобы его немедленно выслали.

• Предыдущая
• 42/59
• Следующая