Взломщик в шкафу - Блок Лоуренс - Страница 25

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая

— Франциска обязательно должна будет завершить свой обход. Посидите тут подольше, она непременно явится, — успокоил меня Голова и отошел в глубь бара.

— То ли явится, то ли нет, — проворчал Деннис. — Хорошо, что хоть ты пришел, есть с кем выпить. Терпеть не могу пить в одиночку. В одиночку пьют только алкоголики, ты меня понимаешь? Что до меня, так я могу пить, а могу и не пить. Я сюда из-за доброй компании и хожу.

— Я тебя очень хорошо понимаю, — заверил я Денниса. — А Фрэнки, конечно, перебирает в последнее время, есть на то причина.

— Ты имеешь в виду эту Как-ее-по-имени? Которую прирезали?

— Ее самую.

— Жуткое дело, ничего не скажешь. Фрэнки была сама не своя, когда я с ней разговаривал пару часов тому назад.

— Убита горем?

Деннис задумался:

— Взвинченная какая-то. Ее мужа, говорит, отпустили без всякого наказания, ну, того самого ветеринара или кто он там.

— Кажется, дантист.

— Какая разница! Я, говорит, должна что-то сделать. Кто ее знает, может, уж пропустила с утра парочку-другую. Ты видел, как она накачивается?

— Еще бы!...

— Женщина не может выпить и держать себя в руках, ну хотя бы как ты или я. Натура у них такая.

Был в его словах намек или его не было, я приступил к делу — подозвал Голову и заказал коктейль Деннису и кофе себе. Когда бармен занялся своим делом, я обернулся к Деннису.

— Голова только что назвал ее Франциской.

— Да, такое у нее имя, Кен. Франциска Аккерман.

— Но все ее называют Фрэнки.

— Ну и что?

— Я силился вспомнить, — начал я, неопределенно махнув рукой, — как Голову зовут. Ты, случайно, не знаешь?

— Вот дерьмо, память отшибло. А ведь знал, ей-богу, знал!...

— Навряд ли родители его так прозвали. Что это за прозвище для малыша?

— Да уж не наградили бы его таким имечком. В детстве и у него было полно волос. Когда на свет появился, и то больше волос имел, чем сейчас.

— Сидим, заказываем коктейли и понятия не имеем, как зовут этого бедолагу, Деннис.

— Чудно, что ты подумал об этом, Кен. — Деннис поднял бокал, осушил его. — Какого черта, пей, закажем по новой и спросим, кто он, дьявол его забери, или кем он, дьявол его забери, себя воображает. Идет?

Одним заказом дело не обошлось, а у меня началась своего рода кофейная лихорадка к тому времени, когда мы наконец выяснили, что Голову зовут Томас, а фамилия его — Коркоран и он живет неподалеку отсюда. По пути в туалет я отыскал его телефон по справочнику и выяснил, что он живет на Восточной Двадцать восьмой улице. Я набрал номер, выслушал двенадцать долгих гудков. Трубку не снимали. Я глянул через плечо, убедился, что никто не обращает на меня внимания, и вырвал лист с телефоном Головы: он мне еще пригодится.

— У нее подружка есть? — спросил Деннис, когда я вернулся.

— У кого?

— Ты, наверное, девчонке звонил, вот я и спрашиваю, есть ли у нее подружка.

— Ах вот как! Насчет подруг — не знаю, а врагов у нее нет.

— Отлично, Кен. А знаешь, пари держу, что в детстве его звали Корки.

— Кого?

— Голову. Его фамилия Коркоран, наверняка ребятишки прозвали его Корки, как ты думаешь?

— Наверное.

— Вот дерьмо! Допивай и спросим бездельника. Эй, Корки, поди сюда, бездельник эдакий!

Я положил руку на плечо Деннису.

— Я — пас. Мне надо кое-кого повидать. — И с этими словами я протянул бармену деньги.

— Понятно. У нее нет врагов. Ну, а если найдется подружка, притащи ее сюда, ладно? Я еще посижу. Может, Фрэнки заглянет, выпьет пару рюмок, но я в любом случае тут на якоре.

— Хорошо, может, еще увидимся, Деннис.

— Да я тут буду! Куда мне еще податься?

Дом, где жил Голова, был двенадцатиэтажный, довоенный, с вестибюлем в стиле «ар деко»[7] и привратником, воображавшим себя святым Петром. Притаившись у дома напротив, я убедился, что привратник не пускает непрошеных гостей: он каждый раз осведомлялся у жильца, хочет ли тот принять посетителя. Я хотел было выдать себя за нового жильца, но его повадка не оставляла надежды на успех, к тому же я сомневался, что у меня сейчас хватит самоуверенности для столь рискованного дела.

Кирпичное здание справа насчитывало пять этажей, а здание слева — четырнадцать, но с учетом странного суеверия, свойственного нью-йоркским торговцам недвижимостью, оно было всего на этаж выше того, где жил бармен. В этом доме тоже был привратник, но он, видимо, не обучался самонадеянности, как его собрат из соседнего дома, и мимо него я прошел бы без всяких хлопот и в тюремной полосатой одежде.

Но сначала мне нужно было узнать, в какой квартире живет Голова, и, представившись гостем, я смотрел, какую кнопку домофона нажмет привратник. На звонок никто не ответил, а я удостоверился, что Голова живет в квартире 8-Х и что его нет дома. Я дошел до угла, вернулся и проскользнул мимо привратника соседнего дома. Кивок, улыбка, брошенное вскользь: «Славный вечерок, не правда ли?» и он согласился, что славный, не отрывая глаз от газеты.

Доехав на лифте до последнего этажа, я прошел еще один лестничный пролет вверх и вышел на крышу дома. На крышах Манхэттена любят гулять астрономы-любители, влюбленные пары и садоводы, выращивающие там деревья и цветы. Благодарение Богу, эта была пуста. Я подошел к краю, уставился в темноту. До крыши соседнего дома было футов двенадцать вниз. Пройти такое расстояние по прямой — сущий пустяк, а вот одолеть его прыжком куда труднее. Впрочем, могло быть и хуже — если бы между крышами был проем, но тогда я и не стоял бы здесь.

Должно быть, я потерял несколько минут, собираясь с духом. Ничего нового для меня в этом деле не было. Если у тебя боязнь высоты и ты не можешь ее одолеть в экстренном случае, профессия взломщика не для тебя, мой мальчик. Я подошел к самому краю и прыгнул. Приземлился, не разводя ног, и, конечно, ощутил боль. Я несколько раз глубоко присел — убедиться, что ноги еще целы, — и только тогда сделал глубокий выдох. Потом подошел к двери, ведущей в здание.

Она оказалась запертой изнутри, но это для меня самая легкая из всех проблем.

Замок в двери Головы был тоже не особенно хитрый. Я уже было взялся за дело, как из двери напротив в глубине холла вышел пожилой человек и направился в мою сторону. Держу пари, я узнал его. В рекламных роликах такие всегда обращаются к фармацевтам за советом по поводу... э... небольшого нарушения. Я постучал в дверь и произнес, нахмурившись:

— Да, это я, дружище. Так ты откроешь наконец дверь или нет?

Мне, разумеется, никто не ответил.

— Ну, ладно, — продолжал я, — только побыстрее, пожалуйста, ладно?

Поймав взгляд проходившего мимо джентльмена, я закатил глаза, всем своим видом изображая возмущение.

— Душ, видите ли, принимает, — сказал я. — Стой тут и жди, пока он вытрется и напялит на себя что-то.

Он сочувственно кивнул и торопливо прошел мимо, уповая на то, что все свои прочие огорчения я оставлю при себе. Как только он свернул за угол, я вытащил из кармана связку отмычек. Работа заняла меньше времени, чем рассказ о ней. Замок был пружинный, который срабатывает автоматически, когда дверь закрывается. Хозяин даже не потрудился запереть ее на ключ, так что я отодвинул задвижку стальной пластинкой и толкнул дверь.

Проскользнув в квартиру, я прикрыл дверь и запер ее понадежнее хозяина, потом пошарил рукой по стене в поисках выключателя. На сей раз я не прихватил резиновых перчаток, но это меня мало беспокоило, потому что я не собирался ничего красть. Мне нужны были только вещественные доказательства, и попадись они мне, я бы их оставил на месте и постарался бы привлечь к ним внимание полиции. Уж я бы нашел какой-нибудь хитрый способ.

А если бы мне совсем повезло, я бы обнаружил здесь свой дипломат с драгоценностями. В этом случае я прихватил бы его с собой, а несколько особо приметных украшений спрятал бы в разных местах этой же квартиры, чтобы Тодрас и Нисуондер нашли их без особого труда. Но скорее всего, если Голова действительно убийца и вор, он припрятал побрякушки где-нибудь в другом месте, где мне их не отыскать, а вовсе не в своей квартире, оставленной почти незапертой.

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая