На острие - Блок Лоуренс - Страница 44

• Предыдущая
• 44/52
• Следующая

— Что же случилось с Паулой?

— Однажды она услышала нечто такое, чего ей не следовало знать.

— Что именно?

— Тебе эти сведения ни к чему. А впрочем, какая разница! Итальяшки приволокли груз героина и продали его, а кто-то перестрелял их всех и прикарманил деньги. Кое-что об этом промелькнуло в газетах. Там, как всегда, изрядно наврали, но, может быть, ты припоминаешь эту историю?

— Помню, читал об этом.

— Нейл отвез ее на ферму. У меня есть ферма в графстве Ольстер. Записана она на чужое имя, но принадлежит мне, как эта машина и грогановский кабак.

Он отпил виски и продолжил:

— У меня нет ничего своего, ты можешь в это поверить? Один приятель одалживает мне свою тачку, другой приглашает пожить у него на квартире. А на ферме устроилась супружеская чета из графства Уэстмит. Старику всегда нравились те места. Он расположился там с женой, и по бумагам это его собственность. Он доит коров и откармливает кабанчиков, а она выхаживает цыплят и собирает яйца. Я же могу заявляться туда в любое время и жить, сколько мне заблагорассудится. Это на тот случай, если какой-нибудь ублюдок из налоговой инспекции захочет узнать, откуда у меня деньги. Какие у меня могут быть деньги? Разве это я покупал все, чем пользуюсь?

— Значит, Нейл жил с Паулой на ферме? — переспросил я.

— Уж слишком вольно там все себя чувствовали: распустились, мололи языками, что ни попадя. Вот Паула и услышала чересчур много. Ты знаешь, какой она была: начни кто-нибудь задавать ей вопросы, эта богобоязненная белая девушка из Индианы тут же все и выложила бы. Поэтому я сказал Нейлу, чтобы он от нее избавился.

— Ты приказал ему убить ее?

— Да никогда!

С громким стуком он опустил стакан на стол. Сначала я даже подумал, что это мой вопрос вызвал его гнев.

— Никогда я не говорил, что ее следует убить. Я намекнул, что он должен от нее избавиться! — воскликнул Баллу. — Я предложил отправить ее из Нью-Йорка куда-нибудь подальше. Не будет она здесь болтаться — не будет и опасна. В Индиане никому в голову не придет задавать ей вопросы: ни полиции, ни тем, кто любит совать нос в чужие дела. Если бы она осталась здесь, то вполне могли возникнуть проблемы.

— Выходит, он неверно истолковал твой приказ?

— Ничего подобного! Вернувшись с фермы, он сказал мне, что все улажено. Якобы Паула самолетом вылетела в Индианаполис, и мы больше никогда о ней не услышим. Собираясь домой, она рассчиталась за комнату, и, если вдруг кто-то о ней вспомнит, то никаких концов не найдет.

Он снова взял стакан, затем поставил его на стол и отодвинул.

— В тот вечер, — продолжил он, — когда увидел Паулу на карточке, которую ты мне дал, я был потрясен. С чего бы кто-то стал разыскивать девушку, которая вернулась домой к папочке и мамочке?

— Что же действительно произошло на ферме?

— Тот же вопрос и я задал Нейлу: «Что произошло? Если ты отправил девушку домой, почему ее родители наняли человека, чтобы ее найти?» Она поехала к себе, в Индиану, уверял меня он, но там не задержалась. Сразу же уселась в самолет и улетела в Лос-Анджелес, чтобы сделать карьеру в Голливуде. «И ни разу не позвонила отцу с матерью?» — поинтересовался я. Ну, сказал он, возможно, с ней что-то случилось. Может, увлеклась наркотиками, а может, связалась с дурными людьми? В конце-то концов она привыкла здесь к бурной жизни, и ей не захотелось от нее отказываться, предположил Нейл. Но я видел, что он лжет.

— И что же дальше?

— В тот вечер я не стал дожимать его.

— Он позвонил мне той ночью, — сказал я. — Наверное, через несколько часов после того, как закрыл бар.

— Я с ним долго тогда разговаривал. Мы заперлись, выключили свет и пили виски. Он рассказывал, что она поехала в Голливуд в надежде стать кинозвездой. Значит, потом он позвонил тебе? И что сказал?

— Чтобы я прекратил ее разыскивать. Мол, зря теряю время.

— Глупый малый! Какой ошибкой был этот звонок! Ведь он же только подтвердил, что ты на верном пути. Ведь так?

— К тому времени я кое о чем уже догадывался.

Он кивнул.

— Собственно, я сам навел тебя на след, разве нет? Но тогда я даже не подозревал о том, что эта история скверно закончилась. Совершенно искренне верил, что Паула дома, в Индиане. Как называется ее родной город?

— Манси.

— Точно, Манси.

Он посмотрел на стакан, отпил еще немного. Я никогда не увлекался ирландским виски, но внезапно его вкус всплыл в моей памяти: оно не так отдавало дымом, как шотландское, и не было таким маслянистым, как канадский бурбон. Остатки кофе я выпил залпом, словно принимал противоядие.

Он продолжал:

— Я видел, что парень лжет, и дал ему время повариться в собственном соку, чтобы его нервишки совсем истрепались... Вчерашней ночью я взял его с собой в поездку на север штата и выжат все. Мы проехали до Элленвиля. Там находится ферма. Туда он отвез ее.

— Когда?

— Когда это было? В июле. Он говорил, что забрал ее с собой на прощальный уик-энд перед возвращением домой. А там якобы дал ей немного кокаина, вот ее сердце и не выдержало. Он говорил, что она приняла совсем немного порошка, но ведь с кокаином никогда не знаешь, чем все кончится. Временами он одерживает верх.

— Так она умерла из-за наркотика?

— Нет. Сукин сын опять врал. Но я дожал его. Дело было так. Он привез девушку на ферму и сказал, что ей надо вернуться домой. Она отказалась; потом, немного выпив, совсем разбушевалась: стала угрожать, что обратится в полицию. Она кричала; он испугался, что проснутся старики. Пытаясь утихомирить, будто бы слишком сильно ударил ее, и она умерла.

— И он снова лгал? — спросил я. — Ведь так?

— Да. Стоило везти ее за сотню миль только для того, чтобы попросить уехать! Господи, какой же он был лжец!

Его лицо исказила звериная гримаса.

— Знаешь, мне не пришлось рассказывать о правах, которыми он мог воспользоваться. У него просто не было права не отвечать, как не было права и на адвоката. — Его рука бессознательно коснулась темного пятна на переднике. — Он, конечно, заговорил...

— И?..

— Признался, что привез ее туда, намереваясь убить. Он утверждал, что она никогда не согласилась бы вернуться домой. Он-де пытался ее уговорить, но единственное, что она обещала, — так это держать язык за зубами. Вот почему он отвез ее на ферму, напоил и под открытым небом, на траве, занялся с ней любовью. В лунном свете он раздел ее и лег рядом. Позже, когда она отдыхала, вынул нож и показал ей. «Что это значит? — спросила она. — Что ты хочешь сделать?» Тут он ее и зарезал.

Моя чашка была пуста. Оставив Баллу, я прошел к стойке и попросил бармена снова налить кофе. Когда я шел по залу, мне померещилось, что опилки под ногами пропитаны кровью. Мне казалось, что я даже чувствовал ее запах. Но лужицы на полу были всего лишь пролитым пивом, а в нос бил запах мяса, проникавший с улицы.

Когда я вернулся к столу, Баллу разглядывал снимок Паулы.

— Она хорошенькая, — ровным голосом произнес он. — В жизни даже красивее, чем на фото. Она была очень живой девушкой.

— Пока он ее не убил.

— Да, до тех пор.

— Где он ее оставил? Я хотел бы забрать тело, чтобы доставить родителям.

— Это невозможно.

— Почему? Должен же существовать способ перевезти тело, не обращаясь в полицию. Не думаю, что ее родители станут возражать, когда им все объяснят. Особенно если я смогу им сказать, что справедливость восторжествовала.

Фраза прозвучала напыщенно, хотя выражала именно то, что мне хотелось сказать. Я посмотрел на него и повторил:

— Ведь справедливость все-таки восторжествовала, не так ли?

Он произнес:

— Справедливость? Разве она когда-нибудь торжествует?..

Баллу нахмурился, пытаясь отыскать собственную мысль в парах выпитого виски.

— Ответ на твой вопрос, — сказал наконец он, — будет утвердительным.

— Так я и понял. Но тело...

— Парень, ты не сможешь его забрать.

— Почему же? Неужели он не признался, где закопал его?

• Предыдущая
• 44/52
• Следующая