Плюс на минус - Уланов Андрей Андреевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/87
• Следующая

– Я просто его напугать хотела! Это было… образное выражение!

– Слышь, ты, литераторша! – взбеленился Саня. – Когда мне говорят «стреляй», я стреляю, а не в образах твоих дебильных разбираюсь! Усекла?!

– Усекла! Псих!

– Дура!

– Так я пошел? – с надеждой уточнил леший, уже навострившись шмыгнуть в кусты.

– Стоять! – хором рявкнули мы, разворачиваясь к нему.

– Я тебе сейчас штраф выпишу, – с чувством пообещала я. – За покушение на инспектора при исполнении!

– А я контрольный в башку добавлю! – добавил Саня и пнул капкан носком ботинка. Стальные челюсти с лязганьем сомкнулись, железяка подскочила чуть ли не на полметра, звякнув привязанной к дереву цепью.

– Моя территория, – изобразил оскорбленную невинность леший, – что хочу, то и ворочу. В рамках конвенции, между прочим!

– А трактор где?

– Какой трактор? – неубедительно удивился «нежобъект».

– МТЗ82МК! Который в среду с опушки у горохового поля пропал! Тебя с президентским указом о саботажниках уборочного процесса ознакомили?!

– Да мне ваш трактор даром не нужен, чтоб ему сквозь землю провалиться! – скороговоркой отперся леший, из чего я заключила, что искать технику следует где-нибудь в болоте.

– Хорош мухоморы на уши вешать! – перебил Саня, демонстративно поправляя ремень обреза. – Обещал место убийства показать? Ну так веди, и без фокусов! А то у меня разговор простой: шаг вправо, шаг влево – побег, прыжок на месте… Давай, шагай!

Леший смерил его оценивающим, загадочным взглядом, от которого лично у меня вспотели ладони, кивнул, свистом подозвал зайца и углубился в лес. Саня двинулся за ним, уже куда осторожней и чуть ссутулившись. Без автомата, камуфляжки и соответствующей росписи на лице ему было явно неуютно.

Я вздохнула, покачала головой и, стянув куртку, демонстративно вывернула ее наизнанку и снова надела.

– Не доверяешь, девица? – обиженно спросил леший.

– Действую по инструкции, – отрезала я. – Ничего личного.

– Э-э-э… Лен…

– Иди давай, – сердито велела я. Надо бы все-таки завести лапти, их удобнее с ноги на ногу переодевать. Хотя теоретически и куртки должно хватить.

Топать пришлось минут десять – то ли мы так медленно шли, то ли ролевик быстро бежал. Леший не подвел: эту прибрежную полянку я уже видела по телевизору, к тому же ее ограждала полосатая лента, натянутая между деревьями на высоте примерно метра.

Увы, перед испещрявшими землю следами спасовала бы даже розыскная собака. Поляну вытоптали подчистую – сначала нашедшие тело ролевики, потом милиция, а там и зеваки из соседних деревень подтянулись. Причем один из них привел с собой стадо коз (овец?), чьи отпечатки копыт были единственно четкими и пригодными для дактилоскопии.

– Что же здесь произошло-то, а? – вслух подумал Саня.

– Что, что… Убил он его! – ворчливо откликнулся леший. – Ох, жуть была… Тот как заорет, а этот как кинется, да по уху, да ногами, да сверху…

– Ты это видел?! – От потрясения мы с Саней снова спелись.

– А как же, – охотно сообщил леший. – С начала до конца! И как сук выламывал, и куда потом драпал…

– Кто?! – Парень сцапал болтливую нежить за грудки.

– Да из этих же, ряженых. – «Дедок» беззаботно поболтал в воздухе ногами, и стало видно, что стопы у него вывернуты пятками вперед и оторочены клочьями моха.

– Как он выглядел?!

Леший торжественно поднял вверх сучковатый палец и с чувством проскрипел:

– Каковому подойдет, тот и виновен!

После чего исчез в вихре листьев и мелкой черной пыли.

Прочихался и проморгался Саня только минут через пять. Проматюгался – через десять, причем почти без повторов. Простой землей тут вряд ли ограничилось, шкодливый хозяин леса наверняка подмешал к ней едкой пыльцы или грибных спор.

– Что, получил? – ядовито осведомилась я. – Я же тебе говорила: силой от нежити ничего не добьешься, только разозлишь. Слыхал пословицу «не буди лихо, пока оно тихо»? Она на подписании первого союзного договора родилась. Лихо, кстати, в этом лесу тоже водится, так что громко орать не советую.

На стажеров эта невинная фраза обычно действовала угнетающе, но в данном случае я скорее чувствовала себя обязанной предупредить лихо, что по округе бродит Саня.

– Прапорщика Усачева бы с этим дедком познакомить. – Парень помотал головой, вытряхивая из волос остатки сора. – Тогда я бы посмотрел, чего можно добиться, а чего нельзя. Ладно, леший с ним… с лешим. Главное, менты теперь от меня отцепятся.

– Ссылаться следователю на нежить?! – фыркнула я. – Ты в своем… ну хоть каком-нибудь уме?

– Здрасьте! – возмутился Саня. – Охранять лешего, значит, надо, а в его существование верить – не обязательно?

– Не в этом дело. Нежить обожает врать – не со зла, просто ей так интереснее. Поэтому ее показания могут использоваться только в качестве косвенных улик. Да и как ты лешего в суд затащишь?

Парень приуныл и чихнул еще раз.

– А что это он ляпнул напоследок?

– Понятия не имею. – Я огляделась, но с исчезновением лешего поляна ничуть не изменилась. Странно, я могла поклясться, что он задумал какую-нибудь пакость вроде второго капкана… – Ой, Сань, смотри!

На земле между нами лежал сапог. Высокий, почти до колена, с острым загнутым вверх носом и гладкой кожаной подошвой, подшитой суровой ниткой.

Парень наклонился и осторожно поднял его за краешек голенища. С сапога закапало, отчетливо запахло тиной и соляркой.

– Может, леший его имел в виду?

– Думаешь, это сапог убийцы? – отшатнулась я.

– Похоже на то. Леший говорил, что убитого пинали ногами, – значит, на обуви убийцы должна была остаться кровь. – Саня повертел сапог перед глазами, однако едкая болотная вода напрочь смыла с кожи все следы злодеяния. – Вот он поскорей от них и избавился.

– А от меня-то ему зачем избавляться? – нервно поинтересовалась я.

– Хороший вопрос, – фыркнул парень. – Что ж ты у старичка-то не спросила? Он бы нам еще каких обносков подкинул.

– Я не спрашиваю, а посоветоваться хочу!

Сане это польстило, и он перестал ерничать.

– Может, во время разговора с ролевиками ты увидела что-нибудь лишнее? – предположил парень. – И он решил убрать свидетеля.

В таком случае убийца был еще более контуженным, чем Саня, а такое я представляла с трудом.

– Что, например? Я даже лицо мастера, с которым пять минут ругалась, толком не запомнила – темновато уже было. К тому же на поляне человек двадцать стояло – ему теперь что, всех по списку убивать?

– Может, он кустами крался, а ты в ту сторону смотрела?

– Сань, мало ли кто там куда крался! Вдруг у него просто от эльфийского супа-концентрата живот прихватило?!

– И ты никого из них не узнала? – продолжал упрямо гнуть свою линию парень.

– Говорю же тебе – нет!

– Блин, ты бы хоть попыталась вспомнить! Он-то тебя… – Саня заметил телефон, который я все это время продолжала машинально сжимать в руке. – Ты что, кому-то звонила?!

– Не твое дело, – огрызнулась я, задетая его агрессивным тоном. – Мой телефон, кому хочу, тому и звоню!

– Дай сюда!

Ничего я давать, разумеется, не собиралась, но Саня был сильнее. Через две секунды моя рука оказалась заломленной за спину, а мобилка закувыркалась в воздухе и почти без плеска канула в воду метрах в двадцати от берега.

– Нет у тебя больше телефона! – откомментировал парень ее полет и, чуть ослабив захват, скомандовал: – К машине, живо!

На водительское место меня пихнули так, что я чуть не вылетела с противоположной стороны «гольфика».

– Ты что себе…

Мокрый сапог шлепнулся на заднее сиденье, прямо на велюровую обивку.

– Заткнись и рули!

Глаза и голос у Сани были такие бешеные, что возмущаться я не посмела. Пока современной женщине не доведется столкнуться с разъяренным мужчиной, она даже не представляет, насколько он сильнее нее. А еще говорят: феминизм, эмансипация…

Парня отпустило, только когда мы выехали на шоссе: он откинулся на спинку кресла и разжал побелевшие кулаки.

• Предыдущая
• 24/87
• Следующая