Укрощение строптивой, или Роковая ночь, изменившая жизнь - Шилова Юлия Витальевна - Страница 47

• Предыдущая
• 47/59
• Следующая

– Я хочу знать, зачем тебе это надо? – Валентин опустил глаза и ничего не ответил.

– Я спрашиваю, зачем тебе все это надо?

– Я люблю тебя.

– Что ты сказал?

– Я, по-моему, достаточно ясно сказал. Я тебя люблю. Я полюбил тебя еще в тот день, когда увидел в «Лисьей норе».

– Как же это ты меня полюбил, если мне тогда из окна прыгать пришлось?

– Просто ты меня сама довела. Не хотела по-хорошему.

– Как это – по-хорошему? По-хорошему ноги раздвинуть, что ли?!

Валентин встал и, не сказав ни слова, вышел на балкон. Я побежала следом.

– Послушай, – прижалась я к нему, – а ты меня правда любишь?

– Люблю.

– А как же нам тогда быть? Ведь я ходячий труп.

– Я думаю, что можно сделать в этой ситуации.

– Давай думай быстрее. Я же не знала, что ты меня любишь. Мне очень хочется быть твоей женщиной.

– Ты можешь хоть к чему-нибудь относиться серьезно?! – Валентин бросил сигарету и вернулся в комнату.

Я засеменила следом.

– Валентин, ты обиделся?

– Нет.

– Да ладно, я же знаю, что обиделся. Просто мне обидно, что наши отношения без будущего.

– Почему ты думаешь, что они без будущего?

– О каком будущем может идти речь, если я не могу переступить порог собственной квартиры.

– Поживем – увидим.

Я подошла к Валентину и уткнулась ему в грудь.

– Я люблю тебя, – сказала я почти шепотом.

– Скажи погромче.

– Я люблю тебя.

– Еще громче.

– Я люблю тебя! – закричала я что было сил.

– Наконец-то, – вздохнул Валентин, взял меня на руки и понес в спальню. Затем бережно раздел и положил на кровать. – У тебя красивое тело, – шепнул он мне на ушко.

– Я знаю, – ответила я и обвила руками его шею. Валентин страстно поцеловал меня в губы, затем в шею, в грудь… Мы слились в длинном и долгом поцелуе, ощущая тепло, нежность и горячий зов плоти. На моих глазах появились слезы.

– Что с тобой?

– Я ведь действительно в тебя влюбилась, как школьница.

Валентин закрыл мне рот ладонью и вновь стал покрывать мое тело поцелуями.

Мне вдруг стало ясно, что в моей жизни было одно большое упущение: я никогда прежде не испытывала дикую страсть к своему партнеру и вообще не сталкивалась с таким понятием, как секс, порожденный настоящей любовью.

Это было поистине райское наслаждение. Сумасшедший кайф! Мы кинулись в этот омут с животной, безумной, ни с чем не сравнимой страстью и утонули в нем на целую ночь.

Проснувшись рано утром на плече у Валентина, я увидела, что он не спит, а сосредоточенно о чем-то думает и смотрит в потолок.

– О чем ты думаешь?

– Надо сделать так, чтобы ты умерла.

– Как это? – спросила я дрожащим голосом.

– Чтобы тебе остаться в живых, надо сделать так, чтобы ты умерла.

– Объясни, если можешь, по-человечески.

– Объясняю. Необходимо инсценировать твою смерть… Как будто ты погибла в автомобильной катастрофе или сбросилась с десятого этажа. Нет, лучше, конечно, в катастрофе, так тяжелее будет тебя опознать.

– А трупом кто будет?

– Труп купим в морге. Главное, чтобы это была женщина приблизительно твоего возраста. У тебя есть твоя собственная тачка?

– Да, рядом с домом в ракушке. Я на ней почти не ездила, в основном на Златкиной…

– Какая?

– Девятка.

– Она оформлена на тебя?

– Да.

– По доверенности?

– Нет, техпаспорт.

– Замечательно. Схема такая, купим в морге труп…

– Как это купим? – перебила его я, широко раскрыв глаза. – Это же не магазин. С чего ты взял, что в морге продаются трупы?

– Я не говорю, что это магазин, но если сильно постараться, то можно купить.

– Ладно, допустим, мы его купим, а что тогда родственники будут хоронить?

– Да нет, я же не про такие трупы говорю, а про висяков.

– А что такое висяки?

– Ну, это трупы, которые зависли. Они не опознаны, понимаешь? Их нашли, дали объявление и в прессе, и по телевидению, а их никто не опознал и с заявлением о пропаже данного субъекта никто не обращался. У висяков нет ни флага, ни родины.

– Это как?

– Ну, ни фамилии, ни имени, ни адреса. Вернее, все это у них есть, только об этом, кроме них самих, никто не знает.

– Хорошо, – тяжело вздохнула я, – покупаем мы неопознанный труп. Кстати, а почем нынче трупы?

– Таксы определенной нет, но, наверное, пятерочку потянет.

– Пятерочку чего?

– Баксов, конечно, чего же еще?

– Пять тысяч долларов за мертвого человека. Да это же обдираловка! Ладно бы за живого, а то за мертвого!

– Ну а ты как думала? Пойди купи дешевле. За такие-то деньги нигде не купишь, а ты говоришь дешевле. Просто у меня наработанный канал есть. Там помогут купить.

– Как это наработанный? Ты что, их постоянно покупаешь?

– Да нет, просто есть свой серьезный человек в морге. Врач-криминалист. Он за деньги может левое заключение о смерти сделать и так далее…

– И труп может продать?

– Может, если хорошо попросить и заинтересовать.

– Вот дела! – почесала я затылок. – Живешь на белом свете и не знаешь, что такое бывает.

– Еще и не то бывает. Висяков хоронят в братских могилах. Заворачивают в целлофановые мешки и закапывают в общую яму. К каждому мешку прикрепляют бирку с номером. Когда закопают, то просто вбивают колышек на бугорок с табличкой, на которой перечислены все бирки и количество человек. Просто в один мешок наложат тряпок с песком и хорошенько зашьют. Это целый механизм, здесь одному врачу не справиться. Придется и медбрату, и патологоанатому, и даже на кладбище сунуть. А ты говоришь дорого. Там целая бригада рискует своими должностями. Рискуют все, начиная с того, кто запишет в журнал, что этот труп отправлен на захоронение, и кончая тем, кто его закопает. Я уже не говорю о промежуточных звеньях этой цепочки.

– Ну, ты, Валентин, здесь такого наговорил! Хорошо, допустим, мы найдем и купим труп женщины моего возраста. А дальше что?

– Дальше? Отвезем в лес твою машину, положим туда труп, вернее, посадим за руль, оденем в твою одежду, а в карман положим документы от твоей тачки и твой паспорт. Машину сбросим с первого попавшегося обрыва.

– Вот тебе раз, а как же я буду жить без паспорта? Ведь в нашем городе на улицу даже за хлебом без паспорта не выйдешь.

– Тебе купим новый.

– А у тебя что, есть наработанный канал?

– Есть.

– Валентин! – вскрикнула я. – Да ты настоящая находка для любой женщины. У тебя столько наработанных каналов!

– Да, но это все не так легко. Надо еще постараться найти труп твоей комплекции и твоего возраста. Это непросто. Когда приедем в Москву, придется сразу этим заняться… Как появится что-то подходящее, так сразу возьмемся за дело.

– А дальше будет так: пахан узнает, что я разбилась на машине, и прекратит поиски.

– Да, будет именно так.

– Что ж, неплохо. Только как же я буду потом жить в своей квартире по чужому паспорту?

– Ты не будешь жить в своей квартире, ее надо будет срочно продать.

– Продать?

– Ну конечно, и чем быстрее, тем лучше.

– А где же я буду жить?

– Тебе вообще больше не надо жить в Москве, даже под чужой фамилией. Во избежание всяких недоразумений.

– И что ты предлагаешь?

– Купим тебе квартиру в Питере, там ты начнешь новую жизнь. Что поделаешь? Ты сыграла в игру с одним очень серьезным человеком, причем в очень нехорошую игру.

– Это ты про пахана, что ли?

– А про кого же еще?

– И что я буду делать одна в Питере?

– Ну почему одна? Если хочешь, я поеду с тобой.

– Ты хочешь сказать, что не женишься на племяннице пахана?

– Нет, не женюсь.

– А почему?

– Потому что не хочу.

– Значит, ты ее не любишь?

– Нет конечно, я люблю тебя.

– Но ведь пахан обещал задушить тебя собственными руками, если ты на ней не женишься.

– Поэтому мне тоже нельзя оставаться в Москве. Придется ехать с тобой. А еще лучше – купить дом где-нибудь под Питером, например, в Павловске. Это тихий, спокойный городишко, и главное, нас там никто не знает.

• Предыдущая
• 47/59
• Следующая