Тайны ночи - Беверли Джо - Страница 15

• Предыдущая
• 15/78
• Следующая

Ни тени смущения! Странно, но вместо того чтобы стыдиться содеянного, Розамунда вдруг подумала о супружестве, и на глаза ее навернулись слезы. Наверное, есть люди, которые, будучи мужем и женой, чередуют потрясающие мгновения любовной близости с задушевными беседами и приятными совместными занятиями.

Наконец он застегнул все крючки. Девушка поднялась, но он тотчас схватил ее за талию.

Ага! Все-таки не утерпел!

— Мне надо идти. Я принесу вам еду, — еле выдохнула Розамунда, сердце ее бешено заколотилось. Всего несколько минут назад она чувствовала себя вполне удовлетворенной, но сейчас опять томилась по его ласкам.

— Заботливая хозяйка! Но меня не надо обслуживать. Я и сам могу спуститься в кухню.

— Нет!

— Почему?

— Как вы пойдете туда в полотенце?

— Я замотаюсь в простыню, как в тогу.

— Не говорите глупостей! — Она попыталась вырваться, но безрезультатно.

— Почему вы все время запираете дверь? — прошептал он, приложив губы к ее уху.

— Вы чужой человек и можете сделать все что угодно, — заметно возбудившись, ответила она.

Он тихо засмеялся.

— Вы еще не видели всего того, на что я способен. — Бренд принялся ласкать ее языком, одновременно поглаживая ее по спине. — Прекрасная незнакомка, вы сделали меня своим пленником?

Она вздрогнула.

— Нет! Просто… просто я не хочу, чтобы вы ходили по дому.

— Вот как? А знаете, что мне кажется?

— Что же? — сдавленно прошептала она.

Продолжая нежно ласкать ее руками, он многозначительно произнес:

— Мне кажется, что я — ваш раб-любовник. Вы держите меня в заточении на диких болотах, чтобы я исполнял все ваши распутные прихоти.

Эти слова совпадали с ее мыслями… и с действительностью. Розамунда в ужасе дернулась, но вырваться все же не сумела.

— Можете назвать это кабальной службой, а меня — вашим крепостным. Разве не так? Я был перед вами в долгу, и вы потребовали плату.

— Но вы уже…

— Да, я расплатился, но только частично. Так что вы вольны распоряжаться мной. — Он повернул ее и повалил, задыхающуюся, на постель. — До завтрашнего утра я ваш. Приказывайте, моя госпожа. Чего изволите на тайные ночные часы?

— Ничего!

— Лгунья, — прошептал он, навалившись на нее всем телом.

Она с трудом перевела дыхание:

— Я изволю пойти вниз и собрать вам поесть.

— Зачем ходить? Вы и сами выглядите весьма аппетитно.

— Я принесу вам калорийную пищу!

— Госпожа желает, чтобы я подкрепился?

— Нет, я…

— Госпоже кажется, что я слишком худой?

Сдерживая смех, Розамунда оттолкнула его.

— Перестаньте! Хватит болтать глупости. Вы же сами сказали, что хотите есть.

— Если вы пожелаете, я буду голодать. — Он весело взглянул на нее, глазами приглашая вступить в игру. Интересно, можно ли мужчинам и женщинам играть в подобные игры? — Вы хотите, чтобы я голодал? — спросил он.

Она рванулась в сторону, пытаясь выползти из-под него, но он ее удержал.

— Конечно, нет.

— Признателен вам за вашу доброту, госпожа. Итак, когда я поем и восстановлю силы, каковы будут ваши распоряжения?

— Никаких распоряжений.

Она опять солгала, и он прекрасно все понял. В его взгляде вспыхнули озорные искорки, но он тут же потупил глаза.

— Жаль! Значит, я не сумел доставить вам удовольствие. Принесите-ка мне снова бритву, моя госпожа, и я покончу со своим бессмысленным существованием.

— Ни за что! Отныне вы будете растить бороду!

— Что ж, значит, придется повеситься. Я вздернусь на простынях.

— Тогда я заберу у вас все простыни.

Тут он и вовсе развеселился:

— Ага! Вы хотите, чтобы я был голым!

— Нет! — Смеясь, Розамунда опять попыталась вырваться и прекратить эту глупую болтовню. — Я ваша госпожа и приказываю вам жить. Повинуйтесь мне! — торжествующе воскликнула она и только тут сообразила, что ему удалось-таки втянуть ее в игру.

Глядя на него снизу вверх, она вдруг подумала, что это тоже входило в его щедрую плату: он дарил ей легкость и радость — то, чего не было в ее повседневной жизни, а она охотно поддалась беспечному настроению.

Тем не менее Розамунда вывернулась из-под него и встала с постели.

— Я знаю, кто вы такой, сэр! — со смехом объявила она. — Вы странствующий комедиант, а ваши друзья из Терека — это ваша театральная труппа!

— Увы, — сказал он, садясь на кровати и прикладывая руку к сердцу, вернее, к своей великолепной рельефной груди, — я всего лишь актер-любитель.

— Зато в любви вы профессионал, не так ли?

Он громко расхохотался:

— Нет, моя милая госпожа. В этом деле я тоже любитель, правда, не из простых.

Любитель… Тот, кто делает что-то по увлечению, а не ради денег.

Он имел в виду совсем другое, но веселая атмосфера игры была нарушена. Здесь нет места любви. Он просто отдает долг — платит ей за свою спасенную жизнь. И она пришла сюда не ради забавы, не для того, чтобы шутить и ребячиться. Ей нужно забеременеть. Больше того, она ни в коем случае не должна доверять этому сладкоречивому прохвосту. О да, он милый и обаятельный, но, без сомнения, прохвост. Разбойник с большой дороги или бесшабашный игрок, а может, и вовсе перекати-поле — кочует с места на место, разбивая сердца и ускользая от кредиторов.

— Что вы будете есть? — спросила Розамунда, нехотя возвращаясь к действительности. Покрутив головой, она нашла свои туфли и обулась.

— Я съем то, что пожелает моя госпожа, — ответил он, подперев руками подбородок.

Она нарочно стала перечислять те блюда, которые любила меньше всего:

— Гороховый пудинг? Угорь? Язык?

Он озорно блеснул глазами.

— Язык. Именно язык! — Розамунда покраснела до корней волос. О Господи, какая двусмысленность! — А вот от угря я воздержусь, — продолжил он. — Да, и молю вас, только не приносите мне местный деликатес, который готовят из коровьих копыт!

— А как насчет маринованных свиных ножек? — спросила она, едва сдерживая смех.

— Признаюсь, я еще никогда не видел такую ножку, которую мне хотелось бы съесть. — В глазах его вдруг вспыхнули веселые огоньки. — Впрочем, сейчас я могу укусить…

Она невольно поджала ноги.

— Не надо!

— Не надо? Как скажете, госпожа. Ваше желание для меня закон. До завтрашнего утра я ваш и не прикоснусь к вам без вашего согласия. А вы вольны делать со мной все, что пожелаете.

Он говорил совершенно серьезно, и Розамунда представила, как целует его нагое тело — дюйм за дюймом. Справившись с внезапным волнением, она шагнула вперед и наткнулась на его любопытный, поощряющий взгляд.

Полная грешных мыслей, она уже готова была переступить черту и покрыть поцелуями его нагого, безвольно лежащего под ней. Она не станет раздеваться, и это послужит ей защитой от его посягательств. Сумеет ли она сделать с ним то, что творил с ней он, — довести до высшей точки блаженства, а самой наблюдать и наслаждаться?

Бренд вдруг поднял взгляд, как будто она высказала вслух свои безумные фантазии, и ее накрыло жаркой волной желания. А в самом деле, почему бы не остаться с ним еще ненадолго? Не так уж это и опасно. Милли и Джесси работают внизу, они не станут…

Внезапно с улицы донеслось знакомое позвякивание колокольчиков.

— Не может быть! — испуганно охнула девушка, мигом сорвавшись с пламенных высей в пропасть холодной действительности.

— В чем дело? — Бренд вскочил с кровати, вмиг встревожившись и посерьезнев.

— Моя мама!

Он замер, потом непонимающе уставился на девушку:

— Ваша мама?

— Я слышу звон колокольчиков на упряжке ее пони. Черт, только этого мне не хватало!

Розамунда подбежала к окну, осторожно выглянула из-за шторы и увидела, как мать подъезжает в маленьком однолошадном экипаже к парадному крыльцу.

— Она не одна! — Розамунда обернулась. — Что же мне делать?

Он чуть не расхохотался:

— Мама и напроказившая дочка!

— Она все узнает!

Бренд схватил ее за плечи.

• Предыдущая
• 15/78
• Следующая