Грешная и святая - Беверли Джо - Страница 33
- Предыдущая
- 33/71
- Следующая
– Доброе утро. Или уже день? – Он перекатился на спину и потянулся. Одеяло сбилось и открыло его до пояса, отчего у Крессиды запылали щеки.
– У тебя здесь нет часов?
– Мне не нравится тиканье. И у меня много слуг, которые заботятся о том, чтобы я встал вовремя.
Она не смогла удержаться от того, чтобы не погладить его по животу.
– Твоих слуг нигде не видно.
– Я сказал им, чтобы они не беспокоили нас, пока мы не позвоним. – Он встретился с ней взглядом. – Я не надеялся, что ты придешь, любовь моя. Просто подумал о том, что нам обоим не помешает хорошо выспаться.
Ее рука замерла.
– Они узнают обо мне?
– Они узнают, что я провел с тобой ночь в этой постели.
Тревога охватила девушку, и впервые она подумала, что поступила дурно, словно запачкалась. Скольких еще женщин он массировал на этой кровати? Сколько еще последуют за ней? Бесконечный парад.
Крессида знала, кто он. Он никогда не скрывал этого. Он не чувствовал стыда. Вот почему она не могла бы выйти за него замуж, даже если бы это было возможно.
– Но узнает ли кто-нибудь, что я – Крессида Мэндевилл?
Он взял ее руку и поцеловал.
– Нет. Никто, кроме Кэри, не знает твоего имени. Только Гарри и его мать видели тебя вблизи и без маски. Я верю в их порядочность, в любом случае они скорее всего больше никогда тебя не увидят.
Сказано прямо и честно. Прозвучало как приговор.
– Если у твоих родителей не возникнет вопросов, то ты в безопасности. Но ведь ты возвращаешься раньше, чем обещала.
Она отняла руку.
– Я скажу матери, что в доме был больной и я не могла оставаться. Но как я вернусь? Не в твоей же карете?
– На моей карете нет гербов, так что ею вполне можно воспользоваться.
Трис спокоен. Очевидно, призраки этой ночи не будут беспокоить его в будущем. Бесчувственный!
Крессида отогнала эту мысль. Меньше всего ей хотелось, чтобы его сердце тоже было разбито.
– А как же статуэтка?
– Предоставь это мне. Миранда обрадуется моему визиту. Если повезет, я смогу опустошить статуэтку так, что она и не заметит.
Значит, окончательный разрыв. Как только она сядет в карету, все будет кончено. Если только…
– Как ты вернешь мне драгоценности?
Он нахмурился.
– Ты боишься, что я погублю твою репутацию? Я надеялся на большее доверие.
А она-то думала, что он может читать ее мысли!
– Конечно, я верю тебе. Я просто беспокоюсь о деталях. Он обнял ее и притянул к себе для поцелуя.
– Скоро твоя семья будет обеспечена. Твоя жизнь станет такой, как раньше. Не волнуйся, я обещаю!
Крессиде хотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. Но вместо этого она сказала:
– Спасибо. – И слезла с кровати, улыбаясь. Она схватила свою ночную рубашку и натянула ее. – Мне нужна помощь, чтобы одеться.
– Это честь для меня.
Девушка попыталась возразить, но не хотела показать свое настроение. Он никогда не лгал ей. С самого начала было ясно, что это приключение на одну ночь.
– Я приду к тебе, как только оденусь. – Трис встал с кровати и натянул мятые шелковые штаны. Он выглянул из комнаты. – Никого нет.
Возможно, сейчас Крессида должна сказать ему что-нибудь важное, но она промолчала, тихо прошмыгнула в дверь и пошла в свою комнату.
Какой холодной она казалась, какой пустой! Постель была застелена. Хотя девушка знала, что это бессмысленно, она все же откинула одеяла, смяла их, а также примяла подушку.
В умывальнике была только холодная вода, оставшаяся с прошлой ночи, и это тоже было плохо. Никто не пришел сюда – слуги знали, по крайней мере предполагали, что произошло!
Крессида прижала руки к щекам и почувствовала слабый аромат масла. Она быстро умылась, смыв с себя последние следы свидания, но теперь ее преследовал цветочный запах мыла. Запах, напомнила она себе, которым пахли десятки, сотни женщин в этом доме!
Она смыла его с рук, но обнаружила, что должна вымыться целиком. Она, должно быть, вся пахнет маслом и потом.
Его потом.
Она повернула ключ в замке, а затем разделась. Почему она так неловко чувствует себя обнаженной сейчас, но не чувствовала этого ночью? Потому что она возвращается в свой мир добропорядочности на лодке по бурной реке. В конце концов река принесет ее в тихую, спокойную заводь – в Мэтлок…
«Стоячую заводь», – подумала она, но прогнала эту мысль.
С помощью мочалки, мыла и холодной воды Крессида вымыла каждый дюйм своего тела, пытаясь не вспоминать о том, как он ласкал ее там, там и там…
Наконец она смогла надеть простую сорочку, чулки и трусы. Ее шелковый костюм все еще лежал на сундуке, но Крессида не могла даже смотреть на него. Она наденет платье, но под платье ей нужен корсет.
Девушка взяла его со стула, где оставила совсем недавно, ослабила шнурки, затем стала надевать. Она приладила на себе крепкий и прочный корсет, но если не поддерживать его спереди, то он падал, и это выглядело нелепо. А если все, что произошло с ней, – тоже нелепость?
Она села за туалетный столик к зеркалу, чтобы причесаться; корсет все еще висел на ней. Каждый взмах расчески напоминал ей о том, как Трис играл с ее волосами, поднимал их и позволял им рассыпаться по ее плечам, затем смахивал их с ее намазанной маслом и потной кожи.
Она помнила, как в ее волосах тонула его рука, когда он прижимал ее к себе при глубоких, страстных поцелуях…
Расческа выпала у нее из рук, она закрыла глаза… Слезы потекли по щекам.
Стук в дверь!
Крессида вздрогнула, посмотрелась в зеркало, наскоро вытерла глаза. Придерживая корсет, с деланной улыбкой она пошла открывать дверь.
Полностью одетый, Трис вошел в комнату и оглядел девушку сверху донизу.
– Уверен, что ты это делаешь не специально, но в этом платье у тебя необыкновенно соблазнительный вид.
Она могла бы предвидеть это. Возможно, он захочет оставить ее у себя. Мать ждет ее только через несколько дней…
Но она не переживет этого! Нужно прекратить эту связь, или она сойдет с ума.
Она повернулась к нему спиной.
– Тогда помогите мне одеться.
Затяжка шнуровки корсета была похожа на первый шаг к благопристойности.
– Завязывайте, пожалуйста, туже.
– Думаю, я знаю, как шнуровать дамские корсеты…
Неужели он сознательно напоминает ей о том, кто он? Ей хотелось, чтобы это закончилось побыстрее – пока она не расплакалась.
– Который час? – спросила Крессида как можно более ровным голосом.
– Почти полдень.
Чашечки уже плотно облегали ее грудь. Теперь она могла повернуться к нему лицом.
– Вчера ночью нам нужно было последовать за госпожой Куп. Вы так не считаете?
– Чепуха. Не стоило возбуждать ее любопытство визитом посреди ночи. Даже ранним утром к ней не следует являться. Проститутки, как и высший свет, не знают, что такое утро.
Крессида услышала обиду в его голосе. Слишком поздно она поняла – из ее слов следовало, что прошлая ночь была потерянным временем.
Что ж, так даже лучше.
Он продолжал затягивать шнурки, резкими рывками через каждую пару дырок, сверху вниз, снова возвращая ее в мир благопристойности. Она распрямила плечи, подняла голову, как и положено леди.
Трис затянул сильнее шнурок на талии, и она почувствовала, как он завязывает узел. Сегодня ночью она разрежет шнурок и сохранит этот узелок на память…
О глупость!
– Спасибо.
Крессида вынула из саквояжа одно из своих простых дневных платьев, встряхнула его и натянула на себя. Она посмотрелась в зеркало и увидела, что Трис наблюдает за ней.
Что написано на его лице?
Сожаление?
Ее сердце заныло. Она снова стала Крессидой Мэндевилл, женщиной, которая была невидимой для него в Лондоне. Конечно, он сожалеет о том, что связался с ней. Быть может, даже беспокоится, что она будет навязываться ему.
Хотелось поговорить об этом, успокоить его, но лучше она докажет это ему со временем. Девушка улыбнулась.
– На этот раз только пуговицы.
- Предыдущая
- 33/71
- Следующая
