Черный маркиз - Беверли Джо - Страница 18

• Предыдущая
• 18/64
• Следующая

— У вас детские представления о правах и требованиях.

— Вы считаете меня ребенком, милорд?

— В этом вопросе да. Вероятно, сказываются пробелы в образовании.

В душе у Дианы медленно закипал гнев.

— У меня широкое и достаточно полное образование.

— Вы слишком долго жили на севере, вдали от столицы.

— Мне нравится север.

— Потому что здесь вы можете играть в свои детские игры, не заботясь о последствиях.

Она сердито смотрела на него, но под маской гнева затаился страх перед неподдельной серьезностью маркиза.

— Как намерен король поступить со мной? Заключить в Тауэр?

— Надеюсь, нет. Тогда я на вашем месте обратился бы к закону о неприкосновенности личности.

— И король подчинился бы закону?

— Он вынужден был сделать это в случае с мистером Уилкисом. В нашей стране в отличие от Франции человека не могут заключить в тюрьму по воле короля, но могут отдать под суд. Однако неприятности, с тех пор преследующие мистера Уилкиса, служат напоминанием, что у короля острые зубы и он может кусаться.

Уилкис написал статью в газету «Северная Британия» с критикой короля, за что был посажен в Тауэр, но сумел отстоять свои права, являясь членом парламента.

Диана пыталась справиться с волнением. «Надо проявить железную волю», — мысленно повторяла она. Ее могущественный предок не испугался монарха, хотя был в те годы моложе ее.

— Здесь нет сходства, милорд. Я не писала статей с критикой короля. Я не сделала ничего противозаконного и ничем не оскорбила его величество.

— Я тоже так считаю, и тем не менее вам грозит опасность.

— Почему? Только из-за того, что я обратилась с просьбой разрешить мне представлять в парламенте мое графство? Разве у меня нет права?..

Граф жестом остановил ее.

— Не стоит сейчас говорить о правах. Ваше ходатайство возмутило короля, как возмутит и большинство мужчин, если они узнают о нем. Я уверен, король сделал на вашем прошении пометку: «противоестественное» или «бунтарское». Хуже того, оно привлекло внимание короля к вашей персоне — молодой незамужней женщине, имеющей власть в той части страны, которая склонна к смуте и расположена в непосредственной близости к Шотландии, все еще представляющей угрозу монаршей власти.

— Я не заговорщица, — не сдавалась Диана, — а верноподданная его величества, и король не может просто так расправиться со мной. Пэры да и вся нация не станут мириться с таким произволом!

— Я тоже.

Диана удержалась от пренебрежительной усмешки: как бы там ни было, поддержка маркиза могла бы иметь значительный вес.

— И какая же опасность угрожает мне, милорд?

— Во-первых, вас могут заставить выйти замуж. — И добавил, не дожидаясь ее ответа:

— А во-вторых, вас могут объявить душевнобольной. Я был бы очень огорчен, если бы не смог защитить вас от всего этого.

— Но не более чем я, — тихо сказала она, внезапно почувствовав, как к горлу подступил ком и по спине пробежал холодок.

Отбросив всякий этикет, Диана встала и налила себе бокал красного портвейна. После второго глотка, принесшего некоторое облегчение, она повернулась к маркизу.

— Он не может сделать этого, не так ли? Объявить меня сумасшедшей?

— Только своей волей — нет. Однако определение безумия того или иного человека весьма интересный вопрос. Вы читали недавний отчет парламентского комитета?

Диана утвердительно кивнула:

— Многие так называемые сумасшедшие упрятаны своими недругами за большие деньги в частные сумасшедшие дома. Отмечено несколько скандальных случаев, когда женщины избавлялись таким образом от своих отцов или мужей. Я приняла необходимые меры, чтобы в моем графстве этого не было. Думаю, такое сфабрикованное обвинение мне не грозит.

— Пожалуй. Однако решение комитета не касается людей, отправленных в дома умалишенных по медицинским заключениям, так что нетрудно найти какого-нибудь доктора, который сочтет безумием чрезмерное увлечение картами или частое посещение театра, а неразумное желание чьего-либо сына или дочери вступить в брак — признаком психического расстройства.

— А также желание женщины выступать в парламенте? — добавила Диана. — Или ее намерение никогда не выходить замуж?

— Совершенно верно.

— Все-таки я не думаю, что король — даже на основании медицинского заключения — сможет за это заключить под стражу титулованную аристократку.

— Вот почему вам необходимо поехать на юг. Вы часто бывали в Лондоне?

— Дважды. Первый раз — шесть лет назад, чтобы погостить у тетушки, а второй — во время коронации.

«Кажется, тогда я видела маркиза издалека, — подумала она. — Такого самоуверенного, могущественного, о котором говорили таинственным шепотом. Могла ли я предполагать, что однажды он появится в моей жизни и будет находиться так близко от меня!»

— Вам следует чаще бывать в обществе и убедить короля в своей лояльности и благонадежности. Вы должны познакомиться с этим миром и понять, как он устроен, иначе, боюсь, вам не избежать неприятностей.

— С тем миром, где кроется опасность.

— Прошло то время, когда дворяне на севере позволяли себе пренебрежение к югу. И сейчас вас отделяют от него всего несколько дней пути в удобной карете.

Диана поставила бокал на столик и повернулась лицом к маркизу.

— Почему я должна доверять вашему совету?

— Я всего лишь предупредил вас. Неужели вы считаете, что я решил ввести вас в заблуждение?

— Поступки серого кардинала лежат за пределами человеческого понимания.

Его губы тронула едва заметная улыбка.

— Надеюсь. Однако в данном случае меня нечего опасаться. Роза очень расстроится, если вы пострадаете так или иначе, и Брэнд тоже будет огорчен. Я всегда старался оградить свою семью от неприятностей. Думаю, король не станет плохо обращаться с титулованной особой женского пола.

— А как по-вашему, разумно ли заставлять женщину выбирать между замужеством и сумасшедшим домом, если она нетитулованная особа?

— Разве обычная женщина в здравом уме откажется от хорошей партии?

— Мне сейчас не до юмора, милорд. Вы полагаете справедливым, когда кто-то заставляет женщину выходить замуж, будь то отец, брат, опекун или король?

— Нет, я убежденный сторонник Хардвикского акта, и существуют также другие законы, защищающие женщин от насилия. Мы должны считаться с реальностью этого мира. Если король предложит вам достойного жениха, едва ли удастся отказаться, не обидев его и не подвергнув себя опасности прослыть безумной. Но мы можем избежать этого, если вы будете действовать рассудительно.

Диана подозрительно посмотрела на него:

— Что значит рассудительно?

— Вы уже однажды сумели сыграть роль служанки и, думаю, сможете так же хорошо сыграть роль простой добропорядочной леди.

— Я и есть добропорядочная леди, лорд Родгар.

— Не придирайтесь к словам. Если вы приедете в Лондон и будете вести себя разумно, то сможете успокоить короля и развеять его подозрения.

— А если он представит мне будущего мужа?

— Тогда вы попросите его разрешения самой сделать выбор. Король очень любит королеву и с уважением относится к идеалам супружеской любви. Это может поколебать его решимость.

— А если нет?

— Из письма следует, что время вашего пребывания в Лондоне ограничено. В августе королева должна родить, и тогда супружеская чета потеряет интерес ко всему остальному. Они очень заботливые родители. Если вам удастся убаюкать их бдительность, вам, несомненно, разрешат вернуться сюда.

— Тогда я буду петь им самые нежные колыбельные песни.

— Я вижу, вы поняли меня.

— Мне позволят вернуться домой, но с подрезанными крыльями, чтобы я больше никогда не высовывалась, — с досадой проговорила она.

— Если вы не встревожите короля своим поведением, то сможете продолжать жить здесь, как обычно.

— Да, птичка в клетке знает, что окружена прутьями.

— Леди Аррадейл, я предлагаю вам наиболее удачный выход из положения.

• Предыдущая
• 18/64
• Следующая