Интерфейсом об тейбл - Бетке Брюс - Страница 59

• Предыдущая
• 59/72
• Следующая

На этом вся история могла бы кончиться. Моя клиентка, будучи истово верующей христианкой, восприняла свою нежеланную беременность как Божью кару за приверженность плотским грехам и с поникшей головой вернулась в школу при монастыре Св. Брунгильды, дабы воспитать свое дитя в страхе Божием и наставить на путь истинный. Моя клиентка даже желала внушить ребенку любовь к его (ее) отцу, хотя Кертис вполне мог отречься от своего отцовства и отказаться встречаться с ребенком — но даже на этом этапе моя клиентка была готова простить и забыть его прегрешения.

Но тут, порывшись в своем потрепанном чемодане, в котором хранилось все ее скудное земное достояние, моя клиентка обнаружила, что Кертис вернул ей все, включая остатки единственного мясного пирога, который она ему раз в жизни приготовила на ужин (кстати, со дня приготовления он ничуть не испортился, остался таким же каменно-твердым и аппетитным). Кертис вернул ей все — но не дискету!

О, эта дискета! Единственный на свете экземпляр неопубликованного романа моей клиентки! Книга, над которой она корпела шесть долгих тяжелых лет, экономя на еде, чтобы арендовать компьютерное время в «Интернет-кафе»! Та самая книга, которую сам Кертис хвалил, восклицая:

«Блестяще! И, вполне возможно, продавабельно!» Опасаясь вновь нарваться на грубость, моя клиентка попросила престарелую сестру Агату позвонить Кертису и попросить вернуть дискету. Дряхлая монахиня обратилась к писателю почтительно и кротко, но Кертис холодно процедил, что давно уже переформатировал дискету и сдал во вторсырье. Почувствовав, что Бог всерьез решил ее наказать, моя клиентка выбежала в слезах из кельи старой монахини и заперлась в своей холодной комнатке, чтобы вдоволь нарыдаться в одиночестве. Отрешенно откусывая от мясного пирога, она молилась, чтобы когда-нибудь, пусть в далеком будущем, Господь в Его неизреченной мудрости приказал бы сердцу Кертиса смягчиться.

Но спустя еще несколько недель она прочла в газете, что Кертис — который в период их романа страдал от неизлечимого писательского безмолвия — внезапно объявил, что почти закончил новую книгу, знаменующую собой начало еще невиданного этапа. Моя клиентка моментально проникла в подоплеку этой новости. Мало ему было соблазнить и бросить — он еще и роман украл!

Чаша терпения переполнилась — моя клиентка радикально изменила свою позицию. К черту всепрощение. Теперь ей была нужна голова Кертиса — насаженная на кол! Но в качестве доказательства кражи ей требовались оригинальные файлы с винчестера его персонального компьютера. Вот и моя миссия — если, конечно, я соглашусь…

В этот момент приперся Ле-Мат и заглянул мне через плечо.

— А знаешь, Джек, — пробурчал он, нахально хрустя спелым красным яблоком, — я много прожил на свете и перевидал брехню во всех ее видах, но это просто финиш.

— Витиевато выражаешься, — заметил я и, в последний раз проглядев параметры задания, закрыл файлы и откинулся на спинку моего голубого пластикового стула.

— Ну и? — продолжал Ле-Мат. — Как ты думаешь, зачем Амбер эти файлы?

— А кому какое дело? — пожал я плечами. — Ей нужен текст новой Кертисовой книжки. Чудесно.

За нее она заплатит нам девятьсот штук баксов. Еще чудеснее. Я лично согласен.

Обдумав мое предложение, Ле-Мат кивнул:

— С чего начнем? С поиска по теме «Литература»?

— Угу. — Тут мой стул опасно качнулся назад. Ле-Мат подхватил меня на лету. — Высокотехнологические писаки типа Кертиса вечно хвастаются своими… «компутерами»… — продолжал я, удостоверившись, что в ближайшее время не стукнусь головой о пол. — Загляни в «Письменный стоя». И в «Надомное списывание народов». Посмотрим, далеко ли он ушел со своим романом.

— Погляди на «Батоножатке», — посоветовал Ле-Мат. — По-моему, он им недавно интервью давал.

— Тады поехали, — распорядился я. — Займемся нашим взломом.

Ле-Мат доел яблоко и метнул огрызок в мусорную корзину (за двадцать футов, не хухры-мухры). Между прочим, попал в десяточку.

— Считай, все уже взломано, — заявил он, удаляясь.

Даже сейчас у меня глаза на лоб лезут, когда я вспоминаю некоторые моменты той бешеной недели. К примеру, как мы втроем — Ле-Мат, Инге и я — мастерили новую виртуальную внешность для Инге, на те случаи жизни, когда Гуннар и дон Вермишелли постесняются прилюдно кусать друг друга за уши. В итоге получилась обновленная версия Линды Гамильтон с наращенными пекторальными и дельтовидными мышцами, а также сглаженными бедрами, к которой мы прилепили милое веснушчатое личико молодой мамаши (плод шестичасовых мучений Ле-Мата и Инге). Так родилась идеальная спутница Гуннара. Реба — нарекли мы ее.

Так почему же, когда я в пятницу забрел в «Рай», чтобы немножко развеяться, старый толстый дон Луиджи Вермишелли по-прежнему восседал в своем излюбленном углу? Я решительно направился к его столику, дабы поговорить с ним/ней начистоту. Двое мальчиков-автоматчиков преградили мне дорогу. Дон Вермишелли отогнал их мановением руки (можно подумать, я не мог испепелить их одним резким словом). Я пододвинул стул, припарковал свою задницу и начал копить силы для долгого подтока истошной ругани. Звеня, передо мной возникла одна из сестричек Силикконе.

Я пригляделся к ней. Захлопал глазами. Еще раз пригляделся.

— ГУННАР?

— Тихо ты, — прошипел он, приложив безупречно наманикюренный пальчик к своим полным, сладким, рубиново-алым губкам. — Пока наш союз — тайна. Зови меня «София». — Чего изволите? — прощебетал он, чуть ли не тыча меня в нос своими необъятными титьками.

— Ничего, кроме свежего воздуха, — и я стремглав бежал от стола.

Нельзя не упомянуть, что Ле-Мат с Инге занимались сексом. Утром — секс, ночью — секс, на ленч — секс, на крыше — тоже секс. Конечно, они кокетливо скрывали свои занятия, но поскольку единственной внутренней перегородкой в обширном офисе славного «Компьютека» была найденная в подвале китайская ширма, у них как-то не получалось щадить мою стыдливость. После нескольких суток секса под душем, секса на кухне и секса в любой момент, как только я нырял в виртуальную реальность, они плюнули и перепоручили заботу о приличиях мне — теперь я должен был делать вид, будто ничего не слышу и не вижу. И если бы они не перетащили матрас к западной стене, я бы еще стерпел… А так целыми ночами, ворочаясь на своей раскладушке, я вынужден был слушать монотонное «бум-бум-бум» деревянной рамы матраса о стенку.

А если уж совсем честно — мне было так завидно, что я запросто съел бы собственную печенку.

Если я правильно помню, как-то раз они попробовали заниматься сексом в квартире Инге, но что-то не заладилось. Кажется, из-за омерзительно-идеального порядка в спальне — вибрации кровати, понимаете ли, сбивали складки на кружевных накидочках. Всех подробностей я так и не узнал;

Ле-Мат так разозлился, что потерял дар речи, и вообще дело кончилось их ссорой.

Ссора продлилась целых три часа. А потом я случайно застиг их в кабине грузового лифта.

Как только у каждого появился свой интерфейс, Ле-Мат привез из дома свою виртуальную систему, и мы соорудили очень милую локальную сеть о трех рабочих станциях. (Между прочим, Ле-Мат и Инге ездили за машиной вместе, но стоило Ле-Мату отвернуться, как она принялась — мама родная! — наводить порядок. Ле-Мат поклялся, что никогда больше этого не допустит.) В основном я дежурил при биотелеметрии, пока Гуннар и Инге/Реба тренировались в нашей МПВ, но иногда я нырял в виртуальную реальность вместе с ними.

Жизнь меня быстро научила не делать этого без предупреждения. Как-то раз, поддавшись настроению, я решил проверить, что они там делают уже полчаса. Так выяснилось, что в ее личном секторе памяти Ле-Мат и Инге построили виртуальный особняк по картинкам из «Плейбоя». Войдя туда, я обнаружил, что Гуннар сидит в горячей ванне, облокотившись о бортик. В одной руке он держал фужер с шампанским, в другой — огромную, обкусанную со всех сторон ягоду клубники.

— Привет, Гуннар! — окликнул я от двери. — А Реба где?

• Предыдущая
• 59/72
• Следующая