Выбери любимый жанр

Дьявольский интерфейс - Бестер Альфред - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

Теперь касательно нашего возраста. Оливер Кромвель был заживо погребен в общей могиле во время средневековой эпидемии бубонной чумы — и до сих пор не желает подробно вспоминать о том эпизоде. По его словам, смерть от медленного удушья и через тысячу лет из памяти не выветрится. Благоуханная Песня прошла через резню, которую устроили монголы после взятия Тяньцзиня, где они соорудили пирамиду из ста тысяч отрубленных голов. Когда слушаешь ее рассказ, Дахау кажется детской игрой. Ну а Вечный Жид — это, конечно, сам Иисус Христос, которого мы зовем еще Хрисом. Если не верите насчет Вечного Жида, загляните в евангелие от Луки — глава двадцать четвертая, стих третий вам все объяснит. Один писатель — его звали, кажется, Лоуренс, — правильно просек что к чему, когда встретил Хриса в 1900 году. Он написал в своем фантастическом рассказе, что всей этой петрушки с распятием не случилось бы и Хрис прожил бы нормальную жизнь, догадайся он в юности пойти навстречу своей натуре, распрощался с целомудрием и трахнулся с какой-нибудь чувихой. Этот Лоуренс все-таки не до конца разобрался в характере Хриса. Мы кличем Иисуса Хрисом, петому что звать его Иисус — звучит совсем как ругательство.

С остальными членами Команды вы тоже еще познакомитесь. Наш патриарх

— Ху-Ху-Хух. Он намного старше всех наших «старичков». Прозвище он получил за привычку кряхтеть, издавая горестное «ху-ху-хух». Бедолага так и не научился калякать хотя бы на одном из современных языков, но язык жестов кое-как понимает. Мы думаем, старина Ху-Ху-Хух живет себе поживает не то с плейстоцена, не то с голоцена и еще в незапамятные времена пронырнул в бессмертие в результате какого-нибудь по-настоящему жуткого события — до того жуткого, что оно проняло даже сурового неандертальца и дало ему нужный заряд бессмертия. Кто знает, что это было за событие? Может, его раздавил метеоритище или затоптал мохнатый мастодонт.

В последнее время мы редко видимся с Ху-Ху-Хухом: он боится людей и всегда норовит жить за пределами цивилизованного мира. Мы гадали, каково ему придется после демографического взрыва, который не оставит незаселенных пространств на Земле. Но тут подоспел прорыв в космос, и теперь Ху-Ху-Хух, надо думать, прозябает в каком-нибудь марсианском кратере — верно сказано, что Молекулярный Человек способен питаться воздухом и укрываться ветром. Правда, на Марсе и с воздухом облом. Наш добровольный историк Пепис, который старается никого не упускать из виду, клянется и божится, будто Ху-Ху-Хуха видели однажды в снегах Гималаев и это именно он породил легенду об ужасном снежном человеке.

Когда я пытаюсь объяснить нашу долгую жизнь, я сознательно употребляю выражение «заряд бессмертия». Теперь это явление называют «пережог нервов». Судя по тому, что я узнал в результате своих исследований, каждый из нас подвергся психической травме неимоверной силы, которая уничтожила или, если хотите, сломала те механизмы в организме, которые отвечают за старение и смерть. Если в ваших клетках накапливаются некие летальные выделения, которые рано или поздно приведут к умиранию этих клеток, вы обречены. И в каждое живое существо заложен этот механизм неотвратимого метаболического самоубийства — бомба замедленного действия. Возможно, тем самым природа раз за разом очищает скрижаль для новых письмен. Будучи склонен одушествлять природу, наделять ее человеческими свойствами, я так и вижу, как эта госпожа капризно и досадливо морщится и равнодушно растаптывает свое очередное произведение — по ее мнению, снова неудачное.

Однако члены нашей Команды — живое доказательство того, что жало смерти порой бессильно. Конечно, бессмертие досталось нам дорогой ценой. Каждый из нас сознательно прожил собственную агонию и получил психогальванический удар, который напрочь выжег летальные клеточные накопления в организме, тем самым превратив нас в Молекулярных Людей. Объяснения касательно этого термина — позже. Словом, тут что-то вроде подновленного варианта теории катастроф, которой Жорж Кювье в начале девятнадцатого века пытался объяснить эволюцию видов животных. Если вы подзабыли биологию, я напомню: он полагал, что периодические катастрофы полностью уничтожали все живое на Земле и Господь начинал акт творения на новом уровне, с учетом прежних ошибок. Насчет участия Вседержителя Кювье, конечно, заблуждался. А что касается катастрофических событий, то они действительно способны преобразить живое существо — притом самым решительным образом.

Согласно рассказам членов нашей Команды (за вычетом Ху-Ху-Хуха, который не владел членораздельной речью), в каждом случае обстоятельства прорыва в бессмертие были по сути своей идентичны. Мы оказывались жертвами масштабного бедствия — стихийного или спровоцированного человеком — без малейшего шанса выжить. И полностью осознавали абсолютную безнадежность ситуации. За долю мгновения до гибели нас прошивал психогальванический разряд, после чего свершалось чудо — Костлявая разжимала уже сомкнутые пальцы и в семействе бессмертных случалось прибавление. Вероятность такого события фантастически ничтожна, но Греческий Синдикат говорит, что тут удивляться нечему и самое маловероятное событие рано или поздно происходит. Нашему Греку стоит доверять в этом вопросе. Он был профессиональным игроком с тех самых пор, как Аристотель вытурил его из своей афинской философской перипатетической школы.

Хрис часто живописует свой ужас на кресте, когда до него дошло, что придется помирать всерьез и никакой десант ВМФ США не явится по-киношному в последний момент для его спасения. Он задавался вопросом: почему же те два вора, сораспятых с ним на Голгофе, пройдя через то же, не стали бессмертными? На что я всегда говорю: «Потому что они не были эпилептиками, как ты, Хрис», а он неизменно отвечает: «Ой, глохни! У тебя, Гинь, крыша поехала на эпилепсии — везде ее видишь. Тебе бы засесть лет на сто в келью и заняться своим образованием, чтоб научился уважать мистические акты Господа!»

Возможно, он и прав. Я действительно одержим идеей, что наша Команда состоит сплошь из эпилептиков и что вообще на протяжении всей истории человечества прослеживается неизменная связь между эпилепсией и исключительностью личности. Так сказать, не все эпилептики — гении, но все гении — эпилептики. Я сам страдаю припадками эпилепсии, и когда на меня находит, у меня такое ощущения, что я вмещаю в себя и понимаю всю Вселенную. Вот почему мы кричим и бьемся в судорогах; ведь это непосильный кайф для микрокосма — впустить в себя разом весь макрокосм. Я со временем насобачился с одного взгляда угадывать эпилептика. И всякий раз, когда я налечу на явного эпилептика, я пытаюсь превратить его или ее в бессмертного, чтобы пополнить нашу Команду. Для этого я убиваю их самыми чудовищными и мучительными способами, за что и получил прозвище Гран-Гиньоля. Батшеба даже повадилась присылать мне рождественские открытки с изображением то «железной девы», то дыбы.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело