Я – инквизитор - Мазин Александр Владимирович - Страница 69
- Предыдущая
- 69/83
- Следующая
Девушка заколебалась.
Ласковин чувствовал: ей не хочется, чтобы он шел с ней. Почему? Может быть, это преподавание танцев – не совсем то, о чем она рассказала?
Ласковин попытался отбросить эту мысль. Он не имеет права ей не верить. Но то, что не все в порядке,– это определенно. Андрей видел, как девушка борется между желанием сказать «нет» и опасением его оттолкнуть. Андрей мягко улыбнулся и коснулся ее пальцев.
«Не бойся меня обидеть,– подразумевал этот жест.– Я пойму!»
И тут же решил: если откажет, провожу тайно. Простая логика: в самой Наташе нет и быть не может ничего плохого! Значит, плохое – вовне. Ну конечно! Теперь Андрей ясно видел: она боится! Нет, он просто обязан вмешаться!
Наташа колебалась.
Андрей смотрел на нее и строил предположения – одно страшнее другого. Так он и знал! Судьба ничего не дает даром. Что ж, он заплатит столько, сколько потребуется.
Лицо его изменилось, отвердело.
И это отчужденное выражение заставило Наташу изменить решение. Она испугалась, что ее
отказ сделает их чужими. «Может, рассказать ему? – подумала она.– Надо рассказать, иначе он ввяжется…» Господи, да он и так и так ввяжется, если Наташа в нем не ошиблась. «Что же делать?» – в панике думала она. И наконец решилась.
– Хорошо,– проговорила она.– Поехали. Только… постарайся ни во что не вмешиваться, ладно?
«Она побледнела,– подумал Андрей.– Скверное дело!»
– У нас полчаса, да? – спросил он. Наташа кивнула.
– Ну так рассказывай! – решительно произнес Ласковин.– Должен же я знать, во что не должен вмешиваться!
Наташа нахмурилась, потом вздохнула, потом начала говорить. Сбиваясь, не поднимая глаз, бессознательно втирая в скатерть хлебные крошки…
Через несколько минут Ласковин уже кусал собственную руку, чтобы не расхохотаться. Господи! А он-то, дурак, воображал черт знает что!
– …а с прошлой недели домой стали звонить,– продолжала она, не видя его реакции.– Вечером, ночью, мерзкие угрозы, требования, и уже не только денег…
– Наташа! – произнес Ласковин.
Девушка подняла глаза и осеклась. Ее рассказ, похоже, Андрея совсем не взволновал!
«Иди спокойно! Я – рядом!» – хотел сказать Ласковин. Но не решился. Выглядело геройством. Пришел Добрынюшка и оторвал чуде-юде рожки.
– Наташа,– и первое, что пришло в голову: – может быть, среди твоих учеников найдется кто-то… с соответствующими связями?
– Нет,– девушка покачала головой.– Обычные люди. Им бы со своими проблемами разобраться. Понимаешь, я бы заплатила, но ведь не из чего. Ставки у меня минимальные, иначе и ходить никто не сможет. Да ведь уже и не только деньги требуют! – Она прикусила губу.
– Не волнуйся,– сказал Ласковин.– Так что же ты сделала?
– В милицию обратилась. Заявление написала, сказали: рассмотрят.
– И как?
– Рассматривают.
«Классика»,– подумал Андрей. А с другой стороны, нет закона, запрещающего молодым людям заговаривать с молодой девушкой. О чем? А это наше личное дело! Угрозы? Какие угрозы? Никаких угроз! Или: «На? тебе стошку, сержант, и иди! Погуляй! Мы с подругой сами разберемся!»
Банальный рэкет. Обычное дело.
И тут, с опозданием, до Ласковина дошло, что банальный сей рэкет – не посторонняя история, а посягательство на его Наташу! И разбираться он будет не до, а после!
Вот тут-то лицо его переменилось так, что прежнее, пятиминутной давности, холодное выражение показалось бы пределом добродушия. Ласковин стал таким, что Наташа тоже переменилась лицом, ей стало страшно. Спохватившись, Андрей взял себя в руки.
– Ладно,– процедил он (голос тоже стал незнакомым Наташе, жестким, как ребро ладони, которым разбивают сложенную в столбик черепицу).– Ладно, я разберусь.
– Андрей,– нерешительно проговорила девушка.– Может, лучше я сама?
Это было именно то, чего Наташа боялась. Именно так Андрей и должен был отреагировать! Но ведь он даже не знает, с какими… с кем ему придется столкнуться!
– Сама? – Ласковин усмехнулся.– Да уж!
– Андрей! Они вооружены!
– Правда? – с неприкрытой иронией.– И чем же? Нож? Автомат? Базука?
– Я говорю серьезно!
– Я – тоже. Куда надо ехать?
– На Космонавтов.
– Пойдем! – Ласковин встал, так и не притронувшись к чаю.– Поговорим по дороге.
Ему не хотелось продолжать разговор здесь. Все равно что впустить внешний мир внутрь их собственного.
– Как удачно,– сказал он, застегивая ремень кобуры,– что я не заехал домой после тира! Как видишь…
Тут он повернулся и увидел, что Наташа застыла с раскрытой сумкой в руке и как-то странно глядит на него. Андрей не сразу сообразил, в чем дело, догадавшись же, сказал, успокаивая: – Видишь, я тоже вооружен. И лицензия есть, не беспокойся! Да что с тобой?
– Нет, ничего,– Наташа неуверенно улыбнулась.– Подумала: я ведь совсем ничего о тебе не знаю!
«Господи! Нет! Я подумала: вдруг ты – один из них? Бред какой!»
– Это не страшно,– мягко произнес Андрей. Шагнул, чтобы ее обнять, но не решился, просто погладил по плечу.– Со временем я тебе расскажу.
«И узнаю, захочешь ли ты увидеть меня еще раз? – подумал он.– Но, по крайней мере, тебя, мой ангел, я выручить успею!»
Наташа на секунду прижалась щекой к его руке, потом отодвинулась.
– Мне надо вещи собрать,– сказала она, пряча порозовевшее лицо.
– Ну конечно.– Легкая, как дуновение, ласка, и сердце Андрея уже сжалось от нежности.
«Счастлив, как мальчишка! – подумал он. И тут же: – Изувечу пидоров!»
Когда они дошли до «Чернышевской», Ласковин уже знал историю наезда во всех деталях.
Примерно месяц назад три мордоворота встретили Наташу у входа в школу, где она вела занятия, и потребовали денег за «охрану». Триста тысяч ежемесячно, «чтобы у красивой девушки не было про-блем!» «Красивая девушка» достаточно резко ответила, что проблем у нее нет и охрана «никакая, а особенно такая» ей не нужна.
На сем разговор прервался, потому что появились свидетели, две Наташины ученицы.
– Мы еще поговорим,– пообещали мордовороты и удалились.
Второй раз они подстерегли Наташу уже не после занятий, а до. Вдвоем. Требуемая сумма увеличилась до полумиллиона и была подкреплена неопределенными пока угрозами.
Наташа обратилась в милицию и записалась на «прикладной курс» каратэ. На занятия стала приходить на час раньше, а к метро шла всегда в компании. Конечно, от ее учениц-тружениц в случае нападения проку было немного, но вымогатели, видимо, остерегались свидетелей.
«Шушера,– подумал Ласковин.– Крутой команде на свидетелей, как правило, насрать. Тех и запугать запросто, а уж купить, при общей нищете,– совершенно пустяк. Дурной какой-то наезд,– размышлял Ласковин.– Проверили бы сначала, есть ли деньги у „клиента“. Неужели не видно, что взять с девушки нечего?»
Тут Ласковин ошибался. У Наташи было то, что представляло ценность, и немалую. Она сама.
Примерно две недели Наташу никто не беспокоил, а затем ей позвонили домой. Наташа бросила трубку, едва выяснив, кто звонит.
Через три дня ее подстерегли около дома. Провели «психологическую» обработку. С демонстрацией пистолета, новыми требованиями и подробным описанием того, что с ней сделают, если она будет артачиться.
Наташа испугалась жутко. Думала, ее изобьют и изнасилуют прямо тут, в подворотне. Но сумела как-то удержаться от паники, говорила уверенно, вежливо, обещала подумать… Ее отпустили. На сей раз миновало.
На следующий день Наташа написала еще одно заявление в милицию (с прежним эффектом) и решила возвращаться домой только засветло. Невыполнимое решение, если учесть, что занятия ее заканчивались около десяти. Она даже подумала о том, чтобы прервать уроки (сказавшись, например, больной), но не успела. Вечером этого же дня ей позвонили снова. Женщина. Содержание этого разговора Наташа пересказывать не стала. Поток угроз, оскорблений, грязного мата. Им известно и о ее заявлениях в милицию, и о том, что защитить ее некому. Наташа выслушала все. Не было сил бросить трубку. И еще минут пять она просидела у телефона, слушая короткие гудки.
- Предыдущая
- 69/83
- Следующая
