Трон императора - Мазин Александр Владимирович - Страница 68

• Предыдущая
• 68/91
• Следующая

– О, мой государь! – в смятении проговорил Дарзар, увидев своего Императора.

Фаргал выглядел ужасно. Доспехи его превратились в решето, черные волосы свалялись и лохмами висели вдоль изможденного лица. Могучая шея стала по-стариковски тонкой, а от мышц, облегавших широкий костяк, почти ничего не осталось. Царь выглядел как человек, не один десяток дней проведший без пищи. Кайр, в эту минуту вбежавший в зал, остановился справа от Шотара и взирал на царя, не зная, радоваться ему или горевать.

Потускневшими глазами Фаргал посмотрел на встречавших его военачальников. Если б не характерный ястребиный профиль, ни один из них не признал бы царя – настолько тот изменился.

Люг, на плечо которого опиралась рука Императора Карнагрии, выглядел получше, но и ему досталось изрядно. Толстый слой пыли, размытой потеками пота, покрывал лицо сокта. Борода была опалена, нос распух, глаза воспалились и заплыли.

– Приветствуем тебя, царь! – четко произнес Шотар.

Но губы его дрожали.

– Благодарю.– Даже голос царя стал высоким и скрипучим, словно в горле у Фаргала пересыпался песок.

– Люг,– негромко спросил Кайр.– Только – вы двое?

– Да.– Сокт вздохнул.– Только мы. Больше никто.

Шотар подхватил царя слева и был поражен легкостью его тела.

– Кто-нибудь! – крикнул он.– Распорядитесь о трапезе для государя.

– Я позабочусь,– взялся Дарзар.– Пища, горячая вода, постель и лекарь.

– Лекарь ни к чему! – сказал Люг, и Шотар удивленно взглянул на сокта.

Но Фаргал поддержал:

– Да, лекарь – это лишнее. Только вода, пища и постель.

Спустя час, когда Фаргал, накормленный, вымытый и осмотренный все-таки лекарем (Шотар настоял!), уснул, Люг и трое военачальников собрались в соседних покоях.

– Если вы думаете, что я стану что-то рассказывать,– хмуро заявил сокт,– то ошибаетесь. Есть кое-что, о чем лучше молчать.

– Ты уверен, что все, кто был с вами,– погибли? – спросил Кайр, поглаживая повязку.

Тысяцкий все еще надеялся увидеть Кэра живым.

– Все! – ответил сокт.– И воины, и маги. Это был кошмар. А потом мы целую вечность блуждали в кромешной тьме. Не знаю, сумеет ли государь оправиться. Ему пришлось много хуже, чем мне. Боюсь, ему уже никогда не стать прежним Фаргалом.

Слова человека, всегда более других верившего в мощь царя-воина, повергли остальных в смятение.

– Мы будем беречь его! – угрюмо пробормотал Дарзар.

– Что бы ни было,– произнес Шотар.– Вы вернулись, хвала богам! Погибни Фаргал – усобицы не миновать.

Кайр и Дарзар кивнули, соглашаясь.

– Что у вас? – спросил сокт.

– Войско готово выступить,– ответил Шотар.– Но Фаргал…

– Царь не скоро сядет в седло,– произнес сокт.– Но его можно нести на руках. Уверен, во дворце он быстрее придет в себя. Если вообще когда-нибудь… Так,– оборвал он сам себя.– Мы можем выступить послезавтра. А сейчас, прошу меня простить,– я хотел бы отдохнуть.

– Да,– проговорил Дарзар, когда сокт вышел.– Люг Смертный Бой… Досталось ему…

– Ну, в сравнении с Фаргалом вождь совсем неплох,– возразил Кайр.– Из тюремной ямы краше выходят, чем выглядит наш царь.

– Косогубый,– сказал Шотар,– займись-ка завтра с утра носилками. Везти царя на колеснице по здешним дорогам нельзя.

– Люг и сказал: на руках,– напомнил Дарзар.– А насчет носилок… Думаю, паланкин Хонт-Хурзака – в самый раз. А толстяк пусть прогуляется пешком, порастрясет жирок!

Все трое рассмеялись преувеличенно громко, словно обрадовавшись поводу повеселиться.

Но на душе у каждого было черно. Особенно у Кайра. Сколько надежд он возлагал на Кэра!

Выйдя из дворца Владыки Реми, Кайр вспомнил, что должен отправить черного вестника в дом Шера, как обещал Вардали.

Жена царского Советника связалась с Кайром за день до того, как войско выступило в поход. С ее связями отыскать след юного гладиатора было не так уж трудно. Кайр, знавший Вардали достаточно хорошо (не он один!) и уважавший ее не только как женщину, искусную в любви, но и как человека, управлявшего своей судьбой, не отказал в просьбе. Кайр (и опять-таки не он один) питал слабость к Вардали, чья древняя кровь не прокисла за время, прошедшее со времени Шаркара-Победителя. Быть бы ей женой настоящего мужчины, а не этого слизняка Гагарана!

Так Кайр узнал о подруге своего родича и не мог не одобрить выбор Кэра.

«Вот кому придется еще круче, чем мне!» – подумал самериец, вспомнив о юной Ирдик.

Кайру, воину клана Мечей, достойная (тысяцкий полагал ее именно таковой) смерть Кэра служила хоть каким-то утешением, а вот ей…

«Все-таки я расспрошу Фаргала, когда он немного придет в себя,– подумал самериец.– Быть может, он окажется разговорчивей сокта…»

Шотар, капитан дворцовой стражи, плохо спал в эту ночь. Приняв негласное старшинство над войском, он надеялся не только на возвращение Фаргала, но и на то, что царь сам решит мучающую его проблему. Теперь же стало ясно, что ответственность все еще на нем, Шотаре. «Черный замок» – так называлась снедающая капитана тревога.

Шотару было очевидно, что корни вспыхнувшего бунта не в одном лишь Андасане. Бывшему командиру Черных не удалось бы склонить к восстанию ни осторожного Ладара, ни трусливого Хонт-Хурзака. И тем более сохранить все в тайне от соглядатаев Императора.

Подготовка мятежа требует времени. И еще надо уговорить собственных людей подняться против такого властелина, как Фаргал. Уговорить всех, да так, чтобы ни один не отправился к царю – продавать ценные сведения.

Шотар складывал факты: странное поведение пленников, которых захватили на подступах к Реми, мгновенное и, кажется, совершенно искреннее раскаяние недавних врагов. Каявшихся не для того, чтобы вымолить прощение: Фаргал никогда не карал рядовых мятежников, что было общеизвестно. Царя не раз порицали за мягкость к своим: в Карнагрии это не принято.

Злой замок, полагал Шотар, был центром всего. Счастье, что Фаргалу удалось выбраться, но замок-то по-прежнему стоит. И никто не решается даже вынести из него тела погибших, хотя смрад разлагающейся плоти чувствуется за три квартала.

«Прикажу заложить вход камнем! – решил Шотар.– В два ряда. Нет, в три! Чтобы ни один демон не выбрался наружу! Три ряда камней и серебряный щит с именем Ашшура! Вот так!»

Определив, что будет делать, Шотар несколько успокоился. Однако уснуть ему удалось только под утро.

Не спали и в покоях царя.

Конец второй Части

Герой, шестилетний пес боевой породы, поднял обросшую черным жестким мехом голову, прислушался.

Негромкий скрип раздавался из-за стены.

Герой поднялся, сошел с ковра и, постукивая когтями по полу, приблизился к стене. Он, Герой, стерег императорские покои каждую ночь. Это его работа: стеречь царскую спальню в отсутствие хозяина. Пес знал, что за стеной – пустота. И сейчас он чувствовал: там, за стеной, что-то живое. Герой не боялся. Таких, как он, и вывели, чтобы не боялись никого и ничего. Потому Герой с одинаковым бесстрашием прыгал и на вооруженного человека, и на атакующего кабана. А сила боевого пса была такова, что даже любитель собачьего мяса леопард не стал бы задирать Героя.

Там, за стенкой, кто-то был.

Этот «кто-то», возможно, не догадывался о присутствии Героя. Поэтому пес не залаял. Даже не зарычал. Он из тех, кто нападает молча. Бесшумно и стремительно набрасываясь из засады и разрывая горло одним мощным ударом челюстей.

За стеной щелкнуло. Деревянная панель дрогнула, поползла в сторону, как живая. Героя это не смутило. Он видел подобное не раз. Осторожно, задом, пес отполз к царскому ложу. Затаив дыхание, припал черным боком к бахроме покрывала. Короткие подрезанные уши пса прижались к широкой голове, пушистый хвост мелко дрожал.

Оно появилось. Не человек. Не зверь. Существо с зеленой светящейся кожей. Существо, способное привести в ужас кого угодно. Но не Героя.

• Предыдущая
• 68/91
• Следующая