Год 1942 — «учебный» - Бешанов Владимир Васильевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/139
• Следующая

Генерал Паулюс, оценив обстановку, начал перегруппировку своих сил. На южный участок он направил один пехотный полк 113-й дивизии, одновременно из Харькова против 38-й армии начали выдвижение 3-я и 23-я танковые дивизии (у Паулюса их оказалось две) и три полка пехоты. Из Крыма под Харьков началась переброска воздушных эскадр Рихтгофена.

13 мая советское наступление продолжалось. На южном участке фронт прорыва был расширен до 55 км, а глубина достигла 25-50 км. Сопротивление противника здесь стало заметно ослабевать, создались благоприятные условия для ввода подвижной группы. Стремительный и мощный удар двух танковых корпусов — около 300 машин — мог оказаться именно сейчас весьма эффективным. Однако командование ЮЗФ, введенное в заблуждение данными собственной разведки о сосредоточении в районе Змиева крупной танковой группировки противника, решило придержать корпуса в рукаве и ввести их в прорыв с выходом стрелковых дивизий на рубеж реки Берестовая, до которой предстояло еще пройти с боями 15 км.

На севере 28-я армия преодолела главную полосу вражеской обороны и вышла на подступы к Харькову, на линию высот, обступающих город с востока. Войска Москаленко в первой половине дня продвинулись еще на 6 км. С этого момента советский «график» начал ломаться. В 13 часов немцы, сосредоточив в течение ночи и первой половины дня две подвижные группировки, нанесли удар с двух сторон по стыку 38-й армии с ее правым соседом. [223] В одну группу вошли 3-я

танковая дивизия и два полка пехоты, вторую составили 23-я танковая дивизия и один полк пехоты. «Такого сильного удара массы танков с пехотой… ударная группа 38-й армии не выдержала» и оказалась отброшенной на исходные позиции.

Чтобы вовсе не потерять выгодный плацдарм на западном берегу Северского Донца, Тимошенко приказал из резерва 28-й армии перебросить к Москаленко 162-ю стрелковую дивизию и 6-ю гвардейскую танковую бригаду. В итоге «ударная группа» одной только 38-й армии составила 5 стрелковых дивизий, 4 танковые и 1 мотострелковую бригады, около 200 танков, свыше 500 орудий и минометов, прикрываемых с воздуха 100 самолетами. Поэтому

«несмотря на многократное (?) численное превосходство (?) противника (который наносил контрудар тремя дивизиями с примерно 300 танками. — Авт.), воины 38-й армии оказали ему стойкое сопротивление, — сообщает официальная история армии, — и уничтожили за один день 139 танков».

Прямо с утра 14 мая — так утверждает Баграмян — германская авиация захватила господство в воздухе, стоило прибыть на театр военных действий 3-й истребительной эскадре. В дальнейшем немцы довели количество самолетов до 580 (в том числе 180 истребителей, 310 бомбардировщиков, 90 разведчиков).

889 советских самолетов (350 истребителей, 85 штурмовиков, 444 бомбардировщика, 10 разведчиков) ничего не смогли реально противопоставить такому «подавляющему превосходству» противника.

Армия Москаленко в этот день «прочно закрепилась» и более всего была озабочена сохранением стыка с соседом, куда продолжали бить две немецкие танковые дивизии. Войска 21-й армии топтались на месте, укладывая солдат в лобовых атаках на укрепленные пункты и высотки, обороняемые 79-й пехотной дивизией. Дошло до того, что главкому пришлось «не без назидания» объяснять генералу Гордову, что узлы сопротивления противника не надо брать в лоб, их необходимо блокировать и обходить, всеми силами форсируя наступление. [224] Дивизии Рябышева продвинулись еще на 6-8 км и вышли к тыловому рубежу немецкой обороны, проходившему по рекам Харьков и Муром.

По плану операции наступил момент ввода в прорыв подвижной группы, состоявшей из 3-го кавкорпуса и 38-й стрелковой дивизии. Но из-за плохой организации управления эти соединения не успели сосредоточиться на исходном рубеже. Штабы соединений и штаб Тимошенко находились в отдалении от передовой — иногда их разделяли 20-30 км и более, радиосвязь работала безобразно, позывные частей перепутались,

«и в этой общей сумятице всеобщего воодушевления мало кто догадывался, что управление войсками уже потеряно».

Тем временем с юга 6-я советская армия вышла на рубеж, отстоящий не более чем на 35-40 км от южных предместий Харькова.

Между тем отсутствие активных действий на других участках фронта и возвращение Рихтгофена позволило немецкому командованию беспрепятственно перебрасывать к местам прорыва свои резервы. Командир 6-го кавкорпуса генерал Носков сообщил, что на Красноградском направлении противник ввел еще один полк, «теперь уже конников контратаковали два пехотных полка (!)». Интересно, что наши мемуаристы, оперируя с советской стороны дивизиями, корпусами и сотнями танков, подсчитывают каждый немецкий полк. Видимо, не зря, если три кавалерийских дивизии и танковая бригада отражают атаки двух германских пехотных полков.

Утром 15 мая Паулюс ввел в бой против 21-й армии 168-ю пехотную дивизию, переброшенную на автомашинах из Белгорода. На юге после упорных боев немцы отошли на западный берег реки Берестовой и взорвали мосты. К исходу дня из Полтавы на этот рубеж прибыла свежая 305-я дивизия. Таким образом, 4 дня войскам генералов 16роднянского и Бобкина противостояли 3 пехотные дивизии противника. [225]

Два последующих дня бои северной советской группировки носили в основном оборонительный характер. Немцы оказывали «бешенное сопротивление… предприняв несколько остервенелых контратак». Еще один штамп: «наши» сражаются героически, «враги» — остервенело. 17 мая «для отражения продолжающегося натиска на 28-ю армию» генерал Рябышев был вынужден ввести в сражение основные силы 3-го гвардейского кавалерийского корпуса. Теперь северная группа израсходовала все свои резервы, и 17 советских дивизий и 8 танковых бригад «героически» сдерживают «остервенелого» врага — пять пехотных и две танковые дивизии.

На юге возможность ввести в бой подвижную группу появилась только к вечеру 16 мая, когда 266-я дивизия полковника А.А. Таванцева переправилась через Берестовую и захватила плацдарм. Но из-за позднего паводка река сильно разлилась, а широкая заболоченная пойма, вязкие берега и дно делали ее серьезным препятствием для танков. Нужно было восстанавливать мосты, и генерал Городнянский отложил ввод танковых корпусов до утра. В это же время группа Бобкина форсировала реку и охватила с трех сторон Красноград. Немцы тем не менее четырьмя пехотными дивизиями еще удерживали свой последний рубеж.

Наступление левого крыла Юго-Западного фронта действительно поставило войска Паулюса в тяжелое положение. Но, с другой стороны, немецкое командование, имевшее достаточные силы для наступления, быстро оценило благоприятные стороны создавшегося положения. Гальдер убедил Гитлера, что армейская группа Клейста может нанести русским контрудар и тем самым превратить оборонительное сражение в победу германского оружия. Фюрер приказал Клейсту выдвинуть свою танковую армию на ударные позиции против южного фаса барвенковского выступа.

С 13 по 16 мая в полосу действий 57-й и 9-й советских армий были выдвинуты крупные силы, сведенные на этом участке в два армейских и один моторизованный корпус. [226] 3-й мотокорпус имел в своем составе 5 дивизий, в том числе 14-ю танковую и 60-ю моторизованную. Главные силы этого соединения сосредоточились на 20-километровом участке Петровка, Хромовая Балка. 44-й армейский корпус в составе четырех пехотных и 16-й танковой дивизии занял позиции в районе Былбасовка, Соболевка. Западнее разместился 52-й корпус, из двух пехотных дивизий и 500-го штрафного батальона.

Советская разведка проглядела подготовку группы Клейста. О ее существовании, конечно, знали и даже поднимали вопрос о потенциальной опасности «краматорской группировки противника», но рассматривали его в чисто умозрительной плоскости. Как свидетельствует маршал Москаленко, при планировании Харьковской операции армейская группа Клейста по существу не принималась в расчет,

«с ее стороны, по мнению командования 57-й и 9-й армий, разделяемому штабом фронта и направления, нельзя было ожидать активных действий в ближайшее время, тем более в направлении на север».

• Предыдущая
• 49/139
• Следующая