Птица пустыни - Берте (Бертэ) Эли - Страница 45
- Предыдущая
- 45/50
- Следующая
Только одна птичка не захотела покинуть свой дворец. Она порхала вокруг беседки с жалобными криками, хотя ее атласные крылышки уже попортил огонь. Она то вылетала из беседки, то влетала туда, прогоняемая дымом.
Эта бедная птичка и привлекала внимание австралийцев. Но они, разумеется, и не думали восхищаться ее смелостью, а всего-навсего намеревались съесть и только ждали, когда хламида сгорит вместе со своим дворцом.
– Не зря говорят, что туземцы как дети, – вздохнул Мартиньи. – Посмотрите, чем они забавляются!
Он довольно грубо попытался отвлечь их от хламиды, но напрасно.
Наконец несчастная птица попыталась взлететь, опасаясь огня, и упала прямо в пламя. Отец и сын, с нетерпением ждавшие этой минуты, тотчас бросились к ней. Отцу удалось схватить ее – не потому, что сын счел долгом уступить ему эту лакомую добычу, – просто Волосяная Голова оказался проворнее. Менее чем через минуту хламида еще трепещущая, была съедена.
Сын, впрочем, не очень сожалел о лакомстве, доставшемся его отцу. Он начал рассматривать сокровища хламид и выбирал камни, зернышки и раковины, складывая все это в кожаный мешочек, висевший у него на шее, и повторяя:
– Клара! Рэчел!
Мартиньи был взбешен.
– Глупцы! – закричал он. – Неужели вы будете терять время на такие пустяки?
Отказавшись от надежды переубедить австралийцев, он присоединился к Бриссо и Денисону, которые продолжали звать девушек. На этот раз ему показалось, что стоны доносились из дерева.
Европейцы никак не могли взять в толк, как объяснить это чудо.
Но австралиец с сыном оказались сообразительней. Обменявшись несколькими словами на своем языке, они выхватили топоры, висевшие у них за поясом, и бросились к дереву.
Мартиньи наконец-то догадался.
– В дереве есть дупло! – закричал он.
Только сейчас он увидел, что папоротник около дерева сильно примят, а сломанные нижние ветки свидетельствовали о том, что здесь происходила борьба. Однако Мартиньи, как ни вглядывался, не заметил никакой впадины в стволе.
Австралийцы несколько раз обошли вокруг дерева и остановились около толстых, выпиравших из земли корней, заросших травой. Но когда Волосяная Голова раздвинул эту траву, стало ясно, что она недавно была срезана. Он разбросал ее и указал на большое отверстие между корнями.
Это отверстие сообщалось со стволом дерева, в котором было дупло, хотя кора казалась целой снаружи. Через другое дупло, находившееся в верхней части дерева и скрытое листвой, внутрь поступал воздух и свет.
Австралийцы, склонившись над дуплом в корнях, закричали:
– Клара! Рэчел!
– Нашлись наконец-то! – прошептал Бриссо, бледный от волнения. – Клара, милая дочь моя, ответь мне, – позвал он. – Это я, твой отец!
Невнятные звуки, подобные тем, какие он уже слышал, раздались из дупла. Заглянув в него, Бриссо увидел две неподвижные фигуры. Это были Клара и мисс Оинз.
– Почему вы не отвечаете? Почему вы не выходите? – продолжал Бриссо с беспокойством. – Здесь ваши друзья.
– Они привязаны, с кляпом во рту, – сказал виконт.
Через несколько минут девушек вывели наружу и поспешили освободить от уз, стеснявших их движения, от кляпов, чуть было их не задушивших. Почти без чувств, с закрытыми глазами, с растрепанными волосами, в разорванной одежде, они лежали на траве, не будучи в состоянии произнести хотя бы слово.
Но и без их объяснений все было ясно. Фернанд и Гуцман, обнаружив погоню и не желая или не смея исполнить свою угрозу, хотели освободиться от пленниц, не прибегая к кровопролитию. Увидев дерево с дуплом, они задумали заключить туда девушек, предварительно лишив их возможности выбраться наружу. Маловероятно, что Фернанд и Гуцман имели намерение вернуться за своими пленницами, так как, оставив Клару и Рэчел в дупле, они подожгли траву и кусты в пяти или шести местах вокруг дерева. Только большое количество сочной зеленой травы, росшей по соседству с ним, не позволило огню добраться до дерева.
Изрядная порция портвейна, который Ричард Денисон почти насильно заставил выпить девушек, привела их в чувство. Клара протянула руку отцу, прошептав несколько нежных слов. Возвращение к жизни мисс Оинз обнаружилось совершенно иначе. Открыв глаза и с усилием приподняв голову, она заметила, что ее прекрасные белокурые волосы падают в беспорядке на полуобнаженные плечи, и тотчас поспешила привести в порядок свой туалет.
Между тем пламя подбиралось все ближе, от занимавшихся огнем маали валил черный дым. Австралийцы с беспокойством поглядывали по сторонам, что-то лепеча. Видимо, им не терпелось поскорее вернуться обратно.
Мартиньи первым заметил опасность.
– Господа! – сказал он своим товарищам, – мы не можем оставаться здесь. Посмотрите, огонь скоро окружит нас.
– Вы правы, Мартиньи, – ответил Бриссо, – надо возвращаться. Теперь, когда я нашел свою дочь, я не хочу опять ее лишиться. Но у бедных девушек нет сил идти.
– Мы понесем их на руках, – сказал виконт.
Клара и Рэчел, едва избавившиеся от огромной опасности, с трудом понимали, что не менее значительная опасность угрожает им и их спасителям.
– Мсье Денисон, – продолжал Мартиньи, – займитесь мадемуазель Рэчел, а я, с позволения моего любезного хозяина, возьму на себя попечение о его дочери. Ну, господа, нечего мешкать, через несколько минут огонь доберется и сюда.
Не ожидая ответа, он схватил Клару на руки и поспешил прочь, обходя горящие кусты. Денисон, изумленный подобной наглостью, предложил, однако, Рэчел оказать ту же услугу, но девушка отказалась и только взяла судью под руку.
Однако они не прошли и ста шагов, по направлению к тому месту, где оставили волонтеров, как вынуждены были свернуть. Путь назад им отрезал пожар.
Мартиньи осторожно нес Клару. Голова девушки лежала на его плече, и ему казалось, что он ни за что на свете не откажется от сладостной обязанности, избранной им самим. К несчастью, виконт снова переоценил свои силы, забыв о ране. Ноги его дрожали, голова кружилась. Усилием воли преодолев слабость, Мартиньи сделал еще несколько шагов, и чуть было не упал со своей ношей, если бы Бриссо, наблюдавший за ним, не подхватил Клару на руки.
Виконт упал на одно колено и, прислонившись рукой к дереву, тяжело дышал. Наконец он приподнялся и сказал Бриссо, улыбаясь:
– Это ничего... опять головокружение... Но теперь все прошло. Мсье Бриссо, заклинаю вас, доверьте мне Клару!
– Как это можно, мой бедный Мартиньи! Вы обессилены, и если бы я уступил вашему желанию... Притом нести дочь – моя обязанность, и я не должен был уступать этой обязанности никому.
– Ну, если так, – сказал виконт, понизив голос, – не поручайте ее никому другому, и если вы устанете, предупредите меня.
Между тем обходить горевшие заросли становилось все труднее, так как огонь распространялся с ужасной быстротой. Кустарники, только что зеленые, теперь уже пылали, как и высокое дерево, ствол которого служил тюрьмой Кларе и Рэчел.
Австралийцы, обеспокоенно поглядывая по сторонам, направились к густым зарослям, еще не тронутым пламенем, через которые надо было непременно пройти, чтобы выбраться из огненного круга. Если этот путь спасения окажется отрезан, то смерть сделается неизбежной для всех, разве случится какое-нибудь чудо.
Все очень спешили, но, конечно, Бриссо отставал. Клара несколько раз просила отца отпустить ее, уверяя, что может идти сама, Мартиньи также возобновил свои просьбы, чтобы ему была поручена девушка. Бриссо упрямился и, запыхавшись, весь в поту, продолжал нести Клару.
Столько усилий и столько энергии было потрачено напрасно! Когда они дошли до того места, где надеялись найти свободный проход, огонь уже господствовал там.
Удостоверившись в этом, путешественники впали в глубокое уныние. Каждый из них опасался не за себя, а за жизнь дорогих ему людей, которые должны были разделить его участь.
Бриссо положил Клару на траву и сел рядом.
- Предыдущая
- 45/50
- Следующая
