Рецепт идеальной мечты - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 62

• Предыдущая
• 62/74
• Следующая

На магистрали стала скапливаться пробка. Скорость упала до двадцати миль в час, затем до пяти – а потом они и вовсе остановились, уткнувшись в хвост щегольскому "Мерседесу" – купе. Сзади пристроился громадный розовый "Таун-Кар" времен пятидесятых – его вела пятнадцатилетняя девица, вся в серьгах. Где-то взвывали полицейские сирены. Слева стал виден в отдалении "даун-таун" <Деловой центр города.>: нагромождение небоскребов и телевизионная вышка под названием "Спэйс нидл".

Игрек, по своему обыкновению, ответил не сразу, а после паузы:

– Ну, например, среди похищенного были записки некоего графа Потоцкого.

– Потоцкого? – переспросил Дима. Ему показалось, что он недавно встречал где-то эту фамилию.

– Да. Автор – граф Потоцкий. Начало девятнадцатого века. Кожаный переплет. Тщательный почерк переписчика. А внутри – бред.

– Бред?

Пробка потихоньку стала рассасываться. Игрек тронул машину. Кивнул.

– Да, полный бред. Что-то среднее между последними страницами "Записок сумасшедшего", Велемиром Хлебниковым и Нострадамусом.

– Нострадамусом! – выкрикнул пораженный Дима.

Он вспомнил, почему и в связи с чем встречал недавно имя Потоцкого.

– Ты веришь в Нострадамуса? – усмехнулся Игрек.

Они подъехали к причине пробки. Имело место дорожное происшествие. На боку валялся старенький "пикап". Рядом собрались, полыхая мигалками, три машины полиции и карета "Скорой помощи". Копы уже выставили ограждение и активно погоняли зевак-водителей: проезжай, мол, не задерживайся. Машины все равно притормаживали у места дорожного инцидента.

Водители даже шеи из окошек сворачивали: будет о чем рассказать дома.

– Я недавно, – произнес Дима, сдерживая возбуждение, – прочитал статью, где поминался Нострадамус.

И граф Потоцкий – тоже.

И он пересказал спутникам выловленную им из Интернета статью в американском научном журнале: о полусумасшедшем мистике, алхимике и астрологе Потоцком. О том, что тот якобы предсказал нападение Наполеона на Россию, падение Москвы и дату Бородинской битвы. Что Потоцкий предвидел гибель своей дочери от родов, И о том, что предсказание графа стало причиной ее разрыва с супругом, князем Василием Скопиным.

И его пророчество оправдалось, и дочь, Мария Потоцкая, в самом деле скончалась, рожая сына, в точно предсказанный графом день.

Надя с Игреком слушали внимательно, но, когда Дима закончил, Игорь промолвил:

– Изящно. Настоящая готическая новелла.

– Это не готическая новелла! – горячо воскликнул Дима. – Это – научная статья. Опубликована в журнале "American Slavic and East European Review". И знаете, кто ее автор?

Дима сделал паузу и провозгласил:

– Тот самый историк Фомин! Его убили полтора месяца назад на Солянке!

– Вот это да! – выдохнула Надежда.

Игрек не проронил ни звука.

– Значит, – подвел итог журналист, – ты. Игрек, украл ту самую тетрадь того самого графа Потоцкого!

Игрек промолчал.

Стал притормаживать, смещаться до магистрали вправо.

Вскоре они съехали с "Ай-файф" на боковую дорогу.

В паре километров отсюда, на берегу залива, начинались самые богатые кварталы Степлтона.

Здесь, в самом роскошном месте наиболее богатого квартала, проживала Пола.

Пола Шеви – женщина, выбившаяся из грязи дав князи.

Женщина, ни в чем не привыкшая себе отказывать: ни в приключениях, ни в прихотях, ни в мужчинах.

Ни, как выясняется, в убийствах.

* * *

Человек в черной коже на мотоцикле молча выслушал новые инструкции, продиктованные ему по сотовому телефону. Повторил:

– Да, сэр. Я понял вас, сэр. Я буду через сорок минут.

* * *

"Форд Мондео" с Димой, Игреком и Надей на борту медленно катил по тихим улицам Бэйкон-хилла – места жительства степлтонских богачей. По бокам дороги, за зарослями граба и каштана, размещались тихие особняки. Диме показалось, что именно по этому маршруту, но в обратном направлении, он топал после ночного купания в ледяной воде.

– Ты запомнил, что было в той тетради графа Потоцкого? – спросил он Игрека.

– Как всегда, – осклабился тот.

– Ну, и?..

– Чепуха на постном масле.

– А именно? – Дима повысил голос. Ему показалось, что Игрек хочет скрыть, что он прочел в тетради старого графа.

– Нагромождение образов, идей, – нехотя проговорил Игрек. – А также чисел, стихов и прозы.

– Например? Хоть одну цитату!

– Ну, пожалуйста, – поморщился Игрек и произнес:

Камень пущен пращою Давида.

Никогда не изведает тверди.

– И что? – спросил Полуянов.

– И – все! – с раздражением ответил Игрек. – Это одно из самых ясных мест. Остальное – полная галиматья. И до, и после.

– Повтори-ка еще раз, – попросил Дима. – Что-то я не врубился.

Игрек повторил: про камень, пращу, твердь…

– Постойте! – вскрикнула с заднего сиденья Надя. – Может, это – предсказание? Предсказание – про первый спутник?

– Может! – раздраженно воскликнул Игрек. – А может, другое предсказание – про баллистическую ракету с ядерным зарядом. Она ведь тоже "не ведает тверди": взрывается в воздухе. А может, это – про нашу первую ракету на Луну: ту, что промахнулась. А может – про взрыв "Челленджера". А может, это про натурального Давида и натуральную пращу. – Он обернулся к Наде и отчеканил:

– Все – может – быть!.. А скорей всего – это просто бред!

Они свернули на улицу Марин-драйв. Вот здесь Дима как-то утром подстроил знакомство с Полой. Как, кажется, давно это было!

На минуту между деревьями мелькнуло голубое зеркало залива.

– Игорь, миленький, – взмолилась Надя, подаваясь вперед, – может, вы еще что-нибудь вспомните? Из той тетради?

– Пожалуйста, – усмехнулся Игорь. – Вспомню. Но должен вам заметить: я цитирую только самые ясные места. Все остальное – исключительная бредятина.

Он вздохнул и с выражением произнес:

Золоченный ковчег с горой ледяною столкнется.

Погрузится корабль в пучины холодные ада.

– Так это ж про "Титаник"! – ахнула Надя.

– Правильно, про "Титаник", – скривил губы Игрек. – Ну и что?

– Как "ну и что"! – воскликнула Надя. – Значит, этот граф – действительно предсказатель! Провидец!

Почище любого Нострадамуса!

– А не было в тетради старого графа, – ироническим тоном (особенно контрастирующим с восторженностью Надежды) обратился Дима к Игорю, – точных дат: когда случится то или иное событие? Например, после "Титаника": "А разверзнется сия пучина ада четырнадцатого апреля тысяча девятьсот двенадцатого года"?

– Нет, – усмехнулся Игрек. – Никаких дат.

– Но ты упоминал о цифрах? О вычислениях?

– Вычисления – были.

– Какие? Ты же математик.

– Дима, – снисходительно глянул на товарища Игорь, – там были бредовые вычисления. И – никаких дат.

– Вот так! – юмористически развел руками журналист. – Какого пророка ни возьми – вечно они даты не пишут. А мы – гадай!

– Ты не веришь? – подалась вперед к Диме Надя. – Не веришь в предсказания?

Дима развернулся к ней:

– Я не верю, что Пола купилась на туфту! И – купила ее. И – убивает из-за нее людей. Она – здоровая женщина, Пола. Очень здравая женщина.

– Но она ведь заказала красть рукописи? – настаивала Надя. – Почему не ради графа-пророка?

– Да потому, что Пола умеет считать деньги. Иначе не была б миллионершей. А с тетради графа Потоцкого – никаких барышей не получишь.

– Почему? – упорствовала Надя.

– Да потому, – вскричал Дима, – что в любом прогнозе важно не что будет. Важно, когда это будет. Любой дурак может предсказать: выпадет снег. Вот если человек предскажет, что снег выпадет завтра, и не ошибется, то он – синоптик. А если скажет, что четвертого июля две тысячи десятого года выпадет снег – вот тогда он пророк, в том случае, если четвертого июля две тысяча десятого и вправду выпадет снег.

– Ты прав, – поддержал товарища Игрек. – Уже во времена графа Потоцкого знали: рано или поздно большой корабль угодит в айсберг. "Золоченый ковчег с ледяною горою столкнется". Это не пророчество.

• Предыдущая
• 62/74
• Следующая