Предпоследний герой - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 57
- Предыдущая
- 57/70
- Следующая
Настя опешила:
– А откуда… откуда ты знаешь про сто долларов?
Эжен хмыкнул:
– Да потому, что не надо деньги в лифчике прятать! Майка-то у тебя открытая, а из разрезика очень аппетитно выглядывает кусочек Франклина… И чует мое сердце, что этот Франклин у тебя единственный и последний!
– Негодяй! – беззлобно выдохнула Настя. Элегантным жестом вытянула из бюстгальтера смятую купюру и повторила, смеясь: – Какой же ты негодяй!
– Не спорю! – весело откликнулся Эжен. – Ну что – успокоилась твоя душенька? Мы помирились?
– А мы и не ссорились, – пожала плечами Настя. – Только моя душенька еще не успокоилась. Скажи: тебя ищут?
– С какой стати? Я умер. Сама же на похороны ходила… Но я, конечно, не исключаю, что меня могут искать. Поэтому живу по легенде. Сейчас я гражданин, скажем так, одной из стран Европы. Русский язык знаю плохо – в школе мала-мала учили. В Венеции, как и ты, в турпоездке…
– А кто тебя может искать? – перебила Настя.
– Какие-нибудь особо дотошные люди, – пожал плечами Эжен.
– То есть те, у которых ты деньги украл? – уточнила она.
– Ой, Настя… Только не говори красиво. И прошу тебя: не рассуждай о том, в чем ни черта не смыслишь. Тем более – с таким умным видом.
– Ну, расскажи мне еще, что эти пятьсот косых ты заработал честным трудом! – усмехнулась она.
– Во-первых, не пятьсот, а двести пятьдесят. Вторая половина… принадлежит, как ты знаешь, не мне.
Настя отметила, что имени ее матери Эжен не произнес.
– А во-вторых, – продолжал он, – я – специалист редкой квалификации. И мои комиссионные достаточно высоки. Высокий честный процент. За честно выполненную работу.
– Но если она честная – для чего же тогда умирать понадобилось?
– Туше! – хмыкнул Эжен. – Допрос третьей степени подошел к своей кульминации…
– Значит, отвечать ты не будешь, – поджала губы Настя.
– Нет, почему же… Могу ответить. Только ты мне сначала скажи: разве тебе самой никогда не хотелось исчезнуть? Бросить все. Работу, семью, страну. Начать жизнь с нуля?
Настя задумалась. Неохотно признала:
– Иногда, конечно, хочется. Когда все надоест.
– Ну, вот и мне – все надоело. В стране бардак. Служба обрыдла, а до пенсии, как ты понимаешь, еще далеко. Жена ушла к другому…
Настя покраснела.
– Значит, самое время умирать, – весело закончил Эжен. – Вот я и умер. Всего за тысячу триста чешских крон. Недорого ведь, правда?
Настя с Эженом вышли из «Флориана».
На Сан-Марко надвигались сумерки. От каналов тянуло прохладой. Пахло сыростью и мокрым камнем. Солнце, не успев закатиться, спряталось в тучу. Но веселье на площади не утихало. В соседнем с «Флорианом» кафе – оно называлось «Квадри» – упоенно играл тапер, музыка рвалась в открытые окна, и молодежь танцевала прямо на улице.
– У нас бы не разрешили, – кивнула на стихийную дискотеку Настя. – Швейцар мигом бы разогнал. Или менты.
Она поежилась – становилось зябко. Летняя коллекция для прохладных вечеров, пожалуй, не подходит…
– Пойти, что ли, тоже потанцевать? А то я замерзаю. На глазах.
– И свитера у тебя, конечно, нет, – констатировал Эжен.
– Есть. И свитер, и плотные джинсы. Только все в гостинице. А с утра я…
– …как взглянула на витрины, так и пошла вразнос, – закончил Эжен.
Настя бросила жадный взгляд на витрину «Максмары». И сказала обиженно:
– Можно подумать, ты бы вразнос не пошел… Если бы в первый раз в Италию выбрался. Тут же все законодатели мод!
Эжен мазнул взглядом по ее белым джинсам с красными маками и припечатал:
– Ну твой костюмчик-то – явно не от законодателей…
– А что я – миллионерша? Заходила я в эту «Максмару», там на ценниках – сплошные нули! Конечно, пришлось искать, что подешевле…
– Да ну, брось ты, – скривился Эжен. – Подумаешь – «Максмара»! Какие там особенные нули? Обычная одежда для среднего класса. Вот если бы ты в «Версаче» зашла… Или в «Гуччи» – тебе бы там даже на носовой платок не хватило…
– Зайду еще, – пообещала Настя. – И туда, и туда. И скуплю их все под ноль. А пока давай до моей гостиницы дойдем. За свитером. А то и в самом деле – простыть недолго.
– Далеко до гостиницы?
– Полчаса.
– До «Максмары» куда ближе, – пожал плечами Эжен. – Пойдем лучше туда, подберем тебе свитерок – под белые джинсы. А заодно и еще одни брючки купим. Или юбочку. Ты бы, Настенька, хоть думала, прежде чем белое покупать. Смотри, уже вся изгваздалась – и в кофе, и в мороженом…
«Ах ты, папочка! Заботливый, блин, муж. Ласково укоряет женушку…»
Настя хотела было вспылить, но интуитивно почувствовала: лучше обернуть Эженовы укоры в шутку. Пожалуй, ей это выгодней будет… Да, мерзавка она, конечно, – но как же хочется, чтобы он сводил ее в эту «Максмару»… И купил бы тот самый костюм, который Настя присмотрела еще утром.
И она прикинулась дурочкой:
– А ты бы мне больше всяких гадостей рассказывал – про покойников. У меня руки знаешь, как дрожали? Вот на джинсы и накапало…
Про то, что теперь, в предвкушении «Максмары», у нее замирает сердце, Настя предпочла промолчать.
А Эжен продолжал разливаться:
– И босоножки ты неправильные купила. Обрати внимание – здесь все ходят в обуви с толстой подошвой. Потому что вечерами сырость, можно ноги простудить.
– Слушай, ну хватит уже болтать, а? – нетерпеливо вскрикнула Настя. – Пойдем скорее. – Она полсекунды поколебалась и добавила: – Только ты не думай: я тебе деньги верну. Как только получим – сразу же все отдам. До лирочки.
– Может, все-таки сначала поужинаем? – простодушно предложил Эжен. – Ты ведь, кажется, есть хотела?
Настя чуть не взревела:
– Да не хочу я уже есть! Пойдем быстрей, пока магазин не закрылся!
– А Дворец дожей тоже еще не закрылся. Давай сходим на экскурсию? Там очень интересная тюрьма, считалась самой надежной в Европе. И знаешь почему?
– Да плевать мне на твою тюрьму!
Эжен расхохотался:
– Ну, как скажешь, моя красавица!
…В налете на «Максмару» он принял самое деятельное участие. Наравне с Настей перебирал плечики с одеждой и стопки свитеров, давал советы: «Нет, желтый цвет тебе не пойдет… И розовый тоже не надо: испачкаешь мигом, а в химчистке испортят. У вас в России все такие же дрянные химчистки?»
Наконец выбор был сделан: темно-синие брюки и нежно-голубая водолазка, а к ним – мягкие туфли на толстой подошве. «И обязательно – жилеточку, в Италии очень модно носить жилетки, – настоял Эжен. – Вот эта, из бирюзовой кожи, как тебе? И смотри, как раз и сумка есть такого же цвета!»
Настя, конечно, не возражала.
Сумма, которую им назвали на кассе, была, на ее взгляд, просто чудовищной. А Эжен – ничего, только кивнул. И вместо денег протянул продавцу лакированный прямоугольничек.
«Кредитная карточка», – догадалась Настя. Она такое диво видела впервые в жизни и поразилась: до чего же удобно! Никаких денег с собой таскать не нужно, расписался на чеке – и готово дело. «Я себе тоже такую вещицу заведу, – решила она. – Как только мы с Эженом деньги снимем».
– Ну что, пошли? – спросил Эжен.
– Не-ет! – лукаво ответила Настя. – Мне еще нужно переодеться.
И, как и утром, попросила продавца срезать ценники – она снова пойдет во всем новом. Второй раз за день. Вот это жизнь!
А когда они с Эженом вышли из магазина, Настя увидала свою утреннюю знакомицу: ту самую бабулю, которая посоветовала ей побродить по закоулкам Венеции. Сейчас старуха сидела за столиком уличного кофе, попивала пурпурно-красный напиток и с интересом смотрела на Настю. Поймала ее взгляд, подмигнула и подняла большой палец…
– Ну, теперь ужинать? – спросил Эжен, когда они снова оказались на площади Сан-Марко – уже совсем вечерней, подсвеченной огнями иллюминации. – Или все-таки во Дворец дожей? Они, кажется, допоздна работают.
– Да отстань ты со своими «доджами»! – рассмеялась Настя. – Меня нужно кормить. И срочно.
- Предыдущая
- 57/70
- Следующая
