Предпоследний герой - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 43

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая

И вот однажды Настя встретилась с однокурсницей. Встретилась далеко не случайно. Сорока принесла на хвосте – однокурсница эта, Наташка, тоже вроде занимается изданием книг. Только не в государственном издательстве, как Настя. Напротив: бизнес у Наташки – частный.

В универе они с Натальей вроде бы никогда особенно не дружили – «привет» да «пока». А тут Наташка, увидев Настю, просияла. И немедленно потащила ее в бар «Москва» – вспоминать, как спихивали скучнейший «тыр-пыр» (теорию и практику советской партийной печати)… Как, прячась от преподов, пили «Жигулевское» и «андроповку» у памятника Ломоносову…

Когда перемололи косточки всем общим знакомым, Наташка спросила:

– Ну а где ты сейчас? Работаешь?

– Конечно, работаю, – небрежно сказала Настя. – В издательстве, редактором.

– Прикольно, – оценила Наташка. И, приняв таинственный вид, добавила: – Может, мы скоро коллегами будем.

Настя, конечно, потребовала немедленных объяснений. И Наталья поведала:

– У меня приятель есть… В плане любви – ничего серьезного… Так, для здоровья… Он в нашей УПЛ работает. Ну, помнишь, на задах факультета такой курятник, наша учебно-полиграфическая лаборатория? Митя там наборщик. Должность, конечно, низовая – но кое-какие возможности есть, тем более что их начальник после пяти в типографии не появляется… Сечешь фишку?

– Пока не секу, – честно призналась Настя.

– Ну, у Мити доступ есть ко всем этим линотипам, а бумагу в разумных количествах доставать ему несложно…

– «Левые» тиражи гоните? – догадалась Настя. – Так это же уголовное дело!

– Ну, прямо сразу уголовное, – обиделась Наташка. – И потом – мы пока еще ничего не гоним. Так только, обдумываем. Пришла тут нам в голову одна чумовая идейка…

Наташка сунулась в сумку и продемонстрировала Насте полуслепую рукопись. На обложке красовалось: «Как стать сексуальной женщиной». Настя брезгливо перелистнула титульный лист. Профессиональным взглядом просмотрела странички. Приговор вынесла быстро:

– Фу. Порнография.

– Конечно, порнография, – легко согласилась Наташка. – Хотя, если уж соблюдать, как нас учили на факе, точность формулировок, то порнография – это описание полового акта в деталях. А это – скорее инструкция, как вести себя в постели. Чтобы получить максимальное удовольствие.

– «Офицерская поза» делает худеньким женщинам очень большое наслаждение», – процитировала Настя и фыркнула. – Ну и переводчик у этой книжонки! Мы бы такого с порога выгнали.

– А перевод тут никого не волнует, – серьезно сказала подруга, – лишь бы понятно было, что это за «офицерская поза». Я, между прочим, даже социологический опрос провела, среди знакомых. Больше половины об этой позе и не слыхали. С «наездницей» путают.

Наташка отхлебнула коктейль, закурила:

– Я даже знаю, где эти книжки продавать можно. У метро «Октябрьская», в переходе. Ты была там, видела, что творится?

Настя кивнула. В переходе, на ее взгляд, творился полный бардак. Плотными рядами сидели потрепанные дяденьки с тетеньками. Зазывно кричали: «Свежие новости! Первые в стране независимые газеты! „Балтийское время“, „Ригас Баллс“!» Громкие голоса отражались от низких потолков и плавали по переходу гулким эхом.

Наташка продолжала:

– Так вот. Вся эта торговля, естественно, незаконна. Но откуда-то сверху, видно, есть указание: не разгонять. Гласность, понимаешь ли. Перестройка. Новое мышление. Потому этот рыночек никто не трогает. Мильтонам немножко отстегиваешь – и всех забот.

– Какой вы хотите сделать тираж? – деловито спросила Настя.

Решение она уже приняла.

– Да мы бы хоть двадцать тысяч сделали, – жалобно сказала подруга. – Только с деньгами проблема. Бумага же нужна… Скрепки… А у нас пока только на пятьсот экземпляров денег хватает. И Митя говорит, из-за такой малости и огород нечего городить…

– Двадцать тысяч тиража – рискованно. – возразила Настя. – Очень. Во-первых, вдруг этот рынок на «Октябрьской» разгонят – и где тогда продавать? В «Книжный мир» на Кирова нести?… Во-вторых, где хранить? В типографии же тираж не оставишь? А в квартире столько и не поместится.

– А сколько, ты считаешь, можно напечатать? – Наташка тут же приняла подобострастный вид.

– Тысяч пять, на мой взгляд, – самый лучший вариант.

– Заметано, – мгновенно согласилась Наташка. – Себестоимость книжки – рубль. Так что если ты внесешь пять штук «деревянными», то через месяц получишь семь.

– Себестоимость такой, – Настя сделала презрительный жест, – филькиной грамоты – максимум семьдесят копеек. А продавать вы их будете по пятерке, не меньше. Так что с меня не пять тысяч, а три тысячи пятьсот. Ну а платить вы мне будете… по рублю сверху с каждого проданного экземпляра.

Наташка посмотрела на подругу уважительно:

– А ты, Капитонова, оказывается, капиталистка… У Сеньки, что ли, научилась?

– При чем тут Сенька? – тут же ощетинилась Настя.

– Ну как же, об его «Катран-меде» вся Москва говорит… Слухи ходят, что он себе «Мерседес» уже купил!

– Какой там «Мерседес»! – отмахнулась Настя. От слова «катран» у нее немедленно начиналась ломота в зубах. А когда называли Сенькино имя – то еще и мигрень… – Сеня здесь совершенно ни при чем, – строго сказала она. – У него свой бизнес, у меня – свой. И средства я, к твоему сведению, в твое предприятие буду вкладывать свои… Ну, допивай… Уговорила. Вступаю к вам в долю. Моя сберкасса как раз тут, на Горького…

О своей афере – а иначе «Сексуальную женщину» и назвать было нельзя – Настя не рассказала никому. Ни маме, ни коллегам в издательстве, ни тем более Сеньке. Впрочем, Сенька ей и не звонил – ни разу с тех пор, как она ушла от него. Настя старательно делала вид, что ей это безразлично и что она совсем не обижается. И ее нисколько не задевает, что муж даже не пытается войти с ней в контакт.

Сенька встречался только с Николенькой. Забирал его из детского садика, вел в кафе-мороженое, в театр или цирк… А «сдавал» сына даже не Насте, а Ирине Егоровне.

По идее, надо бы ей с Сенькой как-то столкнуться. Подкараулить его, когда он ведет Николеньку к ним, на Большую Бронную. Встретиться – вроде случайно. Поболтать – ни о чем, прощупать почву…

Настя не хотела себе признаваться, но она скучала по Сеньке. Ей не хватало его анекдотов, его объятий и даже фальшиво исполняемых «шаланд с кефалями»… Но вешаться ему на шею? Специально набиваться на встречу? Где-то караулить? Нет, ни за что. Захочет – найдет ее сам. «Я даже дома появляться не буду, когда он Колю приводит, – распаляла себя Настя. – Чтобы не подумал, что жду его!»

И действительно – бывала она дома все реже и реже. То в издательстве задерживалась – работать с рукописями куда удобнее в тишине офиса, чем дома, под бормотанье телевизора и грохот Николенькиных машинок. То в кино выбиралась. Или же приезжала в эмгэушную типографию, где они с Наташкой пили пиво и наблюдали, как допотопные линотипы выплевывают тираж «Сексуальной женщины». Когда пиво кончалось, они присоединялись к подсобникам. Вместе с ними работали фальцовщиками – перегибали листы с текстом, превращая разрозненные странички в единую книгу. Удивительно, но у профессиональных фальцовщиков – никчемных алкашей – работа шла куда быстрее, чем у них, особ с высшим образованием…

Когда тираж был готов, Настя начала ездить на «Октябрьскую», где Наташка перекрикивала всех газетных торговцев: «Уникальное издание! Хотите изменить свою сексуальную жизнь? Хотите впервые в жизни испытать оргазм?»

Настя с удовольствием наблюдала, как прохожие вздрагивали, заслышав слова «сексуальный», а тем паче «оргазм». Старики ворчали, что кругом разврат, и грозились милицией, молодежь гоготала, дамочки краснели, у мужиков загорались глаза… Но многие – в том числе и грозные старики – подходили к Наташке. С брезгливым интересом разглядывали «Сексуальную женщину». Раскрывали книгу, смущались… и тут же справлялись о цене.

Первый тираж улетел за пятидневку – по тысяче экземпляров в день. Настя триумфально внесла на сберкнижку восемь с половиной тысяч рублей.

• Предыдущая
• 43/70
• Следующая