Боулинг-79 - Литвиновы Анна и Сергей - Страница 32

• Предыдущая
• 32/61
• Следующая

– Тропарева, Велемирская, что вы сидите? Идите, – не глядя, официальным тоном бросил он.

Лена вскочила и, вся в слезах, бросилась прочь из комнаты.

Лиля осталась. Ей тоже хотелось заплакать, но она не должна была, не могла – ради себя и Леночки, которая, может, впервые сегодняшней ночью изведала счастье.

Когда они с Володей оказались наедине, Лиля спросила его тихим голосом:

– Зачем ты это делаешь?

– Я? Что? – ненатурально изумился Володька.

– Зачем ты заварил эту кашу?

Тут он впервые посмотрел на нее – весьма свирепо:

– Я?! По-моему, это вы две ее заварили.

– Зачем ты затеял цирк с отчислением? Подумаешь, преступление: погуляли ночью!..

– Велемирская, это ты в Москве будешь объяснять. На своем факультетском бюро. Когда тебя из комсомола выгонять будут.

– Хорошо, накажи меня. Но не трогай Ленку. Я ее подбила. А она вообще ни при чем.

– Я думаю, торг здесь неуместен.

Что-то подсказало ей – подойти к нему поближе. И Лиля встала со своего места, подошла вплотную к командиру и вперилась прямо в его глаза. Он выдержал ее взгляд.

– Не надо этого делать, Володя, – тихо сказала она.

Он ответил – столь же тихо, но зло:

– Я не могу позволить, чтобы моя девушка гуляла по ночам неизвестно с кем. Тем более – с каким-то французом. Ясно?

Конечно, в этом заключалась основная причина, и толстенькая Ленка угодила в неразбериху между ними, словно кур в ощип.

Их взгляды скрестились. Владимир ждал ответа.

– Ясно, – смиренно ответила Лиля и опустила глаза.

Ей и в самом деле стало все совершенно ясно. Володя любил власть, и ему начинало нравиться ломать людей. Ее – в том числе. А, может, ее – в первую очередь.

– Ну, тогда докажи, что поняла, – ухмыльнулся командир.

Он встал и демонстративно запер дверь.

А когда повернулся к Лиле, его твердокаменное лицо переменилось. В нем проявилось что-то человеческое и даже жалобное.

– Понимаешь, – пролепетал он, – я не могу позволить себе потерять тебя. Понимаешь?

– Понимаю, Валерка… – прошептала она.

– Кто-о?! – вскинул брови командир.

– Ох, извини. Извини, Володя.

Не рассказывать же ему, что в момент его последней реплики он вдруг показался ей до чрезвычайности похожим на Валерку: тот же жест, выражение лица, глаза, губы…

Валера – ах, нет, не Валера, а Володя – подошел и обнял ее своими сильными руками.

– Ты простишь Ленку? – прошептала она.

– Конечно, – мягко проговорил он, зарываясь в ее волосы. – Я же не могу тебя помиловать, а ее покарать. Я же не самодур. Не Фридрих Великий какой-нибудь.

С ума сойти: у Володьки начинало прорезываться чувство юмора.

Валера не мог объяснить, откуда и почему, но он знал о том, что с Лилей и Володей происходит в Дрездене. Не догадывался, не подозревал, а именно – знал.

И те картинки, что он воображал себе, когда надеялся, мечтал поехать за границу, теперь вставали перед его мысленным взором, но главным действующим лицом в них был другой.

Вот они идут с Лилей обнявшись по готической улице… Валерка присматривается, но ее обнимает не он, а другой: Володька… Они сидят друг напротив друга в уличном кафе под шатрами, на столике запотевшие бокалы с пивом – но нет, на Лилю смотрит Володька… Не он, а Володька помогает ей в заграничном магазине выбрать платье…

Наваждение преследовало его, словно сон наяву.

Слава богу, что не было времени долго предаваться мерехлюндиям. В те самые дни, когда Вова с Лилей трудились в Дрездене, Валерка работал в другом стройотряде – «Москва-79». ССО давал возможность хорошо заработать. За делом не оставалось времени для раздумий и рефлексий.

Отряд базировался в школе. В самой обычной столичной средней школе неподалеку от железнодорожной платформы «Новогиреево».

Койка Валерки стояла, в числе одиннадцати прочих, во втором классе «А».

На классной доске был расчерчен мелом график дежурств по комнате. На леске, на которой над доской обычно крепились шторки (чтобы скрывать от малышей до поры до времени вопросы контрольных), теперь сушились носки и трусы. Здоровенный катушечный магнитофон «Комета», стоявший на единственном столе, работал и вечером и утром. Он почти всегда исполнял песни Высоцкого – из двойного альбома, недавно вышедшего в Париже.

Эх, знать бы, что Владимира Семеныча через год не станет – уж не пожалел бы Валерка даже и четвертного (из найденного кошелька), чтобы увидеть его в «Гамлете»!..

Но кто знал, что карьера самого известного актера современности на всех парах мчится к трагическому закату?!

А Валеркина деятельность в качестве самодеятельного артиста между тем продолжалась. Хоть после провала «Бани» он и всерьез говорил всем, что уходит навсегда со сцены. Однако куда денешься от комсомольских вождей факультетского масштаба, которым постоянно нужна развлекуха для вверенного им пипла. А кто может обеспечить лучшее времяпрепровождение, чем Валерка и его агитбригада!..

Вот и приходилось тянуть лямку: исполнять старые скетчи и придумывать новые, на злобу дня, по поводу событий и людей данного, отдельно взятого стройотряда…

Пародировали, к примеру, «Кабачок „13 стульев“» – суперпопулярнейшую телепрограмму советских времен – кто знал тогда, что всего через год ее, в связи с событиями в Польше, прикроют… А пока Валерка со товарищи отвязывался вовсю. Анекдоты из «Кабачка» в его скетчах были остроумно переплетены с реалиями из стройотрядовского быта.

– Пан Поэт, вы слышали, что ваш друг, прозаик пан Цыпа, сломал левую ногу?

– Бедняга, чем же он будет писать!.. Но я-то, пан Директор, работаю и правой, и левой. Рукой. Вы знаете, пан Директор, я сочинил новую поэму о стройотряде, о зайцах-копайцах. Хотите, прочту?..

– Что вы такое несете, пан Поэт!.. Каких таких «яиц»?! Это же никогда не пропустит цензура!..

Слушая эту белиберду, стройотрядовцы, собравшиеся в актовом зале школы перед танцами, умирали со смеху…

…Все меньше в России людей, кто помнит о стройотрядах. Движение ССО казалось едва ли не самой полезной организацией из тех, что придумали партия и комсомол – а вот поди ж ты!.. И она рухнула в две секунды вместе с прочими социалистическими установлениями – хорошими и плохими, нужными и ненужными.

Прошло лет пятнадцать, и когда Валерка прочел «Скотный двор», он вспомнил свои стройотряды. И понял, что и в них, среди кажущегося всеобщего равенства, имелись те, кто был равнее. Члены штаба обычно спали до полудня, потом ездили по объектам, накачивая простых бойцов на ударный труд, а вечерами за широко накрытыми столами закрывали наряды вместе с заказчиками… А то и просто пьянствовали – при том что для простых студентов в ССО царил строгий сухой закон. Привилегированные условия создавались и тем, кто служил увеселению студенческих масс. Артисты и музыканты, Валерка в их числе, имели щадящий режим работы. В рабочее время они то починяли аппаратуру, то репетировали, то работали над репертуаром – и это было, естественно, проще, чем управляться с лопатами или отбойными молотками. Вдобавок после ночных репетиций или работы над сценарием Валерке дозволялось поспать до обеда.

Вот и в тот день он проснулся в блаженной тишине, когда его рядовые соседи по комнате уже давным-давно трудились на объектах. Ему опять приснились Лиля с Володькой – и так реалистично!.. Словно они идут по улице старого немецкого города, и друг зачем-то срывает лист с растущего на площади диковинного дерева и дарит его девушке…

• Предыдущая
• 32/61
• Следующая