Мост над океаном - Ладыженский Олег Семенович - Страница 23

• Предыдущая
• 23/44
• Следующая

Значит, осень,– та, что ничего не значит,

Стертым грошиком забытая в кармане.

Если я еще не кончен – я не начат;

Если я не стану верить – не обманет.

…ай, мама!

Догорели, сизым пеплом стали угли; ночь в степи бредет неслышно, чабрецом, полынью пахнет. Ветер гривы заплетает жеребцам, уставшим за день, ветер меж шатров танцует, ай, чявалэ, пляшет ветер… Там, за далью, вторит эхо: пой, гитара! плачь, гитара! смейся! И звенят мониста, рассыпаясь по простору…

Нынче утром встанет солнце.

Нынче утром я не встану.

…ай, нож!

Синей стали. Кони встали вдоль клинка. Видно, в скачке подустали и застыли на века. Бликом возле острия отраженье: я? не я?! – и мерцают "я-не-я" те, далеко от рукояти.

По изгибу ножевому режет солнце по-живому.

…ай, пыль!

По дорогам, трактам, шляхам, под ногами, сапогами,– желтой змейкой, малым смерчем; под дождем назвавшись грязью, в летний зной назвавшись смертью, в зимний день назвавшись снегом, только эти все названья – ложь, обман, умов смущенье, ибо пыль осталась пылью, как судьба судьбой осталась, как жена со мной рассталась – пыль, сказала, ты дрянная! на зубах скрипишь паскудно!

Ай, ромалэ – одинок я!..

Пыль…

…ай, мама, грустно было, ай, тоска змеей по сердцу – ветром в поле, пылью в ветре, на заре лучом рассветным, я с тобой останусь, мама, я тоску заброшу в море!..

* * *

Мой бедный бес! Какие кружева

Плетет в аду твое воображенье,

Где грешников унылое движенье

Бессмысленно и скучно? Так слова

Теряют в мертвой хватке предложенья

Привычный облик, страсти и права.

И все таки – страдавшие блаженны.

Мой мудрый бес! Скучая у котла,

Где всей утехи – вилы да смола,

Ты создаешь миры без сковородок,

И каждый житель – чистый самородок,

И каждый вечер – свечи на балах.

И каждый день – морковь на огородах

Гораздо лучше, чем вчера была.

Мой странный бес! Ты изгибаешь хвост,

Который, как вопрос, мохнат и прост,

Ты сатане готов лизать копыта,

Но в тишине, забыв про график пыток,

Упрямо через пропасть строишь мост

Туда, где обреченность на попытку

Старается достичь колючих звезд.

Наивный бес! К чему? к чему? к чему?!

Прими, как данность, славную тюрьму,

Где ты – не заключенный, а тюремщик,

Где строго пополам: орел и решка,

Порок и наказанье, бес и грешник.

Бессмысленно кому-то одному

Желать на крест приколотить скворечник,

Чтоб искупить птенцами боль и тьму!

Мне кажется: вот-вот, и я пойму…

Я Вам не снилась никогда.

Зачем же лгать? – я это знаю.

И с пониманием внимаю

Решенью Вашего суда.

О чувство ложного стыда! –

Тебя я стала ненавидеть,

Когда, боясь меня обидеть,

Вы вместо "нет" шептали "да".

Я Вам не снилась никогда.

Любовь? Я поднялась над нею.

Став и печальней, и сильнее,-

Но в этом лишь моя беда.

Рождая пламя изо льда,

Я жгла опоры сей юдоли,

Вы были для меня звездою –

Гори, сияй, моя звезда!

Проходят дни, пройдут года,

Я, может быть, Вас вспомню снова,

Но пусть звучит последним словом:

"Я Вам не снилась никогда!"

* * *

Избавь, Господь, от зависти,

Избавь от зависти,

Позволь в мечтах о завязи,

Весною зацвести,

Даруй восторг цветения

Над суетой земли,

Даруй покой растения

В предчувствии зимы.

* * *

Любить не учился, и значит –

Любитель.

Профессионалом не стал.

Пошли мне, Всевышний, лесную обитель, –

От шума устал.

От воплей, от сплетен, от брани

И гимнов,

От окриков: "Нам по пути!"

О добрый Всевышний! Пошли сапоги мне –

Подальше уйти.

Хватают за полы, влекут

Из-за парты, –

И по полу, по полю: "Пли!.."

Господь, оглянись! Нам сапог бы две пары,

И вместе…

Пошли?

Я болен.

Мой взгляд двуцветен.

Я верю в добро и зло.

Я знаю: виновен ветер,

Когда на ветке излом,

И если луна не светит,

То волку не повезло.

Но если душу – узлом,

Так только морским, поверьте.

Я болен.

Мой мир двумерен.

На плоскости жить сложней:

Прямая не лицемерит,

Но верит, что всех важней,

Когда нараспашку двери

И виден узор камней.

Попробуй поладить с ней,

Как ладят с тропою змеи.

Я болен.

Мой крик беззвучен.

Я тихо иду в ночи.

Колышется плач паучий,

Бесшумно журчат ключи,

Замки открывая лучше,

Чем золото и мечи,

И дремлют в овраге тучи.

Я болен.

Неизлечим.

Н. Гумилеву

Седой колдун, мудрец, знаток проклятий странных,

Мне говорил: "Ты наш! Отмеченный клеймом,

Ты невредим пройдешь меж чудищ безымянных

И голову вовек не склонишь под ярмо

Насмешницы-судьбы, чей герб – ухмылка будней

На фоне кирпичей, щербатых и нагих.

Стальные на пути ты стопчешь сапоги,

Изменника простишь, любимую забудешь,

На троны возведешь, низвергнешь в бездну горя,

Надеждой одаришь, отняв последний грош,

Напомнишь тем, кто жив, что счастье – это ложь,

Усталость – это смерть, а горы – просто горы,

Безумен, одинок, днем слеп, во мраке зрячий,

Восторженной толпой растерзан на куски,

Ты дашь им яд в вине. И белые виски,

И отрешенный взор, и вой в ночи собачий,

И песня вдалеке, и демоны дороги,

Чей зов опасен всем, а проклятым – вдвойне,

Тебя найдут в любой забытой стороне,

Толкнув ладонью в грудь, огнем ударив в ноги,

Покой забрав, взамен дав счастье и беду!"

И я кивал: "О да! Я проклят! Я иду…"

* * *

Я – эхо чужого смеха,

Я – эхо чужого плача,

Я – эхо, смешное эхо,

Я сам ничего не значу.

Сомкнутся слепые веки,

Черты заострятся строго,

Уйдете во тьму навеки –

Останусь молчать до срока…

• Предыдущая
• 23/44
• Следующая