Тёмный мир - Каттнер Генри - Страница 4

– Это невозможно.

– Подойди сюда, – сказала Эйдерн и подошла к окну.

Она к чему-то прикоснулась, и стекло стало совсем прозрачным. Я смотрел через ее голову на пейзаж, который никогда не видел раньше. Или видел?

Под тусклым красным солнцем лес внизу купался в кровавом свете. Я глядел на него со значительной высоты и не мог рассмотреть детали, но мне казалось, что деревья были странной формы, и что они двигались. По направлению к далеким холмам текла река. Над лесом возвышались несколько белых башен. Это было все. Но вид красного, огромного солнца сказал мне достаточно. Это была не та Земля, которую я знал.

– Другая планета?

– И даже более того, – сказала она. – Мало кто в Темном Мире это знает. Но я – знаю, и, к несчастью для тебя, узнали некоторые другие. Во вселенной существуют вероятностные миры, дивергентные в потоке времени, но почти идентичные, если, конечно, не расходятся слишком далеко. – Я ничего не понял.

– Миры, существующие и несуществующие во времени и пространстве, но отдаленные другим измерением, вероятностной вариацией. Этот мир мог быть твоим, если бы что-то не произошло давным-давно. Первоначально Темный Мир и Земля были одним неразделенным в пространстве-времени миром. Потом было принято решение – очень важное решение, хотя я не уверена точно, в чем оно заключалось. С этого мгновения временной поток разделился, и два варианта миров начали существовать там, где раньше был один.

Вначале они оставались абсолютно идентичными, за тем исключением, что в одном из них не было принято ключевое решение. А результаты получились совершенно различными. Это произошло сотни лет тому назад, но оба мира еще очень близки один от другого во временном потоке. С неизбежностью они отдаляются все дальше и дальше друг от друга и становятся все меньше похожи один на другой. Пока же они настолько сходны, что человек на Земле имеет своего двойника в Темном Мире.

– Двойника?

– Человека, которым он мог бы быть, если бы ключевое решение не было принято века назад в этом мире. Да, двойники – Ганелон – Эдвард Бонд. Теперь ты понимаешь?

Я вернулся к постели и сел на нее, нахмурившись.

– Два мира сосуществуют. Это я могу понять. Но я думаю, что ты хотела сказать больше, чем сказала, о существовании моего двойника.

– Ты родился в Темном Мире. Твой двойник, истинный Эдвард Бонд, родился на Земле, повстанцы же обладают достаточными знаниями, чтобы поменять переменные времени. Мы сами изучили этот метод значительно позже, хотя когда-то он хорошо был известен Совету. Повстанцы поменяли переменные и послали тебя – Ганелона – на Землю, чтобы Эдвард Бонд мог появиться среди них здесь. Они…

– Но зачем? – перебил я ее. – Для чего это им понадобилось?

Эйдерн повернулась ко мне, и я почувствовал в очередной раз странный, далекий холод, когда она уставилась на меня своими невидимыми глазами.

– Для чего им это понадобилось? – отозвалась она своим нежным детским голосом. – Думай, Ганелон. Посмотрим, удастся ли тебе это вспомнить.

Я стал думать. Я закрыл глаза и попытался расслабиться, чтобы воспоминания Ганелона выплыли на поверхность моего ума. Я все еще никак не мог привыкнуть к мысли о том, что со мной произошло, хотя это объясняло многое. Это даже объясняло бы – внезапно вспомнил я – и странную потерю сознания в самолете, когда я пролетал над джунглями Суматры, и дальнейшие события, когда все казалось мне каким-то не таким.

Возможно, именно в эту минуту, в самолете, Эдвард Бонд оставил Землю, а Ганелон занял его место. Оказалось двое близнецов, занявших чужие места и потому слишком испуганных и слишком беспомощных, чтобы что-нибудь понять.

Но это было невозможно!

– Нет, не помню! – резко сказал я. – Этого не могло быть. Я знаю, кто я. Ты не можешь доказать мне, что все это только иллюзия. Все слишком ясно, слишком четко.

– Ганелон, Ганелон…

Эйдерн подошла ко мне, и в голосе ее звучала укоризна.

– Подумай о восставших племенах. Попытайся, Ганелон. Попытайся вспомнить, почему они сделали с тобой все это. Лесные жители, Ганелон, непослушные маленькие человечки в зеленом. Ненавистные человечки, которые угрожают нам. Ганелон, это ведь ты, конечно, помнишь?

Может быть, это был определенного рода гипноз. Я подумал об этом позже. Но в этот момент в моем мозгу вспыхнула картина: я увидел одетую в зеленые одежды толпу, пробиравшуюся по лесу, и при виде ее почувствовал неожиданную горячую злость. В этот момент я и в самом деле был Ганелоном, великим могущественным лордом, ненавидящим этих людей, недостойных завязывать шнурки моих ботинок.

– Конечно, ты ненавидишь их, – прошептала Эйдерн.

Она, наверное, заметила выражение моего лица. Когда она заговорила, я почувствовал, что сижу в непривычной для себя позе. Плечи мои были горделиво расправлены, грудь выпячена вперед, а губы извивались в презрительной усмешке. Так что, возможно, она и не прочитала моих мыслей. То, что я думал, можно было видеть по моему лицу и осанке.

– И, конечно же, ты наказывал их, где и когда мог, – продолжала она. – Это было твоим правом и обязанностью. Но они обманули тебя, они оказались хитрее. Они нашли дверь, которая поворачивалась на временных осях, и вышвырнули тебя в другой мир. По другую сторону этой двери был Эдвард Бонд, который не питал к ним ненависти. Поэтому они и открыли дверь.

Эйдерн слегка повысила голос, и я уловил в нем насмешку.

– Фальшивые воспоминания, фальшивые воспоминания, Ганелон. Вместе с личностью Эдварда Бонда ты приобрел и его прошлое, но он пришел в наш мир таким, каким был, ничего не зная о Ганелоне. Он причинил нам много беспокойства, друг мой, доставил много хлопот. Сначала мы не поняли, что случилось. Нам сначала просто казалось, что Ганелон не просто исчез из нашего Совета, а появился среди повстанцев, организуя их на борьбу против собственного народа с какой-то совершенно непонятной целью.

Она мягко засмеялась.

– Нам пришлось поднять Гаста Райми из его сна, чтобы он руководил нами. Но в конце концов, изучив метод поворота осей времени, мы попали на Землю, искали тебя и нашли. А теперь перенесли тебя сюда. Это твой мир, Ганелон! Примешь ли ты его?

Я помотал головой, как во сне.

– Все это нереально. Я остаюсь Эдвардом Бондом.

– Мы можем вернуть тебе истинные воспоминания, и мы это сделаем. На какой-то момент они уже появились на поверхности твоего мозга, но на все это нужно время. А тем временем ты один из Совета, возможно, самый могущественный из всех нас. Вместе с Матолчем вы были…

– Подожди минутку, – сказал я. – Я все еще не совсем понимаю. Матолч? Это тот самый волк, которого я видел? Почему ты говоришь о нем так, как будто он человек?

– Но он и есть человек – время от времени. Он ликантроп. Может менять свой образ по желанию.

– Оборотень? Это невозможно. Это миф. Какие-то странные суеверия.

– С чего начался миф? – спросила Эйдерн. – Давным-давно много врат было открыто между Темным Миром и Землей. На Земле воспоминания об этих днях сохранились как суеверия, но их корни уходят в действительность.

– Это суеверия и ничего больше, – убежденно сказал я. – Вы просто утверждаете, что существуют оборотни, вампиры и всякие прочие выдумки.

– Гаст Райми может рассказать тебе о них больше, чем я. Но мы не должны будить его ради такого пустяка. Может быть, я… Ну что ж, слушай. Тело состоит из клеток. Клетки могут приспосабливаться в определенных пределах. Если приспособляемость увеличить еще в большей степени, тогда процесс метаболизма ускоряется настолько, что возможно появление оборотней.

Нежный детский голосок произносил слова из-под накинутого капюшона. Я начинал немного понимать. На Земле, когда я проходил в колледже биологию, я видел под микроскопом взбесившиеся клетки, клетки-мутанты и тому подобное. И среди людей было много случаев, когда они зарастали, как волки, волосами по всему телу.