Таня Гроттер и проклятие некромага - Емец Дмитрий Александрович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/61
• Следующая

– Погоди! Это те розовые брючки, о которых ты говорила, что они тебе велики? – прозрела тетя Нинель.

Герман Дурнев зажал пальцами уши. Слушать эту семейную болтовню у него не было никаких уже внутренних сил.

Халявий явился к дяде Герману с шахматной доской и предложил сыграть. Тот от нечего делать согласился, зная, что играет втрое лучше. Пользуясь тем, что мысли дядя Германа были далеко от шахмат, Халявий последовательно украл у него ферзя, ладью, двух коней и пешки. В конце из всех фигур у председателя В.А.М.П.И.Р. остался только король.

– Братик, а братик! Кажется, тебе скоро мат! – заявил Халявий.

Дурнев сердито взглянул на доску.

– Ну что, братик, капут тебе, а?

Дядя Герман молча сунул руку под кресло, пошарил и извлек двустволку с лепажевскими стволами. Отличная двустволка. 1870 год, со свежей гравировкой: «Отцу-командиру от благодарного по гроб человечества». Слова «по гроб» вырезаны с какими-то особенными завитушками – вроде как с намеком.

Достав двустволку, Дурнев молча прицелился Халявию в грудь. Оборотень встал на корточки и зорким глазом заглянул в дуло.

– Дробь какая? Серебро, что ли? – спросил он подозрительно.

– Оно самое, – заверил его Дурнев.

Халявий вздохнул, посмотрел на доску.

– С тобой нечестно играть, братик! Ты все время хочешь выигрывать. Ну так и быть, уговорил! Сдаюся я!

В гостиную ворвалась тетя Нинель, только что закончившая разговаривать с Пипой.

– Герман! Ты вот тут сидишь, жизни радуешься, а у твоего единственного дитяти совсем с головкой разладилось!

Глава В.А.М.П.И.Р. озабоченно посмотрел на жену и спрятал двустволку. Дядя Герман жил на свете долго и давно уяснил одну вещь: женщины вечно создают проблему из того, что проблемой не является, и, напротив, в упор не способны предвидеть реальные сложности.

– Это наследственное, – сказал он.

– Да, по твоей линии, – заявила тетя Нинель.

– Конечно, по моей, – мирно согласился Дурнев.

– Пипа вылитая ты! Никогда не видела ребенка, который так сильно был бы похож на отца!

– Это я уже давно понял. Особенно мизинцы на ногах, – язвительно согласился Дурнев.

Халявий встал на четвереньки и захихикал. Хихиканье его походило на лай. Сказывалось завтрашнее полнолуние. Тетя Нинель выразительно посмотрела на него, и лай смолк.

– Я имела в виду не внешность. Пипа похожа на тебя характером! Она такая же целеустремленная и энергичная! – сказала тетя Нинель.

Несмотря на внешнюю толстокожесть, она не была дурой. На сей раз дядя Герман проглотил наживку вместе с крючком, леской, удочкой и рыболовом.

– Да… гм… ну это мы еще посмотрим, – буркнул он, краснея от счастья.

– Пипочка жаловалась мне на жизнь! – продолжала тетя Нинель. – Никто не ценит ее выдающихся душевных качеств. Только этот парень, как его? Длинный такой, плечистый… Похож на тот венский шкаф, который ты отказался купить мне на аукционе.

– Бульонов, – ревниво сказал дядя Герман. – Уголовный элемент! Я пробивал его по нашей базе. Двоюродный брат его деда сидел два года за хищение собачьей будки и трех лопат. Его мама списывала на экзаменах и подделала подпись в зачетке! Клянусь Трансильванией, этот негодяй не получит Пипы, пока я жив!

Тетя Нинель хмыкнула.

– На твоем месте я не провоцировала бы дочь.

– Почему?

– Интуитивная магия – штука неприятная. Человек не хочет ничего дурного. Он просто начинает злиться – и раз! Там, где только что был собеседник, на стуле сидит кусок фарша…

– Поднимет руку на родного отца?

– Просто не мешай своей дочери встречаться, с кем она хочет, и все дела. Другое дело, что хочет она встречаться со всеми, а получается только с Бульоновым. Ну да жизнь есть жизнь. Не все можется, что хочется. Я тебя тоже не от хорошей жизни взяла, – философски сказала тетя Нинель.

Дядя Герман поперхнулся. Он и тетя Нинель были странной парочкой. Когда кипела тетя Нинель – дядя Герман бывал сух, как вобла. Зато когда кипел дядя Герман – тетя Нинель лишь пожимала плечами.

– Наша Пипочка сейчас в возрасте, когда человеку все в себе последовательно не нравится: уши, нос, глаза, волосы, голос, – продолжала тетя Нинель.

– И когда заканчивается этот возраст? – спросил Дурнев.

– А он не заканчивается. Просто человек находит себе другого человека, ну типа как я нашла тебя, и переносит свое недовольство на него. Я, мол, само совершенство, а эта скотина мне жизнь заела, – отрубила его жена.

Дядя Герман негодующе замычал. Халявий снова хотел залаять, но, видя, что хозяева не в духе, побоялся подавиться зубами. Тогда Халявий сунул мизинец в нос, провернул его по часовой стрелке и на паркетном полу написал: «Хи-хи!» Проделал он все так быстро, что это скромное проявление творческой натуры так никем и не было замечено.

– Скоро драконбольный матч. Пипа хочет полетный комбинезон из кожи вепря с символикой сборной мира, – добавила тетя Нинель.

– Она что, играет? – испугался дядя Герман.

– Нет. Что она, больная? Но она будет среди зрителей и не хочет выглядеть как бомжиха. Опять же – ей надо поддержать команду.

Дядя Герман едва скрыл улыбку. Что, интересно, у его жены в голове? Устройство для самообмана? Можно подумать, созерцание Пенелопы в комбинезоне из кожи вепря приведет команду в состояние экстаза и автоматически гарантирует победу.

– Хорошо. Комбинезон так комбинезон. А как там Танька?

– С каких это пор тебя волнует судьба Гроттер? – нахмурилась тетя Нинель.

– С тех пор, как я выковал ей железный характер! Я понимаю, что это звучит смешно, но на самом деле девчонка многим нам обязана! Спартанское детство, полное лишений, – лучший билет в жизнь, который могут дать любящие родители! Вот твоя Пипа не спала в лоджии, и что теперь? Бульоны на уме, супчики в желудке! – сказал Дурнев укоризненно.

– Хм… Танька… Что же она говорила про Таньку? Ага, Танька тренируется как безумная. Спит по два часа в день. Ходит с синими кругами под глазами. Встречается с парнем с дурацкой фамилией Моталкин, что ли?

– Идиотская фамилия! Просто тупая! – сказал счастливый обладатель фамилии Дурнев.

Его супруга кивнула.

– Вот и мне так кажется… Ага, и еще новость. Пипа в шоке! Магщество завезло в подвал Тибидохса призрак некромага. Он повторяет имена загробных духов. В школе происходит невесть что. Светлые заклинания срабатывают с перебоями, а темные с удвоенной силой.

– Так пусть попросят этот призрак заткнуться! – предложил дядя Герман.

– Они просят. Он не хочет.

– Пусть заткнут его силой! Всему надо учить! – удивился глава всех вампиров.

– Герман, ты правда такой умный? Или все твои лучшие качества проявляются исключительно дома? – вкрадчиво спросила тетя Нинель.

Дурнев пошевелил тонкими губами. Его быстрый ум состыковывал факты.

– Дней пять назад мне позвонил Малюта Скуратофф. Довольно неожиданно, среди ночи. Похоже, мне стоило серьезнее отнестись к его звонку.

– И что он говорил?

– Странные вещи. Я, честно говоря, подумал, не хлебнул ли он крови нарика. У вампиров это случается. Прокусят не ту артерию, напьются чего не надо, а потом их долго глючит, – задумчиво сказал Дурнев.

– Он тебе что-то предлагал? – спросила тетя Нинель. Ей было хорошо известно, что Скуратофф ничего не делает просто так.

– Да. Предложение было довольно смелое. Я отказался.

– Какое именно?

Дядя Герман смутился.

– Он хотел прислать вампира, который загрыз бы сперва тебя, а затем меня. Ну, чтобы мы превратились в живых мертвецов. Ну, то есть в вампиров-натуралов, – пояснил он.

– ЧТО??? Он что, спятил? С головкой рассорился? – крикнула тетя Нинель.

– Я спросил его о том же самом.

– А он что?

– Скуратофф сказал, что хорошо ко мне относится и предлагает это в наших же интересах. «Мертвым, – сказал он, – скоро будет быть выгоднее, чем живым».

Тетя Нинель нахмурилась.

– Ты думаешь, он что-то пронюхал? И это связано с некромагом в подвале?

• Предыдущая
• 46/61
• Следующая