Таня Гроттер и проклятие некромага - Емец Дмитрий Александрович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/61
• Следующая

Таня произнесла несколько заклинаний, которые должны были искать скрытые проходы, однако ни одно из них не сработало.

– Не получается! Тут ничего нет! – воскликнула Таня.

– Здесь ждут не гостей, а одного-единственного гостя. Точнее, гостью, – сказал Ванька. – Все, что нужно сделать гостье, – постучаться. Можешь не сомневаться – ей откроют.

Не церемонясь, он схватил Таню за запястье и коснулся ее перстнем стены. В тот же миг в каменной кладке материализовалась дверь. Она была низкой, дощатой. Таня, пригнувшись, прошла внутрь. Следом за ней – Ванька. Дверь закрылась за ними и вновь стала стеной. Они стояли в темноте. Пахло затхлой сыростью.

– Эй! – окликнула Таня нервно.

Внезапно в шаге от нее возник светящийся круг. В пятне света Таня увидела Бейбарсова. Он сидел на полу, насмешливо глядел на нее, на Ваньку и молчал. На его ладони лежал плотный шар синеватого пламени. Ванька, стоявший рядом с Таней, скривился и зачем-то стал дуть на руку.

Глеб наблюдал за ним с интересом, как ученый наблюдает за крысой, которой только что впрыснул в кровь яд.

– Что-то нас здесь многовато. Не хочу показаться негостеприимным, но в моей маленькой кладовке есть место только для двоих, – заметил он, обращаясь к Валялкину.

– Я тебя ненавижу! – произнес Ванька тихо, но отчетливо.

– Это для меня не новость. Зачем говорить вслух то, что является очевидным? – произнес Бейбарсов снисходительно.

– Я тебя убью! – крикнул Ванька.

Глеб покачал головой.

– Не убьешь!

– Почему?

Вместо ответа Бейбарсов вытянул из воздуха длинную иглу и до половины вогнал ее себе в бедро. Ванька завопил и схватился за ногу.

– Неужели больно? – спросил Глеб участливо. – А мне, вообрази, не особо. Привык уже. Боли не надо бояться. Боль надо любить. Она ненавидит, когда ее любят, и сразу уходит к кому-то другому.

– Ты псих! – крикнул Ванька.

Он набросился на Глеба, ударил его, сбросил с ящика и стал душить. Бейбарсов не сопротивлялся и смотрел на Ваньку с интересом, чего-то ожидая. Секунд через пять Ванька внезапно посинел и упал рядом. Бейбарсов лежал на спине и хохотал.

– Придушить человека – самый убедительный способ доказать ему, что он псих, Валялкин!.. Разве ты еще не понял? А твоя – пардон, уже почти моя – девушка поняла. Мы с тобой теперь одно целое. Возьми дробовик, разнеси себе голову, и ты убьешь меня. Раствори себя в кислоте, мы растворимся в ней оба… А теперь прочь, осел. Я от тебя устал!

Однако Ванька не был трусом. Едва отдышавшись, он вновь ринулся на Бейбарсова, однако даже не сумел прикоснуться к нему. Глеб нетерпеливо провел по воздуху ладонью, и Ванька, закатив глаза, неподвижно растянулся на полу.

– Давай обойдемся без вопросов, ахов и охов! – сказал Бейбарсов Тане. – Твой наивный друг жив. Он спит и видит во сне тебя. Здоровый детский сон. Если бы я убил его, то убил бы себя. Не скажу, что я боюсь смерти, но она не входит в мои ближайшие планы. Зеркало Тантала – прекрасный артефакт. Полезный.

– Это мерзко! – сказала Таня с негодованием.

– О да! Вообрази, у меня уже пятки от стыда покраснели! А использовать против меня локон Афродиты было порядочно?

– Мне казалось, ты был счастлив с Зализиной! – сказала Таня упавшим голосом.

Бейбарсов захохотал.

– С этой «поцелуй меня, а то выпью кислоты? Купи апельсинчик, а то выпрыгну в окно»? Да уж, конечно. Мое счастье было бесконечным и фактически круглосуточным.

Таня, смутившись, опустила глаза.

– Я не думала, что так будет… Зализина никак не оставляла в покое Ваньку.

Бейбарсов кивнул.

– И ты взамен решила подарить ей меня? Великодушно! Кстати, тебе не приходило в голову, что теперь у нас с Валялкиным больше общего, чем мы сами того хотим? Я ощутимо добрею. Вчера мои враги проходили совсем близко, не видя меня, а я их даже не убил. Воспитавшая меня ведьма была бы в шоке.

– Тантал в темнице Тибидохса – и ты это знаешь. Он рвется на свободу. Ты не должен был прикасаться к этому артефакту! Не исключено, что скоро умрут все. Я в том числе, – сказала Таня.

Бейбарсов покачал головой.

– Нет. Танталу не нужны Жуткие Ворота. Сарданапал ошибается. Имена духов Тантал произносит лишь для того, чтобы стать сильнее. Открывать их он не станет, – уверенно сказал он.

– Почему?

– Потому что ему нужно нечто другое.

Бейбарсов замолчал.

– ЧТО ЕМУ НУЖНО? – спросила Таня.

– Ему нужно многое. Власть и все такое прочее. Но пока ему нужен я, – просто сказал Глеб.

– ТЫ?

Бейбарсов скривился, точно от зудящей боли, и коснулся пальцами лба.

– Да. С тех пор, как взял зеркало, я ощущаю его постоянно. Он у меня здесь. Днем и ночью. Чтобы победить, он должен захватить мое тело и получить мои силы. Иначе никак. Так что угроза Тибидохсу исходит не от Тантала, а от меня. Вот почему идея запереть меня в Дубодам по сути не такая и глупая.

– Ты все эти дни прятался здесь? – спросила Таня, оглядывая тесные и грязные стены кладовки.

– В разных местах. Это еще не самое плохое, – таинственно сказал Бейбарсов.

– А Франциск с Вацлавом? Как ты от них отделался?

– Самый простой способ отделаться от них – отправить прямым экспрессом в Тартар. Однако почему-то я этого не сделал.

– Но они уже часа два не следят за мной!

– Естественно. Я бросил в парке тряпку, пропитав ее парой капель своей крови. У наших вампирчиков нюх на такие вещи. Пока они не найдут тряпку – искать меня никто не будет.

– Слишком просто!

– В этом мире вообще все просто. Стучи – откроют, проси – дадут, добивайся – получишь. Все зависит только от температуры желания. Не спускай пар в носик чайника – и давление воли станет таким сильным, что разнесет любой котел. Только дуракам свойственно все усложнять. Причем я затруднюсь назвать причину, по которой они это делают, – сказал Бейбарсов.

– Зачем ты послал за мной глиняных человечков? – спросила Таня.

– Скучал, – ответил Глеб кратко.

Таня не нашлась, что сказать.

В нагрудном кармане Бейбарсова сработал зудильник.

– О! Меня предупреждают! Два бычка нашли красную тряпочку! – сказал Глеб.

Когда он доставал зудильник, из кармана внезапно выпала фотокарточка. Сама не зная зачем, Таня подняла ее. На фотографии Глеб стоял рядом со светленькой, среднего роста девушкой, у которой, как показалось Тане, были грустные глаза. Фотография была обычная, лопухоидная, не оживающая. Девушка и Бейбарсов стояли не слишком близко друг к другу и на снимке были лишь по грудь, однако Таня почему-то на сто процентов знала, что там, в несуществующей части фотографии, за срезом, девушка держится за карман Бейбарсова мизинцем. Просто так держит, надеясь, что он не заметит.

Таня испытала укол ревности. Странное существо человек. Запасливое. И не нужен ей был Глеб, а теперь вот увидела девушку и терзается любопытством.

– Кто это? – спросила она.

Бейбарсов взглянул на карточку, наморщил лоб, вспоминая.

– Алена, – сказал он.

– Какая еще Алена?

– Для тебя это так важно? – удивился Бейбарсов.

– Нет.

– Ну тогда какая разница? Просто хорошая девушка.

Таня пожала плечами и протянула ему фотографию.

– Не потеряй! – сказала она.

Глеб кивнул и спокойно спрятал фотографию в карман. Тане захотелось его пнуть. Бабник, блин! Мало ему, что Зализина квохчет на весь Тибидохс, как сбежавшая из бульона курица.

– Да ничего особенного, заурядная история, – сказал Глеб. – Иду я как-то по городу Иваново и вижу: стоит плотная группа старшеклассников. Человек двенадцать. Вижу: две девицы. Одна в красной куртке, другая в белой. Та, что в белой куртке, – лежит на земле, а в красной – поставила ей на горло ногу и давит. Прямо две самки хмырей в третье полнолуние года!.. А остальные стоят и смотрят. Помочь никто не пытается. Я оттаскиваю девицу в красном и поднимаю ту, что на земле. Она бледная, вцепилась в меня, взгляд не фокусирует. Типичный шок. У Жанны был такой, когда старуха заставила ее делать искусственное дыхание трехнедельному мертвяку…

• Предыдущая
• 44/61
• Следующая