Ключ от королевства - Дяченко Марина и Сергей - Страница 49

• Предыдущая
• 49/54
• Следующая

Время остановилось совсем. Я зависла в воздухе… Замерла…

И вдруг заскользила над скалами по воздуху, как по льду, самому скользкому, раскатанному санками и ногами и чьими-то пальто. Я скользила вперед и вниз, вот уже подо мной море, и я зависла над волнами метрах в трех…

Я увидела свою тень на поверхности воды. Завопила от ужаса, потеряла равновесие и грохнулась вниз, в море, в волны и брызги. Вода тут же набралась в сапоги, я испугалась теперь уже, что тону, забилась, забарахталась…

И нащупала ногами дно. В этом месте вода была мне по грудь. Я встала; большая волна подхватила меня под мышки, протащила вперед и кинула на песок. Мокрая, жалкая, я поднялась на четвереньки и выбралась на берег – пока другая волна не приложила меня о камень…

У меня зуб на зуб не попадал.

– Лена!

В двух шагах стоял Оберон – а ведь еще минуту назад никого поблизости не было!

– Ты что, рехнулась?!

Он схватил меня за шиворот и рывком вздернул на ноги. Он был по-настоящему взбешен: борода стояла дыбом, глаза казались черными из-за огромных зрачков, на щеках горели красные пятна. Я испугалась, что он меня ударит.

– С ума сошла? – Он здорово тряхнул меня за плечи. – Так никто не взлетает! Так даже я не взлетаю! Так можно разбиться, ясно тебе? Это же черт знает что! Это самоубийство!

Он кричал на меня – в первый раз в жизни. А я смотрела и не понимала, чего он хочет.

Он вдруг перестал кричать. Присмотрелся. Сказал другим голосом, тихим и хрипловатым:

– Лена? Ты что?

Я молчала.

– Лена, – сказал он с ужасом. – Ты…

Он выпустил меня, и я сползла, как дырявая надувная кукла, на песок.

Король стоял надо мной. Ветер раздувал его дорожный плащ. И шумело рядом море. И ползли по мокрому песку уносимые волной камушки.

Оберон наклонился и взял меня на руки. И куда-то понес. Я слышала его шаги и дыхание и видела, как летят по небу облака.

– Лена, так нельзя.

– Почему?

– Потому что это глупость. И еще потому, что человек отвечает не только перед собой. О маме ты подумала?

– Подумала… Я все равно к ней не вернусь.

– Почему?

– Потому что я предатель.

Он долго молчал.

– Вы же сами знаете, что я предатель.

– Лена, – сказал он почти жалобно. – Ты можешь рассказать мне, что случилось?

– Пусть они расскажут.

– Они не расскажут! Они будут врать, бесполезно, по-глупому, но будут врать и делать наивные глаза… И тебя заставят.

– Меня не заставят.

– Уже заставили! Только им как с гуся вода, а ты со скалы кидаешься…

Под ногами у короля поскрипывал гравий. Он нес меня легко, будто мне было годика три.

– Почему он такой?

Оберон тяжело вздохнул – я почувствовала, как поднялась и опустилась его грудь.

– А какой он? Просто парень. Просто слабовольный. Просто эгоист. Мало таких?

– Не знаю.

– Много… Мне так стыдно за него, Лена. Ты себе представить не можешь.

– Могу.

Над нами пролетела птица. Король перехватил меня поудобнее; я боялась пошевелиться. Будет ли у меня еще шанс рассказать ему правду?

– Я сражалась с туманной королевой и победила ее.

Он сжал меня чуть сильнее.

– Небо стало опускаться, но я не дала ему упасть… А потом она открыла для меня дверь, вроде бы вход в мой мир. Во двор. Там фонарь, скамейка… Это по правде? Или все-таки ловушка?

– Не знаю, – сказал он, подумав. – Я… нет, честно, не знаю. Может, и ловушка.

– Простите меня, ваше величество, – сказала я шепотом.

– Я простил.

– А Ланс?

– А Ланс был солдат и знал цену жизни и смерти. Он простил бы тоже.

– А вы отрубите мне голову?

– Сейчас, – сказал он с нервным смешком. – Вот только сгоняю за топором.

В лагерь мы вошли рядом – впереди Оберон, я чуть позади. Все Королевство явилось навстречу. Смотрели жадно, с надеждой – то на меня, то на короля.

– Почему толпимся? – спросил Оберон спокойно. – Комендант – готовимся к переходу, снимаем лагерь, сегодня же выступаем, не дожидаясь утра… Это что?

Люди расступились, и вперед вышел принц. Он был бледный, как привидение. Ладони его сжимались и разжимались.

– Ваше величество…

– Что? – спросил Оберон с вежливым удивлением.

Принц сделал несколько шагов – и вдруг опустился на колени. Я отпрянула.

– Ваше величество, – сказал принц громко. – Я… лгал вам… и всем. Только я виноват в том, что случилось: я хотел основать свое Королевство… и обманом заманил с собой Эльвиру и Лену. Я единственный изменник, я расколол Королевство… и делайте со мной, что хотите.

Он опустил голову, будто подставляя ее под топор палача. Я в ужасе посмотрела на Оберона…

Король счастливо улыбался. Он казался помолодевшим, отдохнувшим, свежим; он поднял глаза к небу, будто призывая солнце в свидетели своего триумфа.

– Наконец-то я слышу хоть что-то достойное мужчины и моего сына… Несмотря даже на то, что ты опять лжешь. Вставай и занимайся делом: суд примет окончательное решение, когда Королевство обоснуется на новом месте. В дорогу!

Все снова расступились, а Оберон взял меня за руку и повел к шатру.

Из шатра к тому времени вынесли всю походную мебель, кроме нескольких грубо сколоченных кресел и узкого стола, прежде служившего, похоже, верстаком для какого-нибудь ремесленника. Стол был пуст, если не считать кувшина и пары глиняных кружек. Оберон наполнил обе, одну пододвинул мне:

– Теперь, когда принц наконец сознался… Ты расскажешь мне эту историю? В подробностях?

Говоря так, он коснулся посохом моего рукава, и от мокрой одежды сейчас же повалил пар.

– Времени у нас, как обычно, в обрез… Ну что же ты? Выпей воды.

Я отхлебнула из кружки. В жизни не пробовала ничего вкуснее. Пар от меня все валил и валил, я стояла, окутанная облаком, – не то паровоз у перрона, не то призрак из бани. Мокрая одежда высыхала на глазах. Отваливались песчинки, падали на пол.

Оберон расхаживал по шатру туда-сюда. Глядя на его сапоги, я начала свой рассказ – от того момента, как принц разбудил меня среди ночи. Я рассказывала очень подробно, стараясь ничего не забыть, ничего не исказить и не перепутать; Оберон оставался совершенно бесстрастным, непонятно было, слушает он меня или нет. Только когда я дошла до заброшенного замка и падения с башни, он вдруг поднял голову:

– А теперь снимай штаны и ложись вот сюда.

И убрал со стола кувшин и кружки. Я обомлела:

– За… зачем?

Мой страх его развеселил.

– Затем, что ты же не собираешься хромать до старости, так? Что там у тебя с ногой? Давай-давай, я отвернулся…

Моя рубашка все равно была длиннее самой длинной мини-юбки. Одернув подол пониже, я кое-как вскарабкалась на стол. Оберон подошел, присвистнул и долго молчал, разглядывая мою ногу.

– Как ты падала? Спиной?

– Я толком не помню…

– Везучая, что не сломала позвоночник. Какого лешего ты вообще туда полезла?

– Выбрать направление. Я увидела море…

– Мда, нехороший был перелом… Да не дергайся, это же не хирургия, больно не будет. Рассказывай дальше.

Моя нога онемела. Лежа на спине, глядя в серый от дождей купол шатра, я рассказывала о сражении с туманной бабой, о том, как мы вышли к морю, и о том, как принц и Эльвира попытались основать свое Королевство.

– Я их женила. Это по правде? Они теперь в самом деле муж и жена?

– Они давно уже муж и жена, Лена, дело не в том, кто им устроил бракосочетание… Они любят друг друга и никогда не расстанутся. Во всяком случае, хочется верить.

– Ваше величество, – рискнула я спросить. – Если вы видите, что они… ну… зачем остальные пять невест? Это ведь все случилось потому, что принц и Эльвира, ну… удрали от такой жизни. Им просто хотелось быть счастливыми.

• Предыдущая
• 49/54
• Следующая