Время любить - Бенцони Жюльетта - Страница 21

• Предыдущая
• 21/63
• Следующая

– Жители Бургоса шепчутся о том, что этот врач совершает чудеса. Почему бы вам не повидаться с ним? Если вы направляетесь в Толедо, заезд в Кока нисколько не удлинит вам дороги.

– Вы полагаете, что сеньор архиепископ примет нас? – скептически произнесла Катрин.

– Во-первых, следуя своему вошедшему в поговорку гостеприимству; во-вторых, из-за страсти к драгоценным камням! Вот вам и подходящий случай.

На сей раз Катрин поняла. Если не окажется другого способа заполучить чудесного врача для Готье, изумруд королевы Иоланды откроет перед ней, без сомнения, ворота крепости… Для того чтобы спасти Готье, она была готова и на многие другие жертвы, не только на небольшой крюк и потерю изумруда королевы. Она поблагодарила Ганса за бескорыстную помощь и сделала это с такой горячностью, что вызвала краску на лице немца. Когда же ее губы коснулись небритой щеки Ганса, глаза последнего наполнились слезами.

– Может быть, мы еще с вами увидимся, мадам Катрин?

– Когда вы закончите здесь ваши дела и если я встречу Монсальви, вы приедете к нам совершать чудеса в архитектуре у нас в замке.

– Клянусь!

Последнее рукопожатие между двумя мужчинами, последний кивок на прощание, и повозка пустилась в путь по ухабистой дороге, ведшей к югу.

Арно!.. С некоторым изумлением Катрин обнаружила, что уже много дней, занятая освобождением Готье, она почти не думала о своем супруге. Теперь, когда у нее появилась возможность спокойно размышлять, она с раздражением думала об Арно.

Столько страданий терпели люди, и все ради него, этого непостоянного супруга, который даже не подозревал об этом! В то время, как его жена рисковала жизнью, спасая Готье, когда терпела невзгоды в пути и лишения, вполне возможно, что Арно предавался ласкам какой-то иноверки в чарующей атмосфере сарацинского дворца. Она пришла в дурное расположение духа и бросила вокруг себя полный злости взгляд.

– Какой ужасный вид! Так будет до самой Гранады?

– К счастью, нет! – ответил Жосс со своей странной улыбкой. – Но мы еще не выехали из пустыни.

– Где мы будем ночевать?

– Не знаю. Здесь мало поселений. Но, если нам повезет, мы, может быть, найдем какой-нибудь замок или монастырь, которые смогут нас принять…

– Постарайтесь, чтобы в окрестностях был ручей, речка или хотя бы болото. Я уже давно не чувствовала себя такой грязной…

Жосс кинул на нее веселый взгляд и опять пожал плечами:

– Вода, мадам Катрин, здесь встречается реже, чем пища.

Вконец расстроенная, молодая женщина глубоко вздохнула и поудобней расположилась в повозке.

– Решительно, жизнь не имеет никакого смысла… – вздохнула она. – А через сколько же времени мы будем в Кока?

– Через пять дней, если эти животные не двинутся быстрее.

И в обманчивой надежде подбодрить лошадей Жосс затянул песню, но так фальшиво, что Катрин скорчила гримасу.

– На что вы надеетесь? – насмешливо произнесла она. – Чтобы пошел дождь или чтобы лошади понесли? – Но плохое настроение у нее все-таки рассеялось. Она даже подтянула вместе с Жоссом припев: так дорога показалась ей менее монотонной.

Несмотря на строптивых лошадей, Жосс сдержал слово. Путешествие их продлилось только пять дней. И эти пять дней прошли без происшествий. В редких деревнях, маленьких городках или просто у пастухов они покупали себе сыр, хлеб и молоко. У городка Лерма Катрин даже искупалась в речке. В реке вода была еще холодной, но погода неожиданно установилась и стала совсем летней. На смену резкому ветру и дождю пришла нежданная жара, которая сделала еще более непереносимым для молодой женщины отсутствие воды и возможность помыться. Не заботясь о том, что ее кто-нибудь мог увидеть, едва дождавшись, когда по ее приказу Жосс отвернется, она скинула с себя одежду и бросилась в воду.

Катрин с наслаждением плавала, а потом нашла подходящий камень и тщательно потерла им тело. Она бы много дала в тот момент за кусочек чудесного благоуханного мыла, которое делалось когда-то в бургундской Фландрии специально для любовницы Великого Герцога Запада. Но, откровенно говоря, из прошлой жизни Катрин это была единственная вещь, о которой она сожалела. Время от времени Катрин кидала взгляд на Жосса. Выпрямившись на скамейке, он упорно смотрел на уши лошадей, которые тоже воспользовались остановкой и щипали кустики жиденькой травы.

Когда Катрин наконец вышла из воды, ей очень не хотелось в такую жару надевать грубую мужскую одежду, к тому же очень грязную. Порывшись в вещах, она достала платье из серой тонкой шерсти, чистую рубашку и чулки без дыр и, отойдя подальше, все это надела.

Они продолжили путь. Готье лежал на соломе в беспамятстве. Время от времени с ним случался припадок, который так пугал Катрин. Вечером, в последний их переход, Катрин со слезами на глазах спросила у Жосса:

– Если наш путь затянется, мы не довезем Готье до мавританского врача.

– Завтра, ближе к закату солнца, – пообещал ей Жосс, – мы увидим башни города Кока.

Так и случилось. На следующий день, когда в золоте и пурпуре роскошного заката солнце стало клониться к горизонту, Катрин увидела сказочный замок архиепископа Севильи. На миг у нее перехватило дыхание: из красной глинистой почвы, словно вырвавшись из недр земли, возникла каменная крепость, вся в кровавых закатных бликах.

Не произнося ни слова, Катрин и Жосс любовались архитектурным чудом, которое так нежданно-негаданно оказалось целью их путешествия.

К великому удивлению Катрин и Жосса, солдаты так и не двинулись, когда повозка приблизилась к ним. И когда Жосс на самом своем лучшем испанском языке сообщил, что благородная госпожа Катрин де Монсальви желает повидаться с его преосвященством архиепископом Севильи, они ограничились кивком головы, давая тем самым знак ехать до парадного двора, удивительное и красочное убранство которого путники уже могли заметить, глядя из-за ворот.

– Да, замок очень плохо защищен, – прошептал Жосс сквозь зубы.

– Думаю, те вещи вроде порчи, сглазу и так далее, которые рассказывают о замке, защищают его несравненно лучше, чем оружие и армия… И я спрашиваю у себя, идем ли мы к божьему человеку или к дьяволу во плоти!

Тяжелая атмосфера, царившая в этих стенах, действовала на Катрин больше, чем ей того хотелось, но Жосс, видимо, был далек от такого рода страхов и опасений.

– Мы зашли уже слишком далеко, – прорычал он, – и я думаю, что мы, собственно, не много потеряем, если пойдем туда и посмотрим!

Епископ Алонсо де Фонсека был таким же странным, как и его замок, но значительно менее красивым. Маленький, худощавый и сгорбленный, он весьма походил на растение, которое нерадивый садовник забывает поливать. Его бледная кожа и глаза с красными веками говорили о том, что он редко видит солнце и что ночные бдения входят в его привычки. Редкие черные волосы, жалкая бороденка, а в довершение всего нервный тик – вот его довольно точный портрет. Это бесконечное подергивание головы было неприятно как для его собеседников, так и дня него самого. Через десять минут у Катрин возникло злое желание его передразнить. Но у епископа были необыкновенно красивые руки, а низкий и мягкий голос – как темный бархат – обладал колдовской силой.

Он без видимого удивления принял эту знатную даму, хотя простая повозка и внешний вид так мало соответствовали ее громкому имени и титулу. Во время долгого и трудного путешествия было вполне естественным попросить гостеприимства в замке или в монастыре. А гостеприимство севильского епископа было легендарным. Интерес проснулся в нем, когда Катрин заговорила о Готье и о лечении, которое она рассчитывала получить в Кока. Но не только интерес, а и настороженность.

– Кто же вам сказал, дочь моя, что у меня служит врач из неверных? И как могли вы поверить, что епископ может привечать под своей крышей…

– В этом нет ничего удивительного, ваше преосвященство, – сразу остановила его Катрин. – Когда-то в Бургундии у меня самой жил великий врач из Кордовы. Он был мне скорее другом, чем слугой. А дорогу к вам указал мне смотритель строительных работ в Бургосе.

• Предыдущая
• 21/63
• Следующая