Повелитель разбитых сердец - Арсеньева Елена - Страница 72

• Предыдущая
• 72/83
• Следующая

– Какая ты живая, – бормотал он. – Какая ты живая, теплая и настоящая! Ты знаешь, я никак не могу избавиться от ощущения, что бродил по кладбищу, а вокруг меня разверзались могилы, из которых ко мне тянулись мертвые руки. И я знал, что одна из этих могил предназначена для меня.

Он был угрюм весь вечер, молчал, о чем-то напряженно думал, а меня мучило предчувствие чего-то дурного и не оставляло предчувствие, что мы еще пожалеем, что Максим не дал волю первому побуждению и не встретил Елену Феррари выстрелом в упор!

Мне надо бежать. Мне надо бежать без оглядки, нельзя медлить ни минуты! Но я почему-то стою, вцепившись в прутья ограды, и смотрю на Тедди.

Конечно, он спит. Конечно!

Что-то шумит над моей головой, и я вижу, что в сад влетает ворона. Она планирует над Тедди, а потом бесстрашно садится на его бок. По идее, Тедди должен был вскочить, взметнуться, взлететь и, щелкнув зубами, схватить нахалку за крыло. Но он лежит недвижимо. А ворона поворачивает голову и смотрит прямо мне в глаза. Смотрит и смотрит… Да еще разевает клюв, словно хочет что-то каркнуть. И, честное слово, тот звук, который внезапно долетает до меня, я в первое мгновение принимаю за хриплое, короткое карканье. Но тотчас осознаю, что это – крик. Крик!

Я каменею. Смотрю на ворону, а она – на меня.

Тедди лежит неподвижно. Крик раздается в доме Клоди. И безошибочным чутьем загнанного зверя я понимаю, что это значит… Мне надо бежать!

Чудится мне, или черные бусинки птичьих глаз смотрят на меня с неописуемым презрением?

Ну, чушь, конечно, это мне мерещится… Ворона тут ни при чем. Зато очень даже при чем моя непокойная совесть. Она подсовывает мне такую картинку-воспоминание: как я появляюсь на пороге приемного покоя, а напротив меня стоит человек с пистолетом. В следующую минуту звучит выстрел. Пуля была бы моей, если бы на мгновение раньше Василий не захлопнул дверь, прикрывая меня. И моя пуля досталась ему, он погиб!

Из-за меня уже погиб один человек. И смерть его останется неотмщенной, убийца уйдет безнаказанным, если я сейчас сверну в проулок и продолжу свое паническое бегство… которое, очень вероятно, будет длиться всю мою жизнь – пока ходит по земле мой преследователь. А я, честно сказать, уже порядком приустала жить в ожидании неминуемой смерти.

– Бобкинс, – жалобно зову я. – Вставай, а? Ну, Тедди! Ну вставай!

Он не двигается. Ворона смотрит на меня.

Я обреченно вздыхаю и возвращаюсь вдоль ограды к распахнутой калитке. Вхожу во двор…

Впрочем, даже если я собралась проявить чудеса храбрости и неблагоразумия, необязательно подниматься по ступенькам крыльца с гордо поднятой головой, словно королева Мария-Антуанетта, идущая на эшафот. Я ведь знаю, кого встречу там, в доме Клоди. И знаю, как он стреляет. А у меня нет даже подобия оружия. И рукопашную с ним я вряд ли могу себе позволить. Поэтому надо быть поосторожней, похитрее!

Я пригибаюсь, прокрадываюсь под открытым окном и осторожно ступаю на крыльцо. Дверь нараспашку, и я замираю, прижавшись к косяку. Слышно тяжелое дыхание и всхлипывания. Чуть поворачиваюсь, на миг выглядываю из своего укрытия – и тотчас отшатываюсь.

Мне вполне достаточно того, что я увидела за одно мгновение!

Клоди полулежит на полу около камина и пытается подняться. Полуседые волосы ее растрепаны, подол очередного индейского балахона задрался. Она безотчетно пытается одернуть платье одной рукой, а другой опирается об пол, но рука подламывается, Клоди снова падает. Лицо ее разбито в кровь.

Человек, который ударил ее с такой беспощадной яростью, стоит ко мне спиной. Но я мельком видела его отражение в темном стекле книжного стеллажа. Этого довольно, чтобы узнать его.

Это он , это снова он !

Я не ошиблась.

Сердце у меня даже не уходит в пятки – оно просто приостанавливается.

– Ты думала, что можешь говорить мне такие вещи – и тебе за это ничего не будет?

Это его голос. Он говорит по-французски убого, неправильно, с ужасным рыканьем вместо грассирования, но вполне понятно. Ах да, ведь Максвелл говорил, что он проходил подготовку в лагере на территории Франции. Небось там и нахватался.

Воспоминание о Максвелле, запертом в студеном погребе, ударяет по сердцу так, что оно снова начинает лихорадочно сжиматься, дергаться, трепыхаться. Мучительно больно…

– Ты думаешь, я посмотрю на то, что ты женщина? Когда суешься в сугубо мужские игры, не стоит ожидать снисхождения к своему полу.

Такое ощущение, что он говорит это мне. Меня предупреждает.

– Мне даже пулю на тебя тратить не нужно. Я тебе голыми руками шею сверну!

Не сомневаюсь…

– За что? – с ненавистью восклицает Клоди. – Я ничего не знаю, говорю тебе! Я ничего не нашла!

С трудом вспоминаю, что все угрозы адресовались все же не мне, а Клоди.

Так, интересно. Чего она не знала? Чего не нашла?

– Врешь. Я тебе не верю. Лора сообщила мне, что ты вызвала ее сюда, а просто так ты бы этого не сделала.

Лора? Ну и при чем тут она?

– Лора? – недоверчиво переспрашивает Клоди. – Лора тебе сообщила? Когда?

– Она мне позвонила в ночь на двадцать второе, уже с дороги. Она спешно выехала в Мулен по твоему звонку.

Я вспоминаю лунную ночь, красное, косматое свечение Марса на юго-западе и машину, которая осторожно, почти не рокоча мотором, въехала на площадь перед мэрией. Из машины вышла женщина, перебежала площадь и… Куда она направилась дальше?

Значит, то была Лора. Но если час назад я бы не сомневалась, что она пошла к Жани, то теперь появился и другой вариант ответа. Лора, оказывается, могла отправиться к Клоди.

Зачем?

Хороший вопрос. Такой же хороший, как и вот такой, к примеру: почему Клоди и этот бандит-чечени – как его там… а, Иса – разговаривают, будто старые знакомые?

Снова осторожно заглядываю в дом.

– Ну, откуда мне знать, что имела в виду Лора? – раздраженно выкрикивает между тем Клоди. Ей наконец-то удалось подняться. Она достает из кармана платок и начинает промокать разбитый рот. – Позови ее, пусть она при мне все скажет. Мне надо умыться, мне надо обработать это… твое рукомесло!

– Переживешь, – равнодушно взмахивает рукой Иса, и я вижу в его руке пистолет. – Я не знаю, где Лора. Она сказала, что будет ждать меня в Мулене, но ее почему-то здесь нет. И ее портабль не отвечает.

Я-то знаю, где Лора и почему не отвечает ее портабль… А Клоди? Что думает на сей счет Клоди? Может быть, убийство Лоры – дело рук не Жани, а Клоди?

Нет, вряд ли. Даже если той ночной посетительницей была Лора, то Клоди утром куда-то там уехала, в Бордо или Дижон, толком не помню. А Лора в это время была живехонька. Я видела ее на балконе отеля «Пуле д'ор», потом она обогнала меня в своем красном «Рено»…

– Ну разумеется! – возмущенно восклицает Клоди. – Она оболгала меня. Впрочем, верю, что не со зла. Напилась, накурилась, вот и пришло в голову бог весть что. А потом забыла обо всем. Как ты можешь верить этой русской шлюхе!

– Поосторожней, если не хочешь, чтобы я превратил твою морщинистую морду в кровавую кашу, – говорит Иса с натужным спокойствием. – Этой, как ты выражаешься, «шлюхе» я доверяю в некоторых делах побольше, чем иным тварям, которые именуют себя порядочными женщинами.

– Я устала от твоих оскорблений! – истерически кричит Клоди. – Это ты тварь! Ты и твоя Лора! Разве я обманывала тебя? Вспомни, хоть раз я обманула тебя? А Лора лгала беспрестанно, нагло, изощренно. Она лгала тебе! Она продала твоего ребенка!

– Ты совсем сошла с ума, старушка Клоди, – смеется Иса и, видимо, устав стоять, садится в кресло.

Клоди поворачивается к нему, и в глазах женщины мелькает такая ненависть, что даже мне жарко становится. Видно, что ее сильнее всего оскорбляет не обвинение во лжи, а то, что Иса беспрестанно называет ее старухой. Причем он это отлично понимает!

• Предыдущая
• 72/83
• Следующая