Вечер теплый, вечер талый. - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
– Это кровавые убийцы, кровожадные чудовища!
– Они носят одежды из железа, – сказал кошка. – И рубят всех на части огромными мечами. Они не терпят ничего живого!
– Они убивают деревья, везде, где появляются, – сказала желтая пичуга.
– Они вытаптываю траву и сверху кладут камни.
– Они едят заживо наших детей!
– Они ненавидят друг друга и убивают сами себя!
– Они огромные страшные и дышат пламенем! Это просто чудовища!
– Тише! – снова крикнула девушка. – Замолчите!
Толпа сразу успокоилась. Теперь они пожирали глазами это тощего, бледного, грязного и запыленного странника, назвавшегося человеком.
– Не прикидывайся, – строго сказал белокурый ангелочек, – кто ты такой на самом деле?
– Человек, – упрямо повторил лейтенант. – Воин.
В толпе обидно захохотали.
– Человееек, – протянул зеленый великан, – да ты, братец, просто самозванец!
– Простой мертвяк, – разочарованно сказала кошка, – такой же тупой и вялый.
– Ну же! – нетерпеливо топнула ногой девушка, – посмотри, вот это кошка! Это рядом с ней тролль! Это наш бычок, это эльфы, это дождевики. Это кентавр, за ним русалка с орками а ты кто?
– А ты кто? – вырвалось у лейтенанта.
В толпе зашептались. Девушка улыбнулась и шагнула в сторону. Ее стройная фигурка вдруг поплыла, подернулась маревом… Она стала выше ростом. Облегающее синее платье сменило белый сарафан. Волосы стали черными и короткими, глаза – карими, а на щеках заиграл румянец. Лишь губы остались такими же – открытыми, нежными, манящими.
На лейтенанта теперь смотрела настоящая молодая женщина, чернобровая красавица, в которой не осталось ничего от белокурой девочки.
– Я фея, – прошептала она, и от черного взгляда у лейтенанта на мгновенье замерло сердце. – И все же, а кто ты?
– Да самозванец он! – рявкнули над ухом.
Зеленый детина с длинными клыками схватил его за плечо и нахлобучил на голову лейтенанта колпак с бубенцами.
– Он у нас злобный человек! – провозгласил тролль. – Беспощадный убийца!
– Самозванец! – взвыла толпа. – Веселье!
Его толкнули в спину, и лейтенант повалился в лапы, крылья, руки.... Его передавали друг другу, толкали, пинали, перебрасывались им как мячиком. Толпа играла с ним, как ребенок с новой игрушкой.
"Нет, – думал он, – наверно я все-таки умер. Или нет? Что же здесь такое и кто же я? Как мое имя?"
– Принесите ему деревянный меч, – кричали за спиной, – раз он человек пусть попытается нас убить. Мы с ним сразимся!
– Нет, не надо деревяшки, – взревел тролль, – сам себя покалечит! Несите ему крапивы, будет в самый раз!
Лейтенант споткнулся и упал, но его подхватили и поставили на ноги. Потом снова уронили. И подняли. Понравилось. Толпа развлекалась.
– Какой же ты, братец, человек! Не вышел ты рожей в человеки!
– Да человек он, человек, гроза земли и неба! Ужасный убийца – неужели не видно!
Его отпустили, пестрая публика бросилась врассыпную с визгом и писком, оставив лейтенанта посреди площади. Человек-кот, стоявший на четвереньках, повернулся к лейтенанту задом, и, задрав хвост, обдал гостя дурно пахнущей струей. Толпа восторженно взвыла.
– Потешная, однако, шутка! – Восхищенно заметил Тролль.
И толпа снова приняла лейтенанта в бесконечный хоровод, закружила, завертела, понесла по руками и лапам. Он почти отключился от происходящего, старался только не падать и не выпускать из рук автомат. Казалось, это – наваждение. И он кружился в странном танце, уже не разбирая, где он, а где странные существа.
Из толпы его выдернула Фея. Прижала его к себе, словно игрушку, погладила по голове.
– Бедненький, – сказал она, – ну что же ты! Не переживай, еще вспомнишь кто ты на самом деле. Не сдавайся.
– Я...
– Пойдем, – она взяла его за руку, – пойдем домой. Тебе нужно отдохнуть с дороги. Уже вечер.
– Вечер, – заворожено произнес лейтенант, – вечер теплый, вечер талый, лес кусочек солнца ест...
– Пойдем, – мягко сказала Фея.
Она ласково обняла лейтенанта за плечи и повела к маленькому домику. Он шел как машина, с трудом переставляя отекшие ноги. В голове все кружилось и плыло. "Бред, предсмертный наверно бред. Так не бывает...". "Человек – так не бывает" вспомнилось ему. "Кто я? Человек. Лейтенант. Воин. А имя, как меня зовут?"
– Не помню, как меня зовут, – пожаловался он вслух.
– Вспомнишь, – отозвалась фея, – все вспомнишь.
В ее доме было уютно и свежо. В настежь открытые окна бил закат и стены рыжели под лучами заходящего солнца.
– Иди в ту комнату, – сказала Фея. – Там будет чан с водой, умойся.
Это был не просто чан, – оказалось, его ждала громадная ванна. Лейтенант выпустил из рук автомат и залез в теплую воду прямо в одежде. Было хорошо, хотя очень мешала темная туча на самом краю памяти. Она ворочалась и недовольно ворчала, словно собиралась вот-вот разразиться новой грозой.
Лейтенант выбрался из ванной и повалился на роскошную двуспальную кровать, стоявшую у открытого окна. Перевернулся на спину. Мерзко хлюпнула мокрая гимнастерка. Он поднялся, нашарил автомат, подтянул к себе. Вздохнул…И память молнией рванулась из темной тучи, лишая воли…
– Лейтенант! – крикнул он, и горло отозвалось хрипом. – Поднимай людей!
– Они не встанут! – донеслось в ответ.
– Это приказ! В атаку!
Никто не ответил. Над головой нависло свинцовое небо. Чужое небо. Слева горел лес, справа темнели развалины железнодорожной станции. Впереди черным пятном лежал город. Артиллерийская канонада затихала, фашисты прошлись огневым валом по позициям нашей пехоты и ждали атаки.
Капитан спрыгнул в траншею и побежал по рядам, пригибаясь к самому дну. Приходилось обходить солдат, переползать через них и мчатся дальше, слушая ругань, бившую в спину.
Когда он добрался до первого окопа, пошел дождь.
– Где Дерюгин? – Крикнул он в ухо солдату, завернувшегося в плащ-палатку.
Тот в ответ махнул рукой в сторону, пулеметной ячейки и капитан пошел дальше.
Лейтенант Дерюгин лежал на раскисшем дне окопа и укрывал автомат шинелью. Рядом сидел связист, с ожесточением дул в трубку и дергал за провод. Связи не было.
– Поднимай народ! – закричал капитан в ухо Дерюгину, пытаясь перекричать вой минометов. – Поднимай, сучий сын!
– Не идут они! Это же верная смерть!
Капитан выглянул из окопа и крикнул во все горло:
– В атаку!
– Иди сам! – крикнули из ближайшей ячейки. – Мы не танки, мы люди!
– Люди? Вы – твари! Люди сейчас на правом фланге пошли в атаку и гибнут, потому что мы не идем следом!
– Сам иди! – раздалось в ответ.
Капитан встал в полный рост и выбрался на край траншеи, стараясь не замечать, как смерть визжит над головой сотней свинцовых голосов.
– Вперед! – крикнул он и пошел вперед. Один.
На ходу, доставая на ходу из кобуры пистолет, бросил взгляд назад. Из окопа поднимались солдаты, забирались на бруствер и шли следом.
– Люди! – закричал капитан. – Люди в атаку!
Сознание возвращалось постепенно, сон отступал медленно, не желая отпускать добычу. Он сладко зевнул и, очнувшись, зашарил руками по кровати в поисках автомата. Нашел. Сжал в кулаке холодный ствол, подтянул к себе. И лишь потом открыл глаза.
Утреннее солнце заливало комнату светлыми волнами тепла. Он приподнялся на локте, увидел – ванна на месте, заново наполнена. Капитан подошел к ней, перегнулся через край и окунул голову в воду. Сразу стало хорошо. Он вытер лицо рукавом, подошел к окну и распахнул створки.
Стразу стало шумно – за углом гомонила толпа. Он вспомнил вчерашний день, поморщился и собрался закрыть окно, как вдруг шум толпы перекрыл тонкий крик. Даже не крик – визг.
Капитан схватил автомат, перемахнул через подоконник и бросился к площади. Он хорошо помнил, что так кричат – перед смертью.
Он выбежал на площадь и очутился как раз напротив фонтана. Здесь по-прежнему стояли все те же странные существа, казалось, они и не уходили. Они собрались вокруг фонтана и громко говорили, спорили, кричали… Из самого центра раздавался звонкий голосок Феи.
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
