Место для радуги (СИ) - Гаспачо Максим - Страница 63

Было видно, что Володя никогда не об этом не задумывался. Я продолжал выстраивать мысль в законченную форму:

— Бытует известная догма, что душа бессмертна и что именно душа определяет всё, что ты видишь вокруг себя, начиная с момента рождения. То, что мы называем смертью — это короткий миг, вспышка, мимолетная потеря сознания, и душа продолжает создавать этот мир, но уже в каком-то другом измерении, понимаешь? — сказал я. — Внешне ничего не меняется — ты по-прежнему видишь свою жену и своих друзей, потому что ничего другого ты видеть и не можешь…

Володя принял задумчивое лицо. Он начал улавливать мысль. Я не останавливался:

— Ты видишь только то, что когда-то уже видел, но не факт, что ты открываешь глаза в том же месте, в котором они закрылись, даже если это произошло на долю секунды, — продолжал я бить по его рационализму. — Будь то авария, «золотой укол» или ещё что-нибудь…

Взгляд Володи становился всё более задумчивым, как будто он проваливался куда-то вглубь себя. Было видно, что его привычная реальность вот-вот обрушится. Я продолжал:

— Нет никакой гарантии, что после аварии на Лексусе, моя девушка не похоронила меня! А я сейчас тут еду с тобой в машине, — сказал я. — То же самое можно сказать и про твою аварию!

После этих слов Володя наконец-таки понял всё, что я пытался ему сказать. В его глазах промелькнула целая гамма пронзительных мыслей и предположений, разрушающих устоявшиеся взгляды и представления об окружающей действительности.

— Взрыв мозга! — воскликнул он.

— А как ты хотел?

— Да-а-а, — протянул он, с некоторым сомнением поглядывая на проезжающие по встречной полосе грузовики.

По его взгляду я понял, что он только что допустил ошеломляющую мысль, что его авария была для него роковой, и что он сейчас продолжает путешествие не там, где находился до аварии. Возможно, это так и было.

— К сожалению, ни ты, ни я, этого не знаем, — сказал я. — Но одно мы знаем точно.

— Что?

— Что мы с тобой находимся далеко не в раю, мой друг.

Володя серьезно призадумался. Я тоже замолчал. Какое-то время мы ехали, погрузившись в размышления. Прощаясь, я дал ему Евангелие.

— В этой книжечке есть ответы на все вопросы, — сказал я. — Главное — начать их задавать.

Когда Володя уехал, я обнаружил, что забыл у него в машине пакет с грецкими орехами, которыми меня угостили на Кубани. Тут же я представил, как Володя читает Евангелие и грызет орехи, пытаясь расколоть скорлупу своего ума и докопаться до Истины. «Ну вот, — подумал я, — теперь ещё один человек в этом мире отвлечется от зарабатывания денег и подумает о Вечном». Не удивительно, что люди не сразу понимают то, о чём я хочу сказать — мне и самому пришлось пройти через несколько смертей, чтобы понять простые истины: смерти нет, а единство мужской и женской ипостаси одной души — это целая Вселенная.

В детстве, когда мама возила меня в Севастополь к бабушке, я упал ладошкой левой руки на разбитый стакан и на ладошке остался шрам. Каждый раз, когда я смотрю на этот шрам, мне вспоминается Египетский сфинкс, у которого в ладони левой руки — вход внутрь. Куда ведет этот вход — не иначе, как в сердце того, кого египтяне называли «живым образом». Сердце — не только источник жизни всего тела, сердце — это свеча, которая освещает и просветляет стенки разума. Именно через сердце происходит связь человека с духовным миром — сердце является источником вдохновения и всевидящим оком души. Поэтому его с самого рождения стараются заглушить прививками и убойной пищей. Это — один из первоочередных шагов по блокировке сознания.

Страшное и убийственное дело совершают врачи и медсестры, делающие прививки детям. Но можно ли их в этом упрекнуть, если они сами не ведают, что творят. Как полицейские, избивающие дубинками людей и военные, стреляющие в обозначенных противников — опять же людей, искренне верят, что они делают свою работу и выполняют свой долг, так и эти несчастные в белых халатах, обманутые, совершают тяжкий грех, сами того не осознавая.

Всё случилось в древнем Египте — в сознание человека было «впрыснуто» зеркальное отражение, полностью противоположное Божественному естеству и разделившее единое сознание планеты — ведь сознание человека не отделено от сознания планеты. Это привело к страшным катаклизмам и к разрыву единого материка на несколько частей, но главным образом это привело к падению людей с уровня высокой духовности до уровня эгоцентризма, непонимания друг друга и проявления животных инстинктов, которые никогда не обладали над человеком до этих событий. Все последующие отклонения от естества — страх, жестокость, появление денег, богов и лжебогов, убийство животных ради пищи и торговли шкурой и костью, избрание царей, господство и рабство, дележка земель и войны — это следствие одной причины. Именно из зеркала в наш мир пришел дух, именуемый сатаной, или попросту гордыней, которая уже много веков уводит человека как можно дальше от своих первоистоков, всячески вытесняя духовное начало.

Выйти из внутреннего Египта и вернуться к самому себе — это долгий и нелегкий путь, который мне предстояло пройти. Вернувшись из Кубани, я остановился в дачном доме и моя душа отправилась ходить по той пустыне, по которой Моисей выводил свой народ из Египта.

В 22-ом псалме в Библии есть такие слова: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». Не знаю, многим ли доводилось ходить этой долиной, но название ей вполне соответствует. Трудно описать всё, что чувствуешь, когда сон и реальность переплетаются в кошмаре из которого не найти выход:

Во сне я увидел удаляющийся по пыльной дороге автомобиль — серую девятку. Я направился за ним и очутился в заброшенном городе. В поисках людей я зашел в какое-то здание и тут со всех сторон раздались волны странного сигнала, и весь мир в одночасье переменился: все здания превратились в готические постройки, а окна домов — в цветные витражи, и на всех рекламных щитах изображения людей сменились на вампиров. Это было похоже на смену картинки в калейдоскопе — только что был один узор и тут уже другой.

Я понимал, что звуковой сигнал просто сместил точку моего восприятия, но мне все равно стало жутко — вампиры смотрели на меня с рекламных щитов иссиня мертвыми лицами. Не знаю, откуда пришла мысль перекреститься, но я тотчас осенил себя крестным знамением. В эту же секунду сигнал прекратился и город снова стал таким как прежде. Но ненадолго — не успел я толком разглядеть лицо светловолосого парня на рекламном щите, как отовсюду снова стал доноситься этот странный сигнал и жизнерадостный парень превратился в завернутого в темную мантию живого мертвеца, улыбающегося мне дружелюбным оскалом, а город снова превратился в некрополь. Это был не просто сон: я осознавал, что мир вампиров — не наваждение, он существует параллельно нашему миру, и питается энергией нашего мира. Удивительно, как мало мы, люди, знаем о параллельных мирах и о населяющих их тварях.

В этот момент я понял, почему вампиры боятся крестного знамения — оно им напоминает о том, что своим чародейством они распяли Божьего сына. Они даже не столько боятся, сколько осознают свою низшую паразитическую природу перед человеком, чья душа несет в себе свет Создателя, и это осознание заставляет их отступить.

Меня не покидало ощущение, что точка трансляции меняющего реальность сигнала находится где-то совсем рядом, очень близко ко мне. «Может этот сигнал идет не снаружи, а изнутри меня?», — подумал я. И тут я проснулся и почувствовал, как на моей руке что-то шевелится. Я включил свет. На правой руке сидел черный паук приличных размеров. Он начал перебирать лапками, пытаясь скрыться в складках постельного белья, но я поймал его и отшвырнул на пол. Он удачно приземлился и замер. Всем существом я чувствовал, что он смотрит на меня и что это он транслировал сигнал в мой сон.