Сурикэ - Эмар Густав - Страница 38

• Предыдущая
• 38/99
• Следующая

Он серьезно задумался, опустив голову на руки, и оставался в этом положении минут пятнадцать.

— Так! — вскричал он вдруг. — Именно так! С той минуты я больше ничего не помню, когда я передал ему векселя, Матье заметил мне, что я уронил какую-то бумагу, я нагнулся, но ничего не нашел, тогда он предложил мне выпить за успех нашего дела, я залпом выпил стакан — это была мальвазия, — и затем я больше ничего не помню. О! Быть так обманутым балаганной хитростью. Я! Я! Он вдоволь потешился над мною. Я отомщу! Какого черта он подмешал мне в вино? Ликеру? Но какого?

Граф внимательно осмотрел бутылки, расставленные на столе. Тут была бутылка киршу, опорожненная более чем наполовину.

— Именно так! Он примешал кирш к мальвазии! Какое ужасное лекарство; оно действовало, но наполовину, и могло бы убить меня; я, должно быть, свалился как сноп! Тогда он меня уложил и распорядился всем, чтобы обмануть меня, но в каких видах он так действовал? Он не вор, хотя и украл у меня миллион; у меня в портфеле осталось более чем вдвое; так он враг мне, а у меня их столько, что трудно угадать, который из врагов нанес мне это кровное оскорбление; слава Богу, у меня их целая коллекция, дремать некогда, нужно постараться обогнать этого мошенника; трудно это будет: он опередил меня тремя днями; но если я не отыщу своих денег, о которых я мало забочусь, я, по крайней мере, узнаю нечто более важное для моего плана мщения, а именно — ясные приметы этого плута. Хотя мы оба были замаскированы, ему не трудно было видеть мое лицо, но я убежден, что он знал меня раньше; за обедом он бросил мне несколько слов, которые теперь приходят мне на память и доказывают, что он знал, кто я. Это урок, жестокий урок. Прежде всего надо бежать за векселями, чтобы узнать, кто этот изменник; после того я пойду поблагодарить превосходного друга, который доставил мне этого негодяя: хороший выбор!

Начертив план битвы, граф спрятал свой бумажник, позвонил и велел подать обед. Теперь, когда он нашел серьезные указания, гнев его почти рассеялся, он был убежден, что легко найдет вора и отомстит за себя.

— Это дело нескольких дней, — сказал он, потирая руки.

Спокойствие его вернулось, он был почти спокоен и думал только об обеде, тем более что чувствовал волчий аппетит.

— Приготовили ли вы счет? — спросил граф Каймана.

— Да, сударь.

— Отлично, Кайман, сядьте там, против меня, возьмите бутылку и стакан и потолкуем; мне нужно просить у вас некоторых указаний.

— Як вашим услугам, сударь.

Он взял одну бутылку, откупорил ее, наполнил стакан и сел на стул.

— Кажется, ваши дела идут хорошо?

— Дела идут порядочно, сударь, я не могу пожаловаться.

— Вам, вероятно, знакомы многие из матросов?

— Я почти всех знаю, сударь.

— Гм! А с другими моряками вы не знакомы?

— Я этого не говорил, сударь, есть моряки и «моряки», знаете? — прибавил он с насмешливой улыбкой.

— Да, моряки, которые ездят без пошлины и сбывают свои товары при лунном свете под носом таможенных чиновников.

— Именно, сударь.

— С одним из них я желал бы поговорить, — и при этих словах граф пододвинул ему два червонца.

Кайман улыбнулся, почесал затылок и положил в карман червонцы.

— Я знаю нескольких…

— Да, но таких людей, с которыми, заплатив им хорошенько, можно разговаривать с полным доверием.

— У меня в эту минуту есть как раз подходящий человек; кажется, он даже сегодня ночью собирается в путь.

— Это именно мне и нужно.

— Прикажете поговорить с ним?

— Да, но не выдавая меня, если вам удастся, вы сейчас же приведете его ко мне и получите десять червонцев.

— Отлично! Ручаюсь, что он согласится.

— Так поторопитесь, идите переговорите с ним, пока я обедаю.

— Так решено.

Вероятно, не долго нужно было убеждать моряка, потому что не более чем через десять минут Кайман вошел в сопровождении своего знакомого.

— Сударь, — сказал трактирщик, — вы можете переговорить с Картагю, ручаюсь, что контрабандиста честнее его нельзя найти; оставляю вас с ним, ваше дело меня не касается, я приду, когда вы позвоните.

— Хорошо, ступайте.

Картагю, или патрон, как его называли, был человек еще молодой, немного выше среднего роста, плечи его были значительной ширины, все в нем выказывало необыкновенную силу; его угловатые черты, глаза, полные огня, придавали его физиономии чрезвычайную энергию, смягченную, однако, выражением необыкновенного добродушия.

Он был бретонец, что легко было угадать по его медленному разговору и несколько тяжелым приемам.

— Выпейте стаканчик, патрон, — сказал граф, наполняя стакан до краев.

— За ваше здоровье и за здоровье ваших друзей, сударь, — и он осушил стакан, не переводя духа.

— Вы едете нынче ночью, как мне сказал Кайман? — продолжал граф.

Контрабандист, казалось, не замечал, что у его собеседника была маска на лице, — что ему было до этого? Дела его клиентов его не касались; впрочем, он вел дела на наличные, что упрощало его отношение к клиентам и не допускало недоразумений.

— Поеду или не поеду, мне торопиться нечего, у меня еще не весь груз готов; впрочем, если вам нужно ехать и мы столкуемся, то снимаемся с якоря сегодня.

— Имеете ли вы причины не ехать в английские колонии?

— Я свободный торговец и в хороших отношениях со всеми, особенно с колонистами Виргинии, Новой Англии и…

— Я хочу отправиться в Бостон.

— Так, это прекрасный переезд и хорошая прогулка.

— Сколько же вы с меня возьмете?

— Вы непременно хотите ехать сегодня ночью?

— Разумеется.

— Если я спрошу пять тысяч ливров, это будет не много?

— Нет, это благоразумно; если вы подождете меня четыре часа в Бостоне и отвезете в Квебек, я вам дам пятнадцать тысяч ливров, согласны ли вы?

— Я был бы дурак, если бы отказался.

— Так решено?

— Честное слово контрабандиста.

— Вот вам банковский билет в двадцать тысяч ливров.

— У меня нет сдачи, вы мне заплатите в Бостоне.

— Оставьте у себя все, может быть, вы мне понадобитесь в скором времени; это будет задаток на следующий раз.

— Принимаю на этих условиях, хоть через десять лет вы найдете меня готовым служить вам.

Он тщательно спрятал билет в грязный бумажник и осушил стакан вина, налитый ему графом.

— Каким судном вы командуете? — спросил граф.

— Шхуной «Дороде», прекрасно снаряженною, в девяносто тонн, она известна на всем побережье до Нового Орлеана. Я назвал шхуну «Дороде» (золотая рыбка) за ее превосходный ход; ее устройство такое же, как у военного судна; экипаж мой состоит из восьми человек, они повинуются мне беспрекословно; ваша каюта на корме, вам там будет очень удобно.

— Не сомневаюсь, патрон Картапо; в котором часу мы отправимся?

—Когда кончится прилив. Около полуночи будьте на молу, я приду за вами, когда наступит время сняться с якоря. Вы меня узнаете?

— Не беспокойтесь; впрочем, я буду ждать вас на первой ступеньке лестницы; до свидания! Еще не выпьете стаканчик?

— Нет, извините, сударь, у меня дело в самом разгаре, мне надо сохранить хладнокровие, ваше вино пьется как сыворотка и ужасно горячит; еще один стакан — и я буду пьян, а это не годится; до свидания, так в половине двенадцатого.

— Решено, патрон.

Метр Картагю вежливо поклонился и вышел.

— На этот раз я, кажется, нашел, кого мне нужно, — сказал граф, оставшись один.

Графу нечего было торопиться, он протянул обед как можно дольше и встал из-за стола около 10 часов.

Пока Витре ел и пил, он серьезно обдумывал и чем более размышлял, тем более убеждался, что скоро нападет на след вора.

Так как ему больше нечего было делать, он позвал Каймана, чтобы свести с ним счеты.

Достойный трактирщик не замедлил явиться на звонок.

— Ваш счет?

Кайман подал его, сняв шапку.

Граф едва взглянул на итог, который был между тем громаден и дал вдвое больше, чем спросил трактирщик.

• Предыдущая
• 38/99
• Следующая