Сурикэ - Эмар Густав - Страница 17

• Предыдущая
• 17/99
• Следующая

Сурикэ, вполне успокоенный, простился с г-ном Меренвилем и отправился к главнокомандующему, призывавшему его в Квебек. Напомнив своим друзьям, охотникам и милиционерам о необходимости крайней бдительности, молодой человек сел в свою пирогу и пустил ее по течению.

Было несколько позже полудня, когда охотник прибыл в отель главнокомандующего; доверенный слуга Монкальма, знавший молодого человека, встретил его как друга дома и попросил подождать минуту, так как г-н маркиз был занят важным разговором с г-ном Водрейлем, генерал-губернатором колонии.

Охотник отвечал, что подождет, и просил не заботиться о нем; он сел, поставил ружье между ног и зажег свою трубочку.

Слуга попросил извинения, что не останется с ним — он был очень занят, — и, поклонившись, ушел.

Оставшись наедине, молодой человек предался своим мыслям; но вдруг он вздрогнул и быстро поднял голову; вероятно, дверь отворилась, и сквозь портьеру донесся разговор из соседней комнаты.

Это был голос Монкальма, который говорил громко и, по-видимому, сильно сердился.

— Согласитесь сами, милостивый государь, — говорил генерал, — что это непростительная небрежность.

— Я не спорю с вами, и мне это так же прискорбно, как вам, — отвечал не так громко Водрейль, голос которого Шарль узнал, — никто не хочет повиноваться: г-н Биго, интендант Канады, всемогущий. Варен, его помощник Брекар, флотский контролер, и все смотрители магазинов — мошенники.

— Что делать? Англичане грозят нам серьезной войной, у нас нет ничего — ни провианта, ни запасов, ни снарядов.

— К несчастью, это правда, крадут и тащат среди белого дня, так все уверены в безнаказанности.

— Но все же, мне кажется…

— Я испытал все средства; я посылал рапорт за рапортом и высказывал в них всю правду.

— Ну и что же?

— Мне ответили, что мои жалобы смешны, что там известно гораздо лучше, чем мне, в каком положении дела; мне сказали, что все обстоит благополучно, и я враг г-на Биго и его чиновников.

— Это вам написал военный министр?

— Да, и его письмо сопровождалось грозным посланием от маркизы Помпадур.

— Ох, уж эти королевские фаворитки! Ну, так как помочь здесь нельзя, оставим это; посмотрим, что можно сделать в другом отношении.

— Трудно будет сделать что-нибудь.

— Между тем это необходимо; я, как вам известно, недавно приехал из Франции, и страна мне совершенно неизвестна; военный министр сказал мне, что вы доставите мне все необходимые карты, без которых я не могу обойтись

— Подобных карт никогда не существовало.

— Как?.. Министр?..

— Был обманут и в этом, как во всем остальном; он приказал, г-н Биго отвечал, что не имеет денег на бесполезные расходы и королевские войска не нуждаются в картах в стране почти пустынной.

— Негодяй! Как же нам защищаться без карт?

— Еще раз повторяю вам, генерал, все идет так в этой несчастной стране.

Шарль услыхал шаги.

— Вы уходите? — спросил генерал.

— Что же мне остается делать здесь? Может быть, я буду вам более полезен издали, чем вблизи. Какая польза горевать; это нас не подвинет ни на шаг вперед.

Портьера приподнялась, и в дверях показался г-н Водрейль.

— Вы правы, мы попусту теряем время, — отвечал г-н Монкальм, не выходя из комнаты.

— А! — воскликнул с удивлением губернатор. — В нашем составе нас было трое.

— Что там еще такое? — спросил генерал, появляясь.

— Взгляните сюда, — сказал г-н Водрейль, указывая рукой на охотника.

— А! Это Шарль Лебо, — сказал генерал, улыбаясь. — Здравствуйте, друг мой, вы слышали?..

— Только конец вашего разговора, генерал.

— Черт возьми! — вскричал Водрейль. — И этого достаточно.

Шарль улыбнулся:

— Если вам угодно будет вспомнить, что я больше года был секретарем г-на Дореля, честнейшего из людей, которых я знаю, если вы припомните также, что мне уже давно известно все сказанное сейчас в соседней комнате и что я никогда ни единым словом не проговорился об этом…

— Это правда, — заметил губернатор, — г-н Дорель вполне доверял вам, и часто мы с ним говорили совершенно откровенно в вашем присутствии.

— Часто даже говорилось гораздо больше, чем было сказано сегодня.

— В таком случае, я обладаю особенной способностью забывать тотчас все слышанное, если оно не касается меня.

— В таком случае, вы человек умный и, кроме того, преданный и надежный.

— Предоставляю судить об этом г-ну Дорелю.

— Извините меня, г-н Лебо; я виноват и охотно признаюсь в этом, не сердитесь на меня, прошу вас; наше положение так затруднительно, что мы теряем веру в людей, а по временам и в самих себя, — прибавил он со смехом.

Пожав руку молодому человеку и простясь с генералом, губернатор ушел.

— Итак, вы слышали? — сказал генерал, переходя в гостиную и тщательно запирая дверь.

— Почти все, — отвечал Шарль.

— Что вы скажете на это?

— Печально…

— Счастье, что нас не слыхал никто, кроме вас.

— Конечно.

— Что меня печалит в данном случае, это не недостаток денег, оружия и солдат — в крайности, можно бы достать все это, — но меня приводит в отчаяние…

— Что же такое, генерал? — живо перебил его молодой человек.

— Недостаток карт, друг мой; я здесь чужой, страна неизвестна мне, как же я буду вести войну без этих проклятых карт? Меня уверяли, что я найду их здесь, а вы слышали, что сказал г-н Водрейль; он, без сомнения, личность, но его слабость губит нас. К несчастью, его неспособность повлечет за собой ужасную катастрофу; он не такой человек, какой нам нужен в настоящих обстоятельствах; я бы предпочел умного плута; с ним была бы возможность столковаться, но де Водрейль!.. Это дурак, который всего боится, которого громко сказанное слово приводит в дрожь, который хочет всем угодить и наживает себе только врагов! Дурак, имеющий лучшие намерения… О, если бы мне только достать карты! — воскликнул он, ударяя кулаком по столу. — Мы были бы в состоянии защищаться, а в случае неудачи могли бы, по крайней мере, наглядно представить наше положение.

— О, генерал! Неужели и вы отчаиваетесь? Наступило краткое молчание, голова генерала склонилась на грудь.

— Вы посылали за мной? — заговорил молодой человек.

— Да, это правда, друг мой, я думал… предполагал, что за недостатком этих несчастных карт…

— Я мог бы дать вам указания.

— Именно так.

— Но как бы точны ни были указания…

— Они не могут заменить карт, не так ли?

— Да, на безрыбье и рак рыба, — с грустной улыбкой отвечал генерал.

— Не печальтесь более, генерал, покушаем и рыбки.

— Как это? — воскликнул, вздрогнув, генерал.

— Да, — смеясь, отвечал Шарль.

— Вы не стали бы обманывать меня, это было бы слишком тяжело.

— О, генерал, как вы могли подумать!

— Извините меня, друг мой, но у меня голова идет кругом в эту минуту. Скажите откровенно, у вас есть карты?

— Да, генерал, у меня есть карты…

— Восемь или, может быть, десять? Но нечего делать, надо довольствоваться тем, что есть. У вас их, вероятно, столько…

— Нет, генерал.

— Меньше того?

— У меня больше двухсот.

— Вы не обманываете меня! — воскликнул Монкальм в восторге. — Во всяком случае, я спасен!

— Надеюсь, генерал. Я пришел к вам, чтобы предложить свои карты. Вероятно, у меня было предчувствие.

— Где вы их достали?

— Достать их было не трудно, мне стоило только сделать их.

— Как? Двести карт!

— Еще больше…

— Расскажите же мне, как вы их сделали, это должно быть любопытно.

— Напротив, совершенно просто.

— Все равно расскажите.

— Як вашим услугам.

— Говорите, я слушаю.

— Когда я уехал из Квебека после своей дуэли с г-ном де Витре…

— С негодяем, не стоит о нем вспоминать.

— Сначала мне трудно было свыкнуться с жизнью в пустыне; я не знал, куда девать время, и подумал, что, может быть, будет полезно заняться топографией и гидрографией страны. Я приобрел все необходимое для составления планов; мой товарищ Белюмер смеялся, глядя на мою работу; он думал, что я сошел с ума, так как он сам не понимал ничего в этом деле.

• Предыдущая
• 17/99
• Следующая