Русские мыслители и Европа - Зеньковский Василий Васильевич - Страница 22

Излагать хронологически всю сложную историю культурного и общественного развития России в связи с проблемой отношения России к Западу, конечно, совершенно невозможно при небольшом объеме настоящей книги. Поэтому нам остается в этой части еще определеннее, чем в первой, следовать порядку систематическому, нарушая постоянно требования хронологической последовательности. Я отчетливо сознаю все трудности и неудобства такого порядка — тем более что почти у всех авторов и течений, которыми нам приходится заниматься, мы находим порой эклектическое, а порой и органическое сочетание совершенно различных циклов идей, — но иного выхода для нашего обзора я не вижу.

Сознавая всю условность того деления, которое положено в основу дальнейшего изложения, и постоянно внося поправки и дополнения при характеристике отдельных писателей и целых течений, я все же не могу обойтись без него. Я считаю возможным — не усматривая здесь никакой диалектики — выделить следующие три группы в разработке нашего вопроса (охватывая период времени от Крымской войны до наших

63

дней): на первом месте я ставлю тех писателей, в творчестве которых (в отношении к нашей теме) проявился с определенной силой политический мотив. Сюда я отношу И. С. Аксакова, Н. Я. Данилевского, К. Н. Леонтьева и так называемых «евразийцев». Во вторую группу я отношу тех писателей, у которых решающее значение в постановке и решении нашего вопроса играли религиозно–философские и культурно–философские мотивы. Сюда я отношу Л. Н. Толстого, Н. Н. Страхова, Н. К. Михайловского, В. В. Розанова, В. Ф. Эрна. Наконец, в последнюю группу я отношу тех, у кого мы видим определенные стремления к синтезу западничества и антизападничества, — я имею в виду Ф. М. Достоевского, Владимира Соловьева. Н. А. Бердяева. Конечно, мне неизбежно придется при изложении каждого автора уделять ему столько места, сколько определяется не общим его значением в русской культуре, а лишь участием в разработке нашей проблемы. Вместе с тем я заранее должен просить у читателя снисхождения, что вследствие игнорирования хронологического момента (хотя я ему посильно следую внутри каждой группы) мне придется иногда возвращаться к эпохам, уже однажды охарактеризованным.

Крымская война всколыхнула все слои русского общества, с напряжением следившего за героической борьбой вокруг Севастополя и сознававшего всю свою техническую и общественную отсталость сравнительно с Западом, всю неправду, все дефекты русской жизни; с неменьшей, однако, остротой почувствовало русское общество в западных народах — врага. Нашествие Наполеона лишь очень ничтожно сказалось в этом направлении — в нем видели не проявление политической вражды со стороны Запада, как такового, к России, а лишь угрозу со стороны Наполеона. Но уже во все время царствования Николая I в западных государствах стало накопляться враждебное чувство к России, достигшее своего высшего напряжения после революции 1848 года. Когда вспыхнула Крымская война, то русское общество с чрезвычайной болью почувствовало, что здесь шло дело не о простом разрешении вооруженным путем дипломатического конфликта, что фактически Запад для того и «ополчился» на Россию, чтобы ударить по ней и ослабить ее влияние среди славян. В этой войне впервые славянское самосознание было остро поражено глубокой ненавистью со стороны Запада к славянству; столкнулось целых два мира, и отсюда понятно, что Россия была страшна и ненавистна Западу не одной своей мощью, но все увеличивающимся ее влиянием на славянство. Известно, что Николай I был противником панславизма и на записке, поданной ему по этому вопросу И. С. Аксаковым, написал: «Ежели бы стечение обстоятельств привело к единству (с всеми славянами), оно будет на гибель для России»'. Но в русском обществе — здесь более всего надо помянуть М. П. Погодина — росло и крепло стремление к объединению со всеми славянами. История этого движения очень любопытна, но здесь не место на нем

' Цитирую по Барсукову. «Жизнь и труды Погодина». Т. IX, стр. 279.

64

останавливаться — напомню, что здесь сошлись такие люди, как Бакунин и Погодин, участники кирилло–мефодиевского братства и ТютчевБакунин в 1848 году, Погодин в 1854–м, конечно, совершенно в разных тонах составляли планы всеславянского союза…

Отчетливое сознание того, что Запад стремится политически вытеснить и ослабить славянство и Россию, было чрезвычайно заострено Крымской войной. И все же непосредственно после ее окончания антизападничество у нас было еще очень слабым — даже у Н. Я. Данилевского, построившего теорию культурно–исторических типов и ею объяснившего политическую вражду Запада к России, оно очень слабо. Когда в 1855 году славянофилами был основан журнал «Русская беседа», то в ее программе значились такие слова: «Посвящая себя преимущественно служению русскому народу, журнал сей нимало не будет враждебным к западной цивилизации. Всякий просвещенный русский знает, сколь много он обязан ей в умственном развитии, но вместе с тем для всякого русского очевидно, что западная цивилизация, лишенная всякого необходимого основания истинного просвещения — религии, может быть полезна для России только по пропущении ее через критику русского духа и его коренных начал». В программе закрытой на втором номере газеты «Парус», издававшейся И. С. Аксаковым в 1859 году, были такие слова: «вполне уважая европейскую мысль и науку…» Немного резче отзывается о Западе послание к сербам (1860), написанное А. С. Хомяковым и подписанное кроме него Погодиным, Кошелевым, Н. Елагиным, Ю. Самариным, И. Аксаковым и др. «Западные народы, — читаем здесь, — достигли высокого развития умственного, но, ослепленные своими успехами, они, с одной стороны, сделались вполне равнодушными к высшему благу — Вере… а с другой стороны, сделались не благодетелями остального человечества, но врагами… В целом мире корабли европейских народов считаются не вестниками мира и счастья, а вестниками войны и величайших бедствий».

Ход самой жизни и особенно развитие «славянского вопроса» заостряли положение и вновь давали место антизападничеству. Из большой, хотя и мало изученной литературы, связанной со славянским вопросом, я выделяю лишь то, что писал Иван Аксаков, один из самых выдающихся наших политических мыслителей. Принадлежа, по всем своим связям, к славянофилам, Иван Аксаков всегда сохранял свою собственную — независимую и оригинальную личность, не терялся среди других; самая поразительная черта в нем — это удивительная внутренняя свобода, способность чутко и трезво относиться к действительности. Обладая блестящими организаторскими способностями, особенно развернувшимися в его деятельности в Москве в качестве председателя Славянского общества, Иван Аксаков был глубоким мыслителем, смелым и трезвым, верующим и в то же время тонко образованным. Широкие слои русского общества, увлекавшиеся больше нашими западническими течениями, как–то проглядели колоссальную фигуру Ивана Аксакова, и он ждет еще своего биографа, как ждет и своего читателя…

После Крымской войны наступает блестящий период деятельности Ивана Аксакова как публициста. Он не начал с антизападничества, но оно стало постепенно в нем накопляться и крепнуть. В 1861 году он

3 Заказ № 2538

65

писал: «Пора понять, что ненависть, нередко инстинктивная. Запада к славянскому православному миру происходит от глубоко скрытых причин; причины эти — антагонизм двух противоположных просветительных начал и зависть дряхлого мира к новому, которому принадлежит будущее. Пора нам наконец принять вызов и смело вступить в бой с публицистикой Европы за себя и за наших братьев славян». Несколькими годами позже он писал: «Вся задача Европы состояла и состоит в том, чтобы положить предел материальному и нравственному усилению России, чтобы не дать возникнуть новому, православно–славянскому миру, которого знамя предносится России и который ненавистен латано–германскому миру». «На просвещенном Западе, — писал в 1881 году И. Аксаков, — издавна создалась двойная правда: одна для себя, для племен германо–романских или к ним духовно тяготеющим, другая — для нас и славян. Все западные европейские державы — коль скоро дело идет о нас и о славянах — солидарны между собой. Гуманность, цивилизация, христианство — все это упраздняется в отношении Западной Европы к восточному православному миру». С особой отчетливостью И. Аксаков сознавал тот факт, что Западная Европа боится сближения России с славянством и всячески борется против этого. В 1881 году он писал: «Вся задача западной европейской политики в том именно и состоит, чтобы расторгнуть связь между Россией и остальным миром славянским». «Все западноевропейские державы вполне единодушны между собой в стремлении к общей цели — исхитить балканское славянство из сферы русского влияния».