Кризис либерализма - Рормозер Гюнтер - Страница 13

Действительное положение куда серьезнее: происходит распад общества, наступает хаос и анархия, в результате чего разрушаются все интегративные силы. Голод, нищета, отчаяние создают чрезвычайно опасную ситуацию, угрожающую социальным взрывом. Сдержать это разложение удается кое-где лишь с большим трудом при помощи религиозного и националистического фундаментализма, но никто не знает, как долго просуществует это сдерживание. В практике реального социализма нашли осуществление пророчества Кафки, что ложь станет принципом мирового порядка. И Достоевского - разрушение христианской нравственности повлечет за собой господство преступности.

В какой степени повинны Карл Маркс и марксизм в этих извращениях социализма, который вдохновлялся также и другими источниками, - вопрос академический. Теоретические дискуссии долго еще будут заниматься этим вопросом. Всякий человек, размышляющий над произошедшими переменами последних лет, наблюдающий процесс духовного возрождения России, черпающего свои силы в наследии национальной культуры, консервативном историческом и религиозном сознании, должен был бы, естественно, ожидать острого обсуждения этих событий среди интеллектуалов также и в Германии. Причем такого рода дебаты должны были бы по идее оказаться в Германии даже более интенсивными, чем в других европейских странах, поскольку крушение социализма в Советском Союзе имело своим последствием также крах бывшей ГДР и воссоединение Германии. Ведь не только рухнула из-за своей неэффективности определенная социально-экономическая модель. Потерпело поражение и само мировоззрение, которое было связано с глубочайшими устремлениями эпохи Нового времени и выражало внутреннюю логику этой эпохи, начиная со времен Французской революции.

Поразительный факт состоит между тем в том, что какая-либо дискуссия на этот счет, которая соответствовала бы эпохальному характеру произошедших событий, в Германии вообще отсутствует. Никто из именитых интеллектуалов, имеющих влияние на общественное мнение, не говорит о том, что у него есть сомнения, годятся ли теперь отныне категории, которыми он мыслил до сих пор. Никто не собирается пересматривать свои взгляды, чтобы сформировать новую картину мира. Феномен этот требует объяснения.

Очевидно прежде всего одно: изменения реальной действительности сами по себе неспособны омрачить веру в чистоту идей и убежденность людей в своей правоте. Действительность может опровергать идеи, однако этому опровержению противостоит обращение человека к царству идеалов, ценностей, теории. Верующие люди возлагают вину за крушение былого порядка на конкретных ответственных лиц и на неблагоприятные обстоятельства, полагая, что именно из-за этого их надежды на сей раз не осуществились. Такие аргументы трудно опровергнуть. А поскольку капитализм не лучше и его крах - тоже вопрос лишь времени, то отнюдь не исключено, что скоро у нас в Германии начнутся, пожалуй, новые дебаты о социализме.

И прежде всего ввиду глубокого разочарования и фрустрации, переживаемой немцами в новых землях ФРГ по поводу того, как они оказались "осчастливлены рыночным хозяйством". Такие люди как Гюнтер Грасс и Штефан Гейм не испытывают ни малейшего смущения, называя нынешние отношения в новых землях ФРГ по-марксистски актом капиталистического колониализма. Никто иной как Гейм обосновывал свою уверенность в будущем социализма тем, что в новых землях люди, освобожденные ради жизни при капитализме, на повседневном опыте убеждаются теперь в истинности марксистского учения. Сам капитализм убеждает их в этом. Дискуссии интеллектуалов в ФРГ определяются более всего заклинаниями насчет социальных достижений марксистско-ленинской системы и печалью по поводу того, что капитализм может теперь похоронить эти достижения. Некоторые люди полагают, что перед марксизмом его истинный шанс открывается впервые только теперь, когда устранен его ужасающий образ и капитализм вынужден легитимировать свое собственное существование не ссылками на существование врага, а исходя из своей собственной природы.

Так что постмарксизм в Германии - вопрос довольно проблематичный. Создается впечатление, что старые и новые социалисты по-прежнему уверены в том, что будущее принадлежит социализму. Это тем более удивительно на фоне признания одного из наиболее интеллигентных представителей данного направления в ФРГ, что оперативной модели построения социализма более не существует.

Конечно, некоторые могут сказать в этой связи, что вполне понятны трудности, которые испытывают традиционные и новые левые при расставании со своими мечтами о лучшем мире или о более солидарном обществе; иного с социализмом ныне не связывают. Однако дискуссии среди буржуазных интеллектуалов должны были бы, дескать, протекать все же иначе. Это предположение тоже верно. Перед нами типичная реакция двоякого рода, которая выражается в двух понятиях:

1) понятии тоталитаризма и

2) понятии утопии.

Либеральная интеллигенция всегда определяла свое отношение к марксизму и к реальному социализму посредством этих понятий. Именно при помощи этих понятий либеральная интеллигенция обосновывала то, что она отвергает марксизм и реальный социализм. После того как история подтвердила эту теорию, либеральная интеллигенция испытывает чувство облегчения и полагает, что теперь можно спокойно перейти к текущим делам. Она считает, что теперь либерализм победил совершенно определенно.

Что касается тоталитаризма, тут дело ясно. Тоталитаризм не только характеризует преступную систему с моральной точки зрения. Он лишает общество способности извлекать уроки из своего опыта, обрекает на окостенение и склеротизацию, что приводит рано или поздно к внутреннему краху. Вместе с тем есть вопросы, которые либеральная теория тоталитаризма оставляет без ответа; они касаются марксизма и имеют принципиальное значение. И эти вопросы мы должны по крайней мере обозначить.

1. Тоталитаризм устанавливает свое господство, когда отказывает либеральная система, находящаяся в кризисе. По меньшей мере на Западе дело происходит именно так. В этом смысле господство тоталитаризма - результат кризиса либерализма. Цели марксистского социализма направлены всегда на то, чтобы установить такие общественные отношения, которые, по сути дела, должны были бы впервые открыть путь к подлинному осуществлению идей либерализма. Вспомним о требовании Маркса сопоставить идею либерализма с действительностью раннего капитализма. Из вскрытого таким образом противоречия делался вывод о необходимости устранить буржуазную форму либерализма. Но марксизм понимал себя как радикальный и истинно последовательный либерализм.

2. Истории известен не только марксистский тоталитаризм, но и национал-социалистский и фашистский. Самой большой иллюзией буржуазно-либеральных интеллектуалов может оказаться вера в то, будто освобожденной от социализма части Европы нужна теперь одна-единственная альтернатива - либерализм. "Привлекательность" фашистских лозунгов возрастает тогда, когда либеральная демократия обнаруживает свою неспособность решать жизненно важные проблемы. Либо популярность фашистских лозунгов является следствием того, что люди не в состоянии уже больше выносить разложение культуры и морали.

3. В этой связи можно напомнить о том, что еще в XIX веке консервативные мыслители, такие как Токвилль, Ницше и Буркхардт, занимавшиеся критикой культуры, предвидели возможность установления также и "мягкого, эгалитарного, потребительского тоталитаризма", с тотальным однообразием и уравниловкой. Этот тип тоталитаризма отличается по методам, он не пользуется теми примитивными способами удержания своего господства, которые были характерны для властителей тоталитарных режимов в ХХ веке.

Имеется в виду развитие в том направлении, которое заметил еще Гегель, говоривший в "Философии права" об опасности абсолютизации общества и установления господства "атеизма в мире нравственности". Постмарксизм, живущий иллюзиями, не замечает дьявола даже тогда, когда тот уже схватил его за шиворот.